Тилли Бэгшоу - Ангел тьмы
— Я здесь не для того, чтобы оспаривать факты, леди и джентльмены. Это было бы глупо, не говоря уже о том, что являлось бы актом крайнего неуважения к жертвам и их семьям.
— Верно, верно! — крикнула с галереи одна из приятельниц Майлза Баринга, чем заслужила мрачный взгляд судьи и одобрительный шепоток публики.
— Моя работа — придерживаться фактов. Положить конец диким слухам и нелепым предположениям, касающимся моей клиентки, и показать вам правду. Правду о том, что она делала и чего не делала. Правду о ее отношениях с соответчиком Фрэнки Манчини. И правду о том, кто она на самом деле. — Эллен подошла к скамье подсудимых, словно приглашая присяжных проводить ее взглядами и внимательнее посмотреть на женщину, чью жизнь она держала в своих руках. — Ее называли Ангелом Смерти. Принцессой. Ведьмой. Монстром. И ни один эпитет не является правдой. Ее зовут София Баста. Она человек, женщина из плоти и крови, чья жизнь была длинной цепью страданий и унижений. — Эллен глубоко вдохнула. — Я намерена показать, что мисс Баста — такая же жертва этих преступлений, как и убитые мужчины.
Большинство присяжных мрачно нахмурились. По всей комнате раздались крики «позор!», побудившие судью Муньеса призвать зал к порядку.
— Правда может быть неприятна, леди и джентльмены, — продолжала Эллен Уоттс, — и вполне возможно, мы не хотели бы ее слышать. Но моя обязанность — открыть правду, и в последующие дни я покажу вам ее во всем уродстве. — Взволнованная девушка повернулась и с видом обвинителя показала на Фрэнки Манчини. — Этот человек, а не моя клиентка, задумал, спланировал и осуществил все убийства. Зная, как беззащитна, как умственно нестабильна, как одинока София, Манчини цинично манипулировал ею, превратив в оружие, с помощью которого мог осуществить свои гнусные намерения. Выносить приговор Софии Баста имеет не больше смысла, чем осуждать на смерть нож, пистолет или веревку. Это все, о чем я прошу вас сегодня: услышьте правду, впустив ее в свои души. Ничто не вернет Эндрю Джейкса, сэра Питера Хенли, Дидье Анжу и Майлза Баринга. Но правда позволит им почить с миром. — В полном молчании, напряженном, почти физически ощутимом Эллен села.
Кое-кто из присяжных открыто выразил возмущение. Остальные были явно озадачены. Но в отличие от Уильяма Бойса Эллен Уоттс заняла свое место, зная, что по крайней мере привлекла их внимание.
Судья Муньес обратился ко второму защитнику:
— Мистер Дюбре! Если хотите обратиться к суду…
Дюбре встал и, кашляя и задыхаясь, поплелся к тому же месту перед скамьей присяжных, где недавно стояла Эллен.
Сегодня он был еще более растрепан, чем обычно. Жесткие седые волосы дыбом торчали на макушке, а очки-половинки для чтения забавно съехали набок.
Пробормотав «очень хорошо, ваша честь», он обратился к присяжным:
— Леди и джентльмены, я буду краток. Восхищаюсь уважением мисс Уоттс к правде. И сердечно приветствую ее слова. Однако, к несчастью для мисс Уоттс, правда не поможет оправдать ее клиентку. Это София Баста была циничным манипулятором. Она, а не мистер Манчини, заманивала в ловушку невинных мужчин и вела их к смерти. И не забывайте, каких мужчин! Умных и успешных. Если мисс Баста сумела одурачить таких людей, не говоря уже о старших офицерах полиции по всему миру, и даже одного из детей жертв… — Он глянул на сломленного, обмякшего в инвалидном кресле Мэтта Дейли. — Представьте, как легко ей было управлять моим клиентом, клиническим шизофреником, с длинной историей эмоциональных и психологических проблем. Правда, леди и джентльмены, заключается в том, что не мистер Манчини, а мисс Баста — хладнокровная жестокая убийца. Спасибо.
Алвин Дюбре пошаркал назад, на свое место. Дэнни Магуайр проводил его взглядом. Он заметил, что во время своей речи Дюбре ни разу не взглянул на своего клиента и не позволил сделать это присяжным.
«Возможно, это потому, что парень выглядит настоящим воплощением зла, а она — невинным, заблудившимся в лесу ягненком».
Дэнни вспомнил парочку, игравшую роль Анджелы Джейкс и Лайла Реналто. Они и сейчас производили то же самое впечатление, что и много лет назад. Она по-прежнему казалась нежной и невинной. Он все еще излучал надменность и представал воплощением обмана. Алвин Дюбре был прав по крайней мере в одном: София Баста одурачила его. Собственно говоря, слово «одурачила» мало соответствует тому, что она сделала с ним. Так называемая Анджела Джейкс зачаровала бывшего детектива. И в некотором смысле колдовство до сих пор не потеряло силы.
Судья Муньес объявил двадцатиминутный перерыв, прежде чем защитники должны были начать вызывать свидетелей для дачи показаний. Выйдя в коридор, Дэнни увидел Мэтта.
— Ты в порядке?
Дэнни все еще чувствовал себя виноватым за то, что в ту роковую ночь в Мумбаи заподозрил Дейли в убийствах. Глядя на него сейчас, такого слабого и сломленного не только физически, но и эмоционально, он понимал, насколько абсурдной была сама мысль о том, что он мог кого-то убить. Мэтт Дейли не способен и муху прихлопнуть! Единственным утешением служило то, что Дейли не знал о его подозрениях. С ночи ареста преступников мужчины вновь стали друзьями. Дэнни и Селин даже остановились в доме Клер, сестры Мэтта и ее мужа Дуга, когда проводили отпуск в Лос-Анджелесе, и семьи стали очень близки.
— Все в норме. Я просто очень за нее беспокоюсь.
— За кого?
— За Лайзу, конечно.
Даже сейчас, через год после случившегося в Индии, Мэтт по-прежнему называл Софию Лайзой и говорил о ней с любовью и нежностью. С самого начала суда он пребывал в лагере Эллен Уоттс. Манчини был негодяем, совратившим невинного ангела, Лайза — несчастной, сбившейся с пути жертвой.
— Дюбре — подлый ублюдок. Он навредил ей больше, чем эта снулая рыба Бойс. Как он может стоять перед присяжными и говорить подобные вещи?
— Он выполняет свою работу, — мягко заметил Дэнни. — Никто из нас пока не знает правды. И не узнает, пока мы не услышим показания свидетелей.
Мэтт непонимающе уставился на него.
— Я знаю правду, — объявил он, прежде чем развернуться и уехать.
Глава 33
Дэвид Айшег нетерпеливо посмотрел на часы «Ричард Милле» стоимостью в полмиллиона долларов. Процесс оказался для него пыткой. Сидя в нескольких шагах от женщины, с которой, как он когда-то считал, ему суждено было провести остаток жизни, он был вынужден не только терпеть сокрушительную тяжесть свидетельств, но и давать показания о том, как его хитростью заманили в сети брака и заставили изменить завещание в пользу этой посланницы смерти.
За все это время Сара Джейн, как ее по-прежнему про себя называл Дэвид, ни разу не посмотрела ему в глаза. Ни разу не попыталась объясниться взглядом или жестом. Но теперь Дэвид по крайней мере услышит ее речь. Как ни стыдно ему было это признать, но в глубине души ему до сих пор хотелось, чтобы она начала говорить и доказала свою невиновность. Опровергла то, что он считал правдой. Прогнала этот кошмар и вернулась с ним домой. Конечно, умом он понимал, что это верный путь к безумию. Только тонкая линия отделяла его от бедного Мэтта Дейли, и Дэвид не имел ни малейшего намерения эту линию пересечь. И все равно перспектива вызова Софии в качестве главного свидетеля, чего ожидали все, внушала ему почти невыносимую тревогу.
— Защита вызывает Роуз Дарси.
Волна ужаса, охватившая Дэвида, сопровождалась разочарованным ропотом публики. Несколько недель все ожидали услышать, что скажет в свою защиту прекрасная женщина на скамье подсудимых, но вместо нее к свидетельскому месту приблизилась хрупкая сгорбленная старушка, которую вел под руку судебный пристав. Роуз опиралась на деревянную трость почти с себя ростом, но, несмотря на возраст и видимую немощь, излучала упрямую решимость. Ее серебряные волосы были стянуты в аккуратный пучок, а голубые глаза все еще ярко сверкали на морщинистом, потерявшем былую красоту лице.
Однако публика не была окончательно разочарована. Впервые с начала процесса Софию Баста, похоже, одолели эмоции. Сдавленно всхлипнув, она стиснула край стола.
— Миссис Дарси, можете ли вы подтвердить суду свое имя?
— Роуз Фрэнсис Дарси. — Ее голос оказался на удивление сильным и звонким. — И я не миссис, а мисс. Я не выходила замуж.
— Простите, миссДарси, вы знакомы с кем-то из ответчиков по этому делу?
— Да. С молодой леди. — Старушка взглянула на обвиняемую, и глаза ее наполнились слезами любви.
— Понимаю! — воскликнула Эллен Уоттс. — И когда вы впервые встретили Софию Баста?
— Я никогда не встречалась с Софией Баста.
Присяжные обменялись недоуменными взглядами. Эллен Уоттс тоже выглядела озадаченной. Повезло же обнаружить, что у первого свидетеля поехала крыша!
