Владимир Силкин - Афёра
— Значит, двенадцатого? — уточнил Макаров.
— Да… Но Паша ничего не говорил об этом весь тот день, я точно помню: все время с ними была. Отец в те дни, когда я не работала, буквально не отпускал меня от себя, и тот день я тоже с утра и до вечера провела с ним. С Павлом мы встретились в обед, договаривались, что отец после того, как выпишется из гостиницы (последнюю ночь он должен был ночевать в городе у сестры Марата), даст «отвальную» в связи с отъездом. В ресторан мы собирались вечером, а днём зашли к Паше. Он уже был каким-то хмурым и расстроенным. Началась же ссора, когда отец сказал, что приобрёл точно такую же штучку, как та, что в прошлом году он купил Элине.
— Такое же ожерелье, в точности? — переспросил Алексей.
— Я то не видела, а это, и правда, очень красивое, отец мне показывал, — не задумавшись ни на секунду, ответила девушка. — И дорогое — янтарь в золоте, старинной работы.
— И что же случилось дальше?
— Они сразу поссорились, разругались страшно, Павел сказал, что кое-что понял об этом ожерелье и об отце. Отец пробовал ему что-то объяснять, но тут подоспел Марат, и они не стали больше об этом говорить и вроде даже помирились на время. Но потом, в ресторане, когда выпили и когда мы с Маратом оставили их вдвоём — пошли танцевать, снова завели эту тему. Когда я вернулась к столу — Марат пошёл за сигаретами в бар, — Павел уже даже не счёл нужным сдерживать себя в моем присутствии, а продолжал кричать на отца, оскорблять его. Обычно они оба старались обсуждать свои отношения с женщинами без меня, отец пытался оберегать меня от этого, но здесь он ничего не мог поделать — Паша просто как с цепи сорвался, говорил про отца разные ужасные вещи. Якобы отец смошенничал в прошлом году, и у Элины купленную с его помощью вещь на границе с Литвой отобрали таможенники, как краденую; что он купил женщину, а потом подставил и её, и Павла, потому что деньги передавал от его имени… Потом сказал, наоборот, что Элина не поверила, что это были его деньги, и будто отлично понимала, что это делает Серж, чтобы… ну, в общем, переспать с ней тайком от него, Паши. И она ему, мол, прислала теперь телеграмму со словами, что не жалеет об этом, что после афёры, которую по отношению к ней провернули, она довольна, что обманула и Пашу, и отца и что больше видеть их обоих не хочет. Ну, и так далее — как видите, противоречивый, пьяный бред, — темпераментно подытожила девушка. Макаров, хотя и не совсем был согласен с ней, так как знал Красавчика несколько с иной стороны, кивнул, демонстрируя своё согласие с её выводом.
— Обычное дело: когда у тебя уводят женщину — это крайне неприятно, — сказал он. — Но что же произошло между ними дальше?
— Не знаю, — покачала головой девушка, — это было так ужасно, так противно слышать… вся эта склока из-за какой-то курортной бабы, какая б она ни была. В общем, я страшно расстроилась и ушла из ресторана. Чтобы немного проветриться, отдохнуть от всех, забыть все услышанные в этот вечер грязные слова. Решила прогуляться по берегу, посидеть где-нибудь в тишине. Пришла сюда… — она указала на скамейку, совсем незаметную в темноте, стоявшую под металлической эстакадой искусственной набережной. Тут Макаров понял наконец, что прогулка по пляжу, в самом начале, ещё при знакомстве, предложенная девушками, была ими оговорена заранее. — К счастью, никого здесь в тот вечер не оказалось, — продолжала Таня, — а то иногда тут влюблённые парочки сидят, уголок-то укромный. Я просидела довольно долго, сколько, точно не скажу. Успокоилась, решила, как та Элина, забыть этот неприятный эпизод, выбросить из головы; собралась уже уходить и вдруг вижу: мужчина какой-то спустился на пляж с набережной. Присмотрелась внимательнее и узнала Пашу. Он пьяный сильно был, еле на ногах держался, и под руку его вёл, поддерживал — иначе, думаю, он упал бы, — другой мужчина, высокий, сильный такой, с широкими плечами и, похоже, совершенно трезвый. Паша, в своём репертуаре, кричал, что, мол, выведет его на чистую воду, их обоих, вместе с Сержем и каким-то фотографом. А тот, высокий, только молча кивал, будто соглашаясь, и просил: «Погоди-погоди, сейчас здесь, на пляже, спокойно все обсудим. Не кипятись». Я, говорит, согласен, на любые твои условия. Ну а Гостенин в ответ — плевал, мол, я на твои условия, ещё увидишь, узнаешь меня и что-то опять про обман. А потом ещё раз добавил, что с Сержем тоже разберётся, мол, предупредил его… — сказала Таня и вдруг замолчала, вглядываясь в тёмную даль над спокойным ночным морем.
— И что же случилось дальше? — осторожно спросил догадавшийся уже в принципе обо всем Макаров.
— Убил он Гостенина… — сказала Таня. — Я его узнала, мы с ней уже выясняли, — она посмотрела на Паулу. — Я вообще-то не знала до сих пор его фамилии, но много раз здесь видела, знала, что он из местных… Это был он, тот, о ком вы с Паулой говорили вначале. Его зовут Андреем. Он сказал Гостенину, что, мол, ему, Павлу, надо бы освежиться, умыться, а потом уже они спокойно поговорят. Не могу сказать, хотел он его убивать или нет, но когда он все-таки подвёл Пашу к воде, — тот не хотел, отказывался, но сопротивляться не мог: сильно пьяный был, еле на ногах держался, — когда он подвёл-таки Павла к воде, тот вдруг не удержался на ногах и упал…
— А может, он его специально подтолкнул?
— Не знаю… не хочу врать, я не очень хорошо отсюда видела. Заметила только, что Павел вывернулся у него из рук и упал в воду, с самого края. Стал барахтаться, пытаясь встать. А этот парень, её знакомый, — она кивнула на Паулу, — вдруг быстро так оглянулся, словно хотел посмотреть, нет ли кого поблизости, а потом наклонился и окунул Пашину голову в воду так, словно и правда хотел привести его в чувство. Но после того, как он проделал это в третий раз, то больше уже вытащить голову из воды ему не дал, просто прижал к песку… Так и утопил его на мелком месте, в метре от берега.
— Бедная, как ты только все это выдержала? — нарушила тишину после небольшой паузы молчавшая до этого Паула.
— Сама не знаю, страшно шевельнуться было, пока он не ушёл…
— А труп? — спросил Макаров.
— Здесь же он его, возле берега, и бросил.
48
В знакомое двухэтажное кирпичное здание комбината бытового обслуживания Макаров вошёл без пяти минут десять. Один. С девушками он расстался за пятнадцать минут до этого, у железнодорожной станции.
Перед тем, как отправиться на новое свидание с фотографом, Алексей забежал на пару минут к себе в гостиницу. Туда ему, как было условлено заранее, позвонил руководивший операцией по захвату преступников полковник Сычёв. Подчинённые ему люди наблюдали за Викторовым от самой станции в Нестерове и пять минут назад доложили, что таможенник, приехавший после того, как сменился с дежурства, в Янтарный, вышел в сопровождении двух неизвестных молодых людей из бара «Лунный свет», что вблизи кинотеатра. Сообщения от сотрудников, проводивших наружное наблюдение за подходами к фотомастерской, пока не поступало. Все шло по плану. Теперь слово было за Алексеем.
Подойдя к зданию, Макаров посмотрел на окна второго этажа. Два из них (теперь он уже знал, что это окна студии пляжного фотографа) были ярко освещены. В двух других, сразу за этими, свет отсутствовал, как, впрочем, и во всех остальных окнах первого и второго этажей здания.
План взятия преступников с поличным был продуман, казалось, до мельчайших подробностей, и, поднимаясь по знакомой широкой лестнице на второй этаж, Макаров мог быть абсолютно спокойным, не сомневаясь в успехе задуманного.
Дело шло к своему логическому концу: сегодня утром оперативники, приехавшие из Калининграда, разыскали в здании строящейся на территории пансионата дачи губернатора области, чьё строительство в соответствии с удивительно точной информацией фотографа было заморожено из-за отсутствия средств до следующего лета, засыпанный в котловане землёй труп сбитого машиной парня, посланного Викторовым следить за Алексеем и не справившегося с поставленной задачей. Чуть позже, во дворе частного дома, где таможенник жил с матерью и отцом, отыскалась и машина с характерным образом помятым капотом, крылом и остатками крови на крыле и на бампере. Причину столь жестокого обращения Викторова со своим приятелем следствию предстояло выяснить в дальнейшем, а пока в неофициальном порядке, чтобы преждевременно не привлечь излишнего внимания, криминалистами были взяты и направлены на экспертизу соответствующие пробы.
Впрочем, Макаров был уверен, что сообщник таможенника погиб случайно. Вместо него в подвале строящегося здания должен был быть похоронен сам Алексей и только лишь, как ни удивительно это звучит, за то, что унизил местного «авторитета» в глазах «команды». Загадкой осталось для него то, почему же преступники не убедились, что он, свалившись с обрыва, действительно погиб. Но на этот счёт могли быть разные версии. Викторову же теперь предстояло узнать, что Макаров был гораздо опаснее для него по другой, более серьёзной причине, чем борьба за внимание красивой девушки, — возможно, если бы братья узнали об этом пораньше, таможенник непременно постарался бы убедиться тогда, ночью, что Алексей и в самом деле разбился…
