Фридрих Незнанский - Миллионщица
Красных на фоне Ларочкиного сообщения начисто вылетел у Иванова из головы: была у него такая особенность – заниматься целиком и полностью в экстремальной ситуации только сверхсрочными делами, выкинув на время из памяти просто срочные. Первый «нужный» звонок он сделал уже из машины, и результатами остался вполне доволен…
Лариса Вячеславовна Стулова за прошедшие часы с момента ее ареста действительно сумела взять себя в руки. Александр Борисович – так же как и Олег Левин, и Грязнов-старший – отметил это прямо с порога, едва она в сопровождении сосредоточенно-мрачного Иванова вошла в кабинет Турецкого. Помимо Гали Романовой сопровождал эту парочку еще один охранник. Ни она, ни адвокат на это обстоятельство никакого внимания не обратили.
Когда все расселись по своим местам, Александр Борисович официальным тоном зачитал предъявляемое Ларисе Стуловой обвинение и новое постановление о мере пресечения вплоть до суда, выданное на основе дополнительных улик, дающих основания подозревать госпожу Стулову и хозяина квартиры, на которой она с ним встречалась, Сергея Игоревича Красных в убийстве Марины Ильиничны Стуловой.
Лариса побелела, а Иванов спокойно поинтересовался, какими именно «дополнительными уликами» вызваны действия Генеральной прокуратуры, после чего, по мере того как уже Олег Левин отвечал на вопрос адвоката, белеть начал он сам, мысленно проклиная Ярого. Перед его глазами невольно мелькнула памятная ночь, Игнатьев, сбрасывающий тело девочки на заднее сиденье стуловской машины, за рулем которой в тот момент находился сам Виктор, Илья же безмятежно дрых рядом, привалившись к пассажирской дверце. Обычная картина: друг перебрал во время ужина в ресторане, его дочка тоже утомилась и уснула. А он, единственный трезвенник среди гостей, доставляет обоих домой… Все это – на случай, если тормознет ГАИ, хотя встречаться с гаишниками он, разумеется, не собирался!
Мотор «ауди» уже был включен, когда Ярый наклонился к водительской дверце и спокойно, словно не он только что сделал это грязное дело, поинтересовался:
– Куда тряпку-то девать?
– Ну не на помойку же, – поморщился Иванов. – Оставь пока наверху, но чтоб завтра же вечером наведался сюда и унес. Сжечь ее надо, ясно? Быстрее, я тебя не намерен тут полночи ждать!
Ярому еще предстояло занять водительское место за рулем адвокатского «опеля», на котором оба они позднее убрались от универсама «Радуга». Значит, поганец Ярый дело до конца не довел, на квартире не был, тряпка так и осталась там. Самого Иванова подвела брезгливость: конечно, плед нужно было увозить сразу, но представить, что его бросили в его личном автомобиле… Бр-р-р!..
Виктор Степанович умел соображать быстро и почти моментально понял, какую именно пользу можно извлечь из сложившейся ситуации. Он спокойно пожал плечами и с искренним недоумением посмотрел на Турецкого:
– Что ж, вполне возможно, с результатами экспертизы не поспоришь. Но при чем тут Лариса Вячеславовна Стулова? Ведь квартира принадлежит вовсе не ей, а Красных!
И тут, наконец, грянул гром.
– Знаете, лично мне очень трудно представить, – холодно улыбнулся Александр Борисович, – что вы, задумав убийство девочки, не проинформировали об этом свою клиентку. Как-никак, она ей приходилась падчерицей, а заодно стояла на пути к капиталу Ильи Рудольфовича Стулова, который ваша клиентка решила присвоить полностью в качестве опекуна собственного сына. Конечно, после убийства собственного мужа, также задуманного вами…
– Что… Что вы сказали?!
Адвокат, и близко не ожидавший ничего подобного, задохнулся и в ярости попытался встать со своего стула, однако тяжелая рука охранника, опустившаяся на его плече, заставила Иванова опуститься обратно, а Турецкий невозмутимо продолжил, глянув на Левина:
– Олег Борисович, включите, пожалуйста, последнюю запись…
Запись все присутствующие в кабинете слушали молча, в точности так же молчали и после того, как она закончилась. Ни Александр Борисович, ни его коллеги, ни подследственные не спешили нарушить возникшую паузу – настолько тяжелую, что, казалось, воздух в комнате сгустился, сделавшись физически ощутимым. И поэтому слова Ларисы Стуловой, произнесенные почти шепотом, услышали все:
– Так ты… Ты хотел убить Сережку. Боже, какая же ты сволочь… – Внезапно она взметнулась со своего стула и кинулась на Иванова, теперь уже выкрикивая беспрестанно «Сволочь! Сволочь!..». И чуть позднее Турецкий с Грязновым-старшим так и не пришли к единому мнению: нарочно замешкалась Галочка Романова, чтобы дать возможность Стуловой хотя бы оцарапать как следует физиономию адвоката, или действительно не успела среагировать вовремя?
Вячеслав Иванович был уверен, что нарочно, Александр Борисович все-таки сомневался…
Когда спустя минут пять порядок в кабинете Турецкого был восстановлен, вид у Иванова оказался самым что ни на есть жалким: Лариса, если учесть ее вполне ухоженный маникюр, только чудом не выцарапала ему глаз, но следы оставила на его физиономии вполне заметные.
– Я… Я не в состоянии продолжать… Сердце… – пробормотал адвокат и судя по всему не солгал, поскольку буквально в считанные минуты кожа его, если не считать ярко-красных царапин, оставленных Ларисиными ногтями, посерела.
– Что ж… – в голосе Турецкого никакого сочувствия не слышалось. – Надеюсь, до соседнего кабинета дойдете? – Тот кивнул. – Там вам дадут лекарство. Продолжим работать в следующий раз.
Полными ненависти глазами Лариса проследила, как охранник, крепко взяв Иванова под руку, увел его из кабинета и, едва за ними захлопнулась дверь, резко вскинула голову, глянув на Турецкого.
– Я с вами разговаривать не буду! – зло произнесла она. – По крайней мере до тех пор, пока мне не будет предоставлен новый адвокат!
– Что ж, ваше право, – спокойно кивнул Александр Борисович.
Олег Левин молча подошел к дверям и выглянул в коридор, после чего в комнате появился еще один охранник.
– Сейчас вас, Лариса Вячеславовна, увезут в СИЗО, вы юрист и прекрасно знаете все процедуры. У вас будет время подумать, пока мы найдем вам государственного защитника, который возьмется за ваше дело. Думаю, в положенные сорок восемь часов мы уложимся.
– Мне не нужен госзащитник! Позвоните… Я думаю… – Она на мгновение запнулась. – Мой супруг очень любит играть в благородство! Возможно, он даже возьмется оплатить услуги действительно хорошего адвоката, который сумеет доказать вам, что я не виновна. Не виновна! Так и скажите Илье, я – не виновна!..
Впервые за все время в голосе женщины опять прозвучали истерические нотки.
– Да-а-а, сильна бабенка, – протянул Вячеслав Иванович, после того как Ларису увели. – Такая будет до последнего все отрицать, намучаешься ты с ней, Олег…
Левин пожал плечами и ничего не ответил – он в этот момент сосредоточенно приводил в порядок аппаратуру. А Турецкий только рукой махнул:
– И без ее признаний улик для суда вполне достаточно. Так, Слава, давайте-ка к делу: твои ребята готовы к сегодняшнему вечеру?
– К взятию Ярого? Конечно! Обижаешь, генерал. Да и Иванов поработал на славу: очень подробно проинструктировал своего бандюка, откуда палить по Стулову. Место, кстати, вполне удобное, офис прямехонько напротив его подъезда, ночью практически без охраны, даже сигнализации нет. А что Стулов? Его ж Иванов должен был каким-то образом из дома выманить в определенное время, если не ошибаюсь?
Грязнов-старший кивнул на восхитивший его приборчик, стоявший уже в углу, на тумбочке за спиной Турецкого.
– Не ошибаешься. Наверняка позвонил бы и вытащил под каким-нибудь предлогом. Не волнуйся, Стулов до утра и носа из дому не высунет, он там, насколько понимаю, не один…
– Неужто с бабой? – Глаза Вячеслава Ивановича округлились. – Во дает мужик! Мало ему с двумя женами неприятностей, так он уже что, следующую приглядел?
– Скорее, она его. Подозреваю, что именно она в свое время натравила Красных на Ларису Вячеславовну.
– Как это – натравила?
– Ну… Я неудачно выразился. Можно, например, намекнуть, что, мол, жена Стулова влюбилась в него – я имею в виду в Красных. Да мало ли как? Бабы это умеют… когда захотят!..
– Тут ты прав, – кивнул Вячеслав Иванович и слегка взгрустнул под ироничным взглядом своего друга, отлично знавшего, что и по этой части у Славы есть что вспомнить…
Максима Игнатьева, он же бандит по кличке Ярый, взяли без особого шума, практически с поличным: в момент, когда тот, беззастенчиво высадив стекло, проник в упомянутый офис и уже пристраивался с пистолетом у окна, прямехонько выходившего на подъезд стуловского дома. Грязновские оперативники были действительно высококлассные профи, и операция прошла на редкость чисто – как говорят в таких случаях сами опера, «беззвучно».
