Анна Малышева - Город без полиции
– А знаешь, – после паузы сказал он, осмыслив услышанное. – Ты не производила впечатления человека, у которого семейные проблемы. Честно говоря, я думал, что ты прочно замужем и совершенно счастлива.
– Это почему? – недоверчиво спросила девушка.
– Понимаешь, женщины, у которых с мужьями проблемы, на всех мужчин смотрят так, будто их на себя примеряют. А ты – совсем иначе. Я сразу подумал, что с тобой можно просто дружить, без всяких подводных камней.
Таня не могла сказать, польстило ли ей такое заявление, но что оно было верным, отрицать не стала. Она в самом деле испытывала к парню дружеский интерес и растущую симпатию, без примеси сексуального влечения. Напротив, ей было бы очень неприятно, если бы Андрей вдруг дал понять, что рассчитывает на интимное сближение. «Хотя Ваня уверен, что я ушла именно к нему, а остальное – только отговорки!»
Они улетали в Грецию завтра, и Таня ждала этого с таким нетерпением, словно именно от этой поездки и зависела вся ее дальнейшая судьба. Она сама себе удивлялась – ведь как бы ни обернулось дело, ей все равно пришлось бы возвращаться домой, а здесь ее ждали проблемы, в том числе новые, самые насущные – где жить, как зарабатывать на жизнь, как добиться самостоятельности, которой у нее никогда еще не было? И способна ли она вообще жить самостоятельно, стоит ли об этом мечтать? Ей до тошноты надоело от кого-то зависеть, материально и духовно, но как добиться свободы? Она попробовала поговорить об этом с Наташей, но та попросту ее не поняла. Несостоявшаяся золовка решила, что Таня боится одиночества, и принялась ее утешать, уверяя, что без сильного плеча та не останется.
– Тебе везет на мужиков! – с завистью говорила она. – Иван на самом деле что надо, я бы с таким могла жить хоть сто лет! А Пашка? Как сейчас вижу, какие лилии он тебе дарил! Это на последние-то гроши! А теперь вот этот Андрей – только подумать, какие деньги швыряет, чтобы ты с ним поехала! За один паспорт отдал чуть не тысячу долларов! Скажи, неужели ты с ним еще не...
– Прекрати! – обрывала ее краснеющая от негодования Таня. – Конечно, нет! И между прочим, я не в секс-тур еду! У нас общее дело!
– Ну да, дело. – Наташа с понимающим видом заводила свои русалочьи глаза цвета морской волны. – Умеешь ты мужиков обрабатывать! Даже пальчик не дала подержать, а он уже на Грецию разориться готов! Как у тебя получается?
– Надо меньше стараться! – в сердцах бросила Таня. – Тьфу, поговорила с тобой и будто в грязи вывалялась! Не собираюсь я с ним спать, понятно?! Что за мозги у тебя куриные! Все мысли ниже пояса!
– Ладно-ладно! – ничуть не обидевшись, ответила та. – Я готова пари держать, у тебя что-то будет с Андреем. Ставлю сто баксов!
– Ставлю двести, что ничего у меня с ним не будет, – парировала Таня. – Это просто смешно!
– Вот и посмотрим, кто посмеется, – невозмутимо ответила Наташа. – И не вздумай меня обмануть – я такие вещи за сто километров чую. Заплатишь! Как миленькая!
Она бросила в Таню подушкой, погасила свет и, уже лежа в постели, полчаса болтала о том о сем, пока не уснула. Таня не слушала ее. Она думала о завтрашнем перелете, о том, как снова ступит на палубу парома, идущего на Эвию, и как всего через сутки – подумать только! – снова увидит белую панораму Мармари, крохотного города, где даже нет полиции. О том, что она возвращается прямо в объятия к своему загадочному убийце, девушка предпочитала не думать. Она была убеждена, что на сей раз, в свете всех последних событий и под охраной Андрея, напасть на нее не посмеют.
* * *
Белый «Форд» остановился под окнами ровно в десять утра. К тому времени Таня была давно готова и нервничала, посматривая на часы. Ей не терпелось уехать – только что звонила мать и сообщила, что Иван догадался, у кого прячется его беглая жена. Теперь он ищет адрес Наташи и, вероятно, скоро его найдет.
– Надеюсь, ты не сказала ему, что я сегодня улетаю в Грецию? – испуганно поинтересовалась девушка. – Тогда он приедет прямо в аэропорт!
– Я ему сказала только, что пересмотрела свои взгляды на ваш брак и больше не собираюсь принимать его сторону! – заверила ее мать. – Представь, он меня упрекал! Как будто я ему чем-то обязана! И вообще, у меня такое впечатление, что Ваня совсем одичал без тебя. Гляди, не зли его!
– Я что угодно отдам, чтобы он успокоился, и мы расстались мирно, без драки... – простонала Таня. – Бывает же такое?
– Вы слишком молоды, чтобы развестись мирно! – авторитарно заявила ее родительница. – Тем более он настроен на борьбу! Ты уверена, что не будешь с ним мириться?
– Мам, я не знаю, как прожила с ним и эти-то годы! Не иначе, меня Пашкино исчезновение так пришибло... Сейчас я понимаю, что нам ни в коем случае нельзя было сходиться!
– Это почему же так категорически? – чуть уязвленно поинтересовалась мать. Вероятно, ей претило такое резкое осуждение ее бывшего любимца. – Чем он вдруг так сразу стал нехорош? Если бы я заметила в нем что-то неприятное, я бы первая тебя предупредила! Или я была слепа?
– Наверное, мама, – решилась ответить Таня. – И я тоже. Знаешь, если бы я знала, что Пашу убили, что он меня вовсе не бросил, я бы не спешила замуж. А то, понимаешь, мне стало казаться, что я одна и никто меня уже не полюбит. В таком состоянии я бы вышла за кого угодно! Мне еще повезло!
– В самом деле, – задумчиво согласилась мать. – Только что теперь с этим везением делать, непонятно. Все твои вещи у Вани, он не желает их отдавать. Говорит, чтобы ты забрала их сама. С чем ты в Грецию-то поедешь?
Багаж Тани и в самом деле был более чем скромен и умещался в одном пакете – умывальные принадлежности, смена белья и футболка для сна. Это было все, с чем она начинала новую жизнь... И эта спартанская простота была ей даже по душе. Тане не хотелось забирать ничего из квартиры мужа, словно все вещи там были заражены. Но матери она об этом не сказала. Девушка чувствовала, что та все еще лелеет слабую надежду на примирение с зятем, и не хотела расстраивать ее на прощанье. Завидев в окно знакомую машину, она торопливо закруглила разговор и повесила трубку. Наташа была на работе. Ее мать проводила Таню до порога, широко перекрестила и, внезапно прижав девушку к груди, прошептала, глотая слезы:
– Скажи ему, что я его жду.
– К-кому? – похолодела та, осторожно высвобождаясь из ее объятий. – Простите, мне пора, машина ждет...
Но женщина, не сводя с нее потускневших глаз, повторила:
– Скажи ему, что скоро мы увидимся. Тебя ведь к нему допустят? Пусть он не услышит, все равно скажи. Дай мне слово!
– Хорошо, – пробормотала Таня, – я все сделаю. Наверное, мы привезем...
Она не произнесла слова «прах», оно встало у нее поперек горла. Она не могла сказать о Паше ТАК, возможно, потому, что до сих пор не видела его тела.
– Я его каждую ночь во сне вижу. – Женщина смотрела прямо перед собой, но видела явно не подъезд, а что-то иное. – Четыре года все один и тот же сон! Будто он приходит домой, звонит в дверь, я открываю, а он стоит на пороге и не входит.
Таня пробормотала что-то про начало регистрации и бросилась вниз по лестнице. Она не могла больше видеть этого ушедшего в себя, измученного взгляда. В машину девушка уселась в таких растерзанных чувствах, что даже не заметила пассажирки на заднем сиденье и не расслышала ее приветствия. Только когда старенький «Форд» тронулся с места, до Тани дошло, что у нее за спиной кто-то сидит и здоровается с ней:
– Доброе утро! Мы что, опаздываем?
– Да нет, бабуля, – откликнулся Андрей, бросив внимательный взгляд на Таню. – Как раз к началу регистрации едем. И то рано, у нас ведь багажа нет.
– Простите. – Таня обернулась и пожала протянутую ей сухую старческую руку. – Я сейчас так расстроилась, совсем голову потеряла. Вы нас провожаете?
– Надо же кому-то машину обратно пригнать. – Татьяна Петровна поправила косо сидевшую на макушке беретку и бросила взгляд в зеркальце заднего обзора. – И потом, я вообще люблю аэропорты и вокзалы. Вот где настоящая жизнь! Все кипит, движется, каждую секунду меняется. Мне-то со сломанной ногой больше ездить некуда, ну хоть так, со стороны посмотрю... А что с тебя случилось, Танечка? Семейные неприятности? Андрюша мне сказал, что ты из дома ушла?
– Это-то как раз, наверное, хорошо, – с вымученной улыбкой возразила девушка. – А в общем, да, семейные. Только чужие.
Никто не стал ее расспрашивать, и она была за это благодарна. Машина выехала на МКАД, аэропорт становился все ближе, а у Тани начинало тревожно сосать под ложечкой. Все последние дни она не сомневалась, лететь или нет, и вдруг в последний момент ей стало страшно. «Ну да, кого-то там арестовали, но где гарантия, что меня именно он хотел убить? То есть она? Может, убийца еще на свободе? А если это все-таки мать Андрея? И Матильда ведь видела в переулке, где убили Олю, женщину! Боже мой, так ведь она обязательно расскажет об этом полиции! Она и так настроена против Ирины, а тут еще такое совпадение! Совпадение? – Она поежилась, словно за шиворот ей опустили горсть снега. – А сумка Оли у нее откуда? Зачем ее-то убили, боже мой! Неужели это могла сделать мать Андрея?» Она вспомнила фотографию женщины, снова увидела ее бледное точеное лицо, холодные голубые глаза, смотревшие прямо и неприятно-пристально, плотно сжатый красивый рот, на котором трудно было вообразить даже тень улыбки. Это лицо производило недоброе и сильное впечатление, оно врезалось в память, но вспоминать его было неприятно. Могла ли такая женщина убить? Скрепя сердце, Таня вынуждена была ответить себе – да, могла.
