Иэн Рэнкин - Грешники и праведники
Блантайру удалось мотнуть головой.
— А ты много знаешь? — спросил он.
— Расскажи мне о Филипе Кеннеди.
— Не напомнишь, кто такой?
— Скользкий Фил. Мы довели его до суда, но присяжные вынесли вердикт «вина не доказана». А вскоре его обнаружили дома со сломанной шеей.
— Ну и?..
— Ты присутствовал на вскрытии.
— Да?
— Так говорит профессор Норман Каттл.
— Ничего себе — он всё ещё жив?
— И не страдает забывчивостью. Хорошо помнит, что вы со Стефаном присутствовали. Потом старший патологоанатом профессор Доннер выдумал предлог, чтобы выпроводить его на время из анатомички. Когда он вернулся, желудок Кеннеди был вскрыт, и Стефан вылил туда виски из фляжки. Зачем он это сделал, Дод? Ты всё видел, ты должен знать ответ.
— А что говорит Стефан?
— Стефан думает, что мне незачем соваться в дела, которые меня не касаются. Но это меня очень даже касается.
— Кеннеди был мерзавец, каких поискать, Джон.
— Я не собираюсь с этим спорить. Но Стефан его убил и выставил дело так, будто это несчастный случай. То есть, возможно, это и был несчастный случай. Я не утверждаю, что Стефан собирался столкнуть его с лестницы. Так получилось, и он поскорее убрал концы в воду. Может быть, оставил там пару пустых бутылок, но потом сообразил: вскрытие всё равно покажет, что Кеннеди не пил. С Доннером Стефан был на дружеской ноге, а профессор не был чужд лёгкой коррупции. Каттл смотрел на коррупцию иначе, и потому его пришлось удалить из анатомички. — Ребус замолчал, подался вперёд и сказал: — Но ты ведь там был. Ты знаешь, что и как происходило.
— Ты слишком спешишь с выводами.
— Я был ещё совсем зелёным — в святых без году неделя, и меня в подробности не посвящали. Но Билли Сондерс каким-то образом об этом прознал, а значит, мог прикончить Дугласа Мерчанта без всяких последствий для себя, так как не сомневался: Стефан его отмажет. Тридцать лет спустя он почуял, что ему опять светит решётка, и не сильно обрадовался. Он охотно обменял бы свою осведомлённость на прекращение дела. Стефан не мог этого допустить…
Блантайр попытался протестующе покачать головой, плечи его задёргались.
— Ты помнишь тот пистолет, Дод? — спросил Ребус. — Тот, что изъяли у Лори Мартина? Об этом известно тем, кто ведёт дело Сондерса. Они считают, что именно этот пистолет и выудили из канала, — пистолет, из которого убили Билли Сондерса. Смотри, как всё складно, правда? Пистолет исчезает из стола Жиртреста и всплывает тридцать лет спустя…
Блантайр уставился на Ребуса мутным взглядом из-под тяжёлых век. Молчание продолжалось, пока его не нарушил Блантайр:
— А ты помнишь своё обещание, Джон? Тем вечером в пабе? Помнишь клятву, которую ты дал?
Прошедших лет словно не бывало. Ребус прекрасно всё помнил. Бар на Баклю-стрит неподалёку от Саммерхолла. Любимое место святых. Ребус не был уверен, что хозяин заведения в восторге от этого, но приходилось мириться. Славное местечко — клубы дыма и ругань. Каждый раз, когда открывалась дверь в туалет, в зал проникал запах мочи. Это был, вероятно, вечер пятницы: в баре не протолкнуться. Ребус только что получил выпивку у стойки. И тут у его плеча возник Дод Блантайр, предложил помочь — отнести к столику пару стаканов. Но сперва он обхватил запястье Ребуса и вывернул ему руку так, что Джон пригнулся и его левое ухо оказалось у самого рта Блантайра.
«Я знаю про тебя и Мэгги. Так вот, в этой истории мы сейчас ставим точку. Мы понимаем друг друга?»
Ребус молча кивнул. В ухо ему снова зашипел злобный голос: «И ещё. Вот цена, которую ты заплатишь за то, что я не искалечил тебя: что бы ни случилось среди святых, мы никогда об этом не говорим, никогда своих не закладываем. Ясно?»
Ребус открыл рот, но не мог найти нужных слов. Дод взял у него стаканы с виски — обычные обильные порции — и отнёс на угловой столик, где ждали Гилмур, Патерсон и Фрейзер Спенс, улыбающиеся, в капельках пота.
«За нас…»
«Один за всех…»
«Давай, Джонни, пей. Что с тобой такое? У тебя физиономия, как варёный рак, красная…»
— Помню, — подтвердил Ребус теперь в душной гостиной Дода Блантайра, глядя на человека, измученного болезнью, человека, которому жить осталось всего ничего.
— Уговор есть уговор, Джон. — Блантайр заметил, что взгляд Ребуса скользнул в сторону двери. — Не волнуйся, — сказал он. — Она не знает. В курсе только мы с тобой.
— Ты хочешь мне сказать, что покрывать убийство — это нормально?
— Про убийство — это твои домыслы. Кеннеди вполне мог сам свалиться с лестницы. Нам от тебя нужно только молчание.
Ребус встал и поставил недопитую кружку на поднос, потом повернулся лицом к Доду Блантайру, который изо всех сил пытался изображать из себя прежнего крутого Дода: вцепился пальцами в подлокотники кресла, словно в любой момент мог подняться на ноги.
— Я ухожу, — сказал Ребус.
— Мы заслуживаем лучшего отношения, Джон. Все мы.
Но Ребус, выходя из комнаты, упрямо качал головой. Он уже натянул на себя куртку, когда из кухни появилась Мэгги.
— Покурим в саду? — спросила она.
— Мне нужно идти.
— Что случилось? О чём он с тобой говорил?
— Ни о чём, Мэгги, просто мне нужно быть в другом месте.
Она протянула было к нему руки, но он отвернулся и открыл дверь, радуясь холодному воздуху и порывам ветра.
— Джон? — окликнула она его, но он, не оборачиваясь, шёл к калитке. — Джон!
Он поднял руку и помахал ей, но так и не повернулся.
«Мы никогда об этом не говорим, никогда своих не закладываем…»
«Давай, Джонни, пей…»
«В этой истории мы сейчас ставим точку…»
«Вот это точно», — пробормотал себе под нос Ребус.
Он открыл машину, сел. Зазвонил его мобильный, и он почувствовал, что это Мэгги. Он даже не стал доставать трубку из кармана, чтобы проверить. Повернул ключ в замке зажигания и тронулся с места.
ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ
20
— Если бы я не знал, что это не так, — сказал Малькольм Фокс, — то подумал бы, что вы рады наложить руки на саммерхоллские материалы, которые больше никто не держит под замком. — Он снял с себя пальто и шарф и отряхнул их от воды.
Ребус сидел в полицейском отделении на Уэстер-Хейлс за столом, возле которого стояли коробки с папками. Он просидел здесь не меньше часа, а сейчас было только половина девятого.
— Доброе утро, — сказал он Фоксу, пока тот вешал пальто на вешалку. Ребус купил стаканчик кофе на заправке, но оставшийся в стаканчике дюйм напитка был теперь холодный как лёд.
— Или есть другая причина, почему вам так нравится быть здесь в моё отсутствие? — продолжил Фокс, проводя руками по волосам, чтобы выдавить с них влагу.
— Вы проницательны, — раздался новый голос. В дверях стояла Шивон Кларк, прижимая к груди кипу бумаг.
— Может, это потому, что вы склонили меня на свою сторону, — сказал Ребус.
— Это как? — спросила она, входя в комнату.
Ребус похлопал по бумагам на столе.
— Скажем, вы правы и Сондерса убил один из святых. Судя по тому, что я здесь вижу, в Саммерхолле мы никаких доказательств не найдём. Из материалов могли что-то изъять, а что-то могли подделать. В лучшем случае мы обнаружим нестыковки и огрехи, которые можно объяснить ошибками делопроизводства.
— Дальше.
— А если мы попросим Стефана Гилмура рассказать о его перемещениях в день убийства Сондерса… Ну, мы ведь имеем дело с профессионалом. Можно не сомневаться, что он обеспечил себе стопроцентное алиби.
— И что из этого следует? — спросил Фокс, присаживаясь на угол своего стола.
Ребус перевёл взгляд с него на Кларк, потом снова на Фокса.
— Наилучший способ подобраться к нему — воздействовать на других. Это срабатывало и прежде. В своё время он пожертвовал собой, только поэтому «Жалобы» не разорвали на части остальных святых.
— Так что, прощупывать Патерсона и Блантайра? — предположила Кларк.
— Не давать им покоя, — подтвердил Ребус. — Пусть Гилмур знает, что против всех троих будет выдвинуто обвинение. — Он поднял палец. — Блантайр присутствовал при вскрытии, когда были подделаны результаты, и он всё это время молчал. — Второй палец. — Патерсон держал пистолет в ящике своего стола. Таким образом, вы можете смело сказать, что прижмёте всех троих.
— И вы думаете, этого достаточно, чтобы он признался? — скептически спросил Фокс.
— Особенно если учесть, что он теряет, — добавила Кларк.
— Пока не попробуете, не узнаете.
Кларк посмотрела на него:
— А где в это время будешь ты сам?
— Я знаю своё место, Шивон, — отойду в сторонку.
— А если один из них укажет на тебя?..
— Это уж тебе решать, лгут они или нет.
Кларк перевела взгляд на Фокса:
