Кнут Фалдбаккен - Ночной мороз
Валманн надеялся обрести некоторый покой, еще раз просмотрев электронный диалог между «Шопеном» и Анитой. Он собирался также сделать несколько телефонных звонков, чтобы по возможности проследить передвижения Сары Шуманн, с тех пор как она впервые устроилась на временную работу в больнице Сандеруд. Однако вместо этого пришлось целых полчаса потратить на журналистов, которые хотели знать последние новости по делу в Тангене «из первых рук». Он всем отказал. Разумеется. Но надо было отказать таким образом, чтобы его не обвинили в высокомерии и неуважении к прессе. Новая линия полиции состояла в том, чтобы сотрудничать с прессой, когда это возможно. Ежедневные газеты, выходившие огромными тиражами, нельзя игнорировать, так как они служат важным информационным каналом. А телевидение — «окном в действительность». Слегка приукрашенную и манипулируемую действительность, подумал он, вешая трубку после беседы с представителем очередного «ток-шоу». Тем не менее достаточно правдоподобную действительность, игравшую важную роль в нашем современном мире, заблудшем и манипулируемом.
Снова телефонный звонок. Валманн рявкнул в трубку: «Алло!» Звонил Ханс Людер Хансен. Валманн едва сдержался — сначала целых полчаса журналисты, а теперь еще Ханс Людер. Он совсем забыл про него, настолько последние недели были полны событий, происходивших с нарастающим драматизмом. Но вот он объявился, организатор встречи одноклассников, эта местная шишка, голосующая за Партию прогресса.
— Привет, дружище! Жив еще? Ну и дела! Черт знает что, не правда ли?
Он тоже горел желанием поболтать о пожаре.
— Я полагаю, что мы можем списать со счетов старика Клауса, что касается нашего праздника, а?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Похоже, что он, как это говорится… не сможет прийти?
Валманн представил себе дурацкую ухмылку на лице Ханса Людера. Этого парня, очевидно, ничем не проймешь.
— Послушай-ка, Ханс Людер. Что ты, собственно, знаешь о том, что произошло вчера вечером около Тангена?
— Много чего! — увлеченно проквакал тот. — Ты не видел сегодняшний номер «ВГ»?
— Нет, я не читал сегодняшнего «ВГ».
— Мне его только что принесли. И здесь написано вот что, дружище: «Пропавший сын назначает тайную встречу с женщиной из полиции и погибает в пожаре». Фотографии и так далее.
— Фотографии чего?
— Дамы конечно! Ничего дамочка. Может, мне тоже пойти работать в полицию?..
— Чего ты, собственно говоря, хочешь, Ханс Людер?
— Чего я… хочу? Да это же сенсация, чтобы один из старых приятелей… ты понимаешь. Одно дело пропасть где-то за границей. И совсем другое — сгореть в хижине в Тангене!
— Мы пока еще точно не знаем, кто именно погиб в этом пожаре.
— Не знаете? — Голос Ханса Людера прозвучал так, как будто он обиделся на грубую шутку. — А как же этот диалог в Сети?
— Это чат.
— Что-что?
— Это был контакт в чате.
— Один черт. Ведь из этого все равно многое можно узнать.
— А это тоже было написано в «ВГ»?
— Ну да.
— А там написано, откуда информация?
— Написано только «источник из полиции».
Трульсен! — пронеслось в голове у Валманна.
Вот уж кто времени даром не теряет. Нашел подходящий случай, чтобы допустить утечку сведений и таким образом подтвердить свою новую версию. Прокрался вечером в больницу к Аните и выудил у нее что-то, пока она была в полубреду, а затем выложил все «ВГ», и все только для того, чтобы разрекламировать свое совершенно непрофессиональное толкование последних событий.
— Но вот чего я не понимаю… — вновь раздался голос Ханса Людера, в то время как Валманн чуть не забыл про него, — так это что ему там, черт возьми, понадобилось! Посреди леса в Тангене! Если только он преследовал кого-то… — Он громко заржал, видимо очень довольный своей выдумкой.
— Преследовал? Ты чего это несешь, Ханс Людер? — Валманн решил наконец положить конец этому дурацкому разговору.
— Не помнишь, какие слухи ходили? Ты ведь с ним общался, Валманн? По углам шептали, что Клаус — вовсе не сын Георга Хаммерсенга и что поэтому старик его недолюбливал. Это был семейный секрет, но такое ведь не скроешь… Во всяком случае, не в Хамаре. Поговаривали, что он внебрачный ребенок человека, занимавшего высокое положение в обществе. Так люди болтали, я слышал об этом дома. А ты как думаешь, Юнфинн? Ты ведь детектив. Может, в этом что-то есть? А может, тебе взять и раскопать какого-нибудь богатея? Труса проклятого, который все эти годы ходил и дрожал? И который в конце концов ухлопал старину Клауса, когда тот стал к нему приставать? Ну как? Вот тебе и версия, старина! Настанет твоя очередь стать героем газетных страниц! Не надо скромничать. Известность приносит успех. Publish or perish[6]. Во всяком случае, я беру назад свое поручение отследить Клауса Хаммерсенга. Впрочем, ты неким образом выполнил его. Да, я внес тебя в список. Если у тебя случайно сохранилась шапочка выпускника, прихвати с собой. Мы придумаем, как позабавиться со старыми колпаками! Ну ладно, пока!
53
В адвокатской конторе «Финк и Норденхаген» было просторно и прохладно. Незаметно вмонтированный кондиционер обеспечивал комфортную температуру в помещениях, обставленных мебелью из благородных сортов дерева и темной кожи. Однако дом был старый, без лифта, и покалеченная коленка Валманна явно сопротивлялась подъему на третий этаж.
Их принял сам Финк, мужчина крепкого телосложения (если не сказать полный) лет шестидесяти, почти совсем лысый, выглядевший так, как будто он наслаждался каждой секундой своего короткого рабочего дня, а может быть, это восторженное выражение лица объяснялось перспективой отправиться в три часа на свою виллу в Беккелаге, где супруга, как всегда, подаст ему стакан джина с тоником и он будет потягивать его, наслаждаясь видом на Мьёсу в ожидании обеда.
Именно Финк занимался юридическими вопросами семьи Хаммерсенг, что, несомненно, принесло ему кругленькую сумму за все эти годы. Несмотря на то что, согласно его заверениям, речи никогда не было ни о разногласиях, ни о конфликтах — ни меж супругами, ни с кем-либо другим в связи с «бизнесом» Хаммерсенга. Адвокат Финк, произнеся слово «бизнес», прикрыл глаза и причмокнул, как будто дегустировал вкусное марочное вино. Нет, Георг Хаммерсенг был солидный клиент, господин, настоящий джентльмен, и любил порядок в документах. Тщательно сохранялись опись всей собственности, акты о передаче недвижимого имущества, кредитные бумаги, деловые контракты и лицензионные соглашения, все, что имело отношение к его деятельности.
— А завещание имеется? — вклинился Харальд Рюстен. Они ведь собрались здесь не для того, чтобы читать некролог. Именно Рюстен уговорил Валманна пойти вместе с ним, поскольку Анита не могла, а Трульсен был занят — опять давал интервью новостной программе. А кроме того, присутствовал и Эйгиль Хаммерсенг, который ради такого случая надел галстук, по-дурацки смотревшийся на летней клетчатой рубашке без рукавов. Он сидел на самом кончике стула, как будто ждал поезда в аэропорт Гардермуен. Валманну показалось, что за несколько недель пребывания в городе с него несколько сошел свежий коричневый загар.
— Что вы сказали?.. — Адвокат Финк, по-видимому, не привык, чтобы его прерывали, когда он излагает достоинства клиентов. — Завещание? Нет, видите ли… — Он огорченно развел руками, так что одна из пуговиц на пиджаке расстегнулась. — Понимаете, я ему то же самое говорил! Я несколько раз поднимал этот вопрос, и он обещал, что обязательно составит…
— Итак, завещания нет?
— Нет. Во всяком случае, в письменной форме.
— И это означает?..
— Да, это означает, впрочем, что все активы переходят к ближайшему наследнику… — Его взгляд остановился на Эйгиле, который сидел, зажав руки между колен, с выражением на лице, представлявшим собой нечто среднее между торжественностью и безудержной скукой. Было даже не совсем ясно, насколько он понял последние слова адвоката, хотя смысл был в том, что ему досталась солидная сумма в наследство от брата.
— После вычета налогов и… наших сборов.
Улыбка, которой сопровождались последние слова, позволяла предположить, что эти сборы окажутся немалыми. Но все же останется предостаточно на фруктовую плантацию на Канарских островах.
— Однако… — Адвокат заговорил другим тоном и одновременно повернул свой стул на девяносто градусов. Жест выглядел драматически и был, вероятно, отрепетирован в расчете на рассеянных и несговорчивых присяжных, подумал Валманн. — Однако мы получили на сохранение один документ от госпожи Хаммерсенг.
— Завещание? — опять вклинился Рюстен, который надеялся наконец положить конец самодовольной болтовне адвоката.
— Так сказать… — Адвокат Финк принял еще одну театральную позу. Он умел продолжать, если уж начал. — Так сказать, мы понятия не имеем. Речь идет о запечатанном конверте. И именно поэтому мы пригласили представителей полиции.