Мартин Соларес - Черные минуты
— Мы вычислили Шакала, представляешь?
Репортер закатил глаза:
— Ты опоздал, приятель. Он уже арестован, и я даже взял у него интервью.
Ромеро мертвецки побледнел.
— Кто его поймал? — спросил он сиплым голосом.
— То есть как это кто? Твой толстый друг, конечно.
— Траволта? Не может быть! Этот идиот не умеет даже отлить ровной струей, Помнишь, как он арестовал Профету?
— Я тебе уже сказал: преступник в тюрьме, он признался, и послезавтра ему должны вынести приговор. Извини, амиго, мне придется тебя покинуть, потому что моя подруга меня уже заждалась.
— Стой, стой! Скажи, кто он — Шакал, которого арестовал Траволта?
— Свидетель Иеговы, по профессии водитель. Он работает на сеньора Хуана Алвизо. Сейчас он сидит в одиночке, и к нему никого не пускают, потому что полиция опасается, что слух о нем распространится прежде, чем приедет губернатор. А губернатора ожидают послезавтра.
— Его зовут Рене Луис де Диос Лопес?
— Да, именно так.
Услышав это имя, Сиго с облегчением вздохнул и начал доказывать, что Рене Луис никакой не преступник, потому что его не было в городе, когда произошло первое убийство, у него есть алиби относительно второго и что Траволта просто выбрал его козлом отпущения, поскольку давно подыскивает кандидата на эту роль.
— Постой-ка, что ты хочешь сказать?
— Завтра я принесу тебе настоящий эксклюзив. А интервью Рене Луиса я бы на твоем месте порвал и выбросил.
Джонни Гурреро громко расхохотался:
— Дурак ты, Ромеро! Это тебя они порвут и выбросят. Будешь валяться в какой-нибудь техасской каменоломне и ни гугу.
Когда Сиго вышел из туалета, у него дрожали руки. Он понимал, что его контракт с Джонни закончился, но надеялся, что вознаграждение возместит все убытки, что ему хватит, чтобы завершить все дела тут и начать заново в другом месте. Например, в Гвадалахаре, куда он всегда мечтал перебраться.
— Это мы еще посмотрим! — крикнул он. — Но если что — не забудь: моя такса увеличивается в два раза!
И ушел злой как черт. Он, конечно, не видел, кто там выходит из крайней кабинки, шумно спустив за собой воду. А между тем это был Траволта.
Ранхель тем временем поехал в «Меркурио» за своей девушкой. Он попросил у вахтера в вестибюле передать ей по телефону весточку, и вскоре она появилась, лучезарно улыбаясь. Ее волосы были зачесаны назад и собраны в тугой хвост. Полчаса спустя они приехали к ней домой.
— Собирай все свои вещи. Не знаю, будет ли у меня другое время помочь тебе с переездом.
— Я быстро, у меня почти ничего нет. Ну и разозлится же Джонни, когда поймет, что я сбежала! Слушай, а место, куда ты едешь, — оно почти на границе?
— Да, а что?
— Будь осторожен. Говорят, там опасно. И что будто бы там база инопланетян. Вот, возьми это. — Она подала ему широкий плоский камень на кожаном шнурке, легкий, как перышко. — Это талисман из мобдолита на удачу. — Вдруг камень сорвался и упал к ногам Ранхеля. — Смотри, он хочет, чтобы ты взял его с собой. Ты ему понравился, — с улыбкой заметила Марианна.
Взамен Винсенте хотел подарить ей одну из дядиных фотографий, но она, увидев снимок, отказалась:
— Сейчас не время расставаться с такой вещью.
Когда она уснула, Ранхель вышел на террасу, сел в шезлонг и стал смотреть на красные закатные облака. Казалось, они несут ему зловещее предупреждение. Сквозь вершины деревьев проплывал шум Рио-Панико и паромные свистки. На другой стороне, за рекой, был пропускной пункт, где погиб Калатрава. Как странно думать, что он больше никогда не увидит своего верного союзника Колдуна. Черт, теперь он совсем один. С этими мыслями Ранхель, вопреки предостережению Праксидиса, едва не уснул прямо на террасе. Потом встрепенулся и подумал: «Надо в дом, там менее опасно». И хотел стать и пойти, но тело с каждой секундой становилось все тяжелее, неподъемнее, и в тот момент, когда он уже почти выбрался из шезлонга, сон сразил его.
Пять черных минут
Глава 23
Сквозь сон Ранхель слышал поблизости какие-то шорохи — наверное, опять еноты роются в мусорных баках. Появление на террасе покойного дяди взволновало его куда больше. «Будь осторожен, племянник, — говорил тот. — Я не смогу тебе помочь, если ты сам не включишь мозги». Шум в кустах стал громче. Надо бы пойти глянуть, что там. Но он так давно не спал, что проснуться никак не удавалось. Потом раздался настоящий грохот — мусорные баки упали на землю. Что за черт, что происходит? Ранхель вздрогнул и открыл глаза. Надо хотя бы узнать, зверь это или человек.
Он спустился с террасы и углубился в кустарник, граничащий с кукурузным полем. Он не заметил, как наступил в густую грязь. Фу, какая гадость! Интересно, что Ранхель не был единственным существом, кому довелось испачкаться в этой грязи. Прежде тут наследил некий обладатель крупных лап с длинными когтями. Неужели ягуар? Нет, не может быть! Ягуаров сто лет как извели. Снова раздался громкий шорох — на этот раз в поле неподалеку. Большая темная тень мелькнула среди кукурузы. И впрямь ягуар — не меньше шести футов длиной. Когда Ранхель увидел зверя во всем великолепии, волосы у него на голове зашевелились. Для чего он сюда забрел? Что же делать?
Будучи офицером полиции, Ранхель должен был отловить животное, представляющее опасность для человека, но он в жизни не видел разгуливающих по полю ягуаров и не представлял, как их ловят. Он механически сунул руку за пояс… Проклятье! Пистолета нет. Наверное, обронил на террасе. Шумное дыхание ясно говорило о том, что ягуар возвращается. Ранхель огляделся по сторонам, ища, чем защитить себя, но ничего подходящего не увидел. Точно понимая свое преимущество, ягуар довольно заурчал. Хруст кукурузных стеблей под его шагами приближался.
В поисках убежища Ранхель метнулся наискосок через поле к заброшенной асьенде. Это единственное, что ему оставалось, ибо возвращаться домой означало подставить ягуару спину.
Ранхель промчался через двор и спрятался в первой же комнате, которая оказалась открытой. К несчастью, старая дверь закрывалась неплотно, оставляя широкую щель. Увидев это, Ранхель понял, что он обречен. Ягуар нарочно заманил его сюда, где с ним легче расправиться! Будто в подтверждение этой догадки, с другой стороны послышались удары и скрежет. Ранхель, что есть сил, подпирал дверь изнутри. Но он знал, что все бесполезно, ибо враг гораздо сильнее. И вот ягуар встал на задние лапы и всей тушей навалился на дверь. В следующее мгновение дверь рухнула, придавив собой Ранхеля. Ягуар вонзил когти ему в плечи. Последним чувством, которое испытал Ранхель, было изумление, ибо ягуар имел огромные клыки, но губы, глаза и выражение у него были как у человека. А еще он умел говорить.
— Вот отчего говорят, что мы дикие звери! Так мы расправляемся с жертвами.
И все исчезло.
Ранхель проснулся. Ноги запутались в одеяле, руки бешено молотили по воздуху, словно он продолжал отбиваться от невидимого врага. Он не помнил, как ему удалось перебраться на кровать. Разве он не уснул на террасе? Он протянул руку, проверяя, на месте ли Марианна.
— Что такое? — сонно пробормотала она. — Что случилось?
Ранхель поднялся.
— Мобдолит, — напомнила она, — не забудь мобдолит.
Ранхель положил мобдолит в нагрудный карман, а она свернулась калачиком и снова уснула. Часы показывали половину третьего. Если он не поспешит, то опоздает. Он сполоснул лицо под краном, сунул за пояс свой двадцать второй и на всякий случай надел дядину кобуру с тридцать восьмым. После дядиной смерти он так ни разу и не воспользовался его оружием, лишь доставал пистолет раз в месяц, чтобы смазать, и снова убирал. Но в ту ночь был особый случай. Он зарядил пистолет, взял две дополнительные обоймы и вышел.
Он шел вдоль берега реки по кукурузному полю, вспоминая свой сон. Кукуруза, что ему приснилась, была гораздо пышнее. Этой тропинкой он проходил сотни раз и до того привык к вечной грязи, что не обращал на нее внимания, как и на пение цикад. Ночь выдалась холодной, с реки поднимался туман.
Парома возле пристани не было — наверное, паромщик решил заночевать на другом берегу. Ранхель забарабанил в дверь ближайшей рыбацкий хижины.
— Что — опять? — спросил недовольный Лобина, выглядывая на улицу. Он был в одном нижнем белье. — Погоди, только надену сандалии.
Что ему оставалось делать? Полиция есть полиция.
На середине реки они повстречали паром, идущий обратно. Ранхель захотел пересесть к другому борту, боясь, что его обдаст волной, но пока пересаживался, встречная волна так резко задрала нос лодки, что он чуть не опрокинулся назад. Он оглянулся — лодочник, спокойно сидя у двигателя, глядел на него со злорадной улыбкой. «Этот мерзавец ненавидит меня, — подумал Ранхель. — Он был бы рад, если бы я сейчас полетел кувырком в воду и утонул».
