Реджинальд Хилл - Прах и безмолвие
Они говорили о молодом горняке, погибшем в катастрофе, когда Паско повредил ногу, и с которым у Элли были близкие и сложные отношения.
— Но ведь не это главное, — сказал Паско. — Мы с тобой оказались по разные стороны, а я вовсе не хотел этого.
— Нет, не думаю. На разных флангах одной стороны. Не на противоположных сторонах.
— Но ведь это еще хуже. Так я даже не смогу заглянуть тебе в глаза.
— Если хочешь иметь возможность заглянуть мне в глаза, прекрати ныть про уход на пенсию и начинай работать над своей ногой.
Спустя какое-то время к нему пришел Дэлзиел.
— Элли сказала мне, что ты подумываешь об отставке, — сказал он.
— Правда?
— Что ты на меня пялишься, будто тебе клизму вставили? Она не хочет, чтобы ты уходил на пенсию.
— Она сама тебе об этом сказала?
Дэлзиел запихнул себе в рот горсть виноградин. Интересно, не так ли в точности выглядел Бахус? Надо бы разослать такую картинку в лучшие музеи мира.
— Ни хрена она мне не говорила, — ответил Дэлзиел с полным ртом. — Но она же не сказала мне, что мечтает о твоей отставке, мало, что ли? У тебя здесь шоколадки нет?
— Нет. Так про Элли… Я думал… — Он замолчал, потому что не хотел говорить по душам с Дэлзиелом. О многом мог бы, но только не о своем браке.
— Ты думал, она спит и видит тебя на гражданке. Так оно и есть. Но ей это нужно не для нее. Она хочет, чтобы ты сам решился на это, парень. Они все так — им мало, что их просто любят. Им еще надо, чтобы они были непременно правы! Слушай, что у тебя друзья такие жмоты, не могут конфетку принести, что ли?
— От шоколада толстеют, — сказал Паско, поддерживая эмбарго, наложенное Элли на шоколад.
— Вот досада. А я люблю шоколад. Ну в общем, ты эту идею об отставке брось. Тебя к тому же ждет повышение. Они там просто выжидают, потому что не уверены, что ты и дальше будешь тянуть эту лямку. Ну ладно, мне пора. Ой, чуть не забыл. Я тебе бутылку лимонада принес.
Он подмигнул и поставил бутылку около кровати на тумбочку. Поскольку Дэлзиел впервые в жизни оставил, уходя, непочатую бутылку, Паско поверил, что там лимонад, и чуть не поперхнулся, сделав огромный глоток чистого виски.
Он пил тогда в палате медленно, задумчиво. Но единственное решение, которое он принял после еще одной серой больничной ночи, было следующее: никогда не принимать решений лежа на спине.
И вот теперь он стоял на ногах и думал о том, что, в конце концов, на спине лежать не так уж и плохо.
— Констебль Гектор, — тихо сказал он: — Я здесь работаю. Инспектор уголовного розыска Паско. Помните меня?
Для памяти Гектора и минута была слишком большим отрезком времени, а уж три месяца — настоящая вечность.
«Сейчас он попросит предъявить удостоверение», — подумал Паско. Но, к счастью, в это мгновение появился сержант Брумфилд, главный охранник.
— Мистер Паско, рад снова видеть вас на работе! — воскликнул он, протягивая руку для приветствия.
— Спасибо, Джордж, — чуть ли не со слезами на глазах ответил Паско. — Я уж было подумал, все меня давно забыли.
— Ну что вы! Ой, вы знаете, что мистер Дэлзиел вчера ночью сам, один поймал убийцу? Он говорит, что преступники так были уверены в том, что их поймают, что специально пригласили представителя уголовного розыска. Всегда он так!
Сержант захихикал и скрылся в цокольной части здания, а Паско, все еще чувствуя на себе озадаченный взгляд Гектора, двинулся вверх по лестнице. Он прихватил с собой палку, считая глупым отказываться от нее, пока не почувствовал себя готовым к этому. Но, поднимаясь по лестнице, Паско понял, что преувеличивает необходимость палки — и совершенно ясно почему. «Я же пытаюсь напомнить всем вокруг, что я раненый герой! — изумился он. — Я же щеголяю своими шрамами, поскольку мне не оказали должного приема и поскольку Толстый Энди задумал пропихнуть меня вверх по служебной лестнице!»
Почувствовав отвращение к самому себе, он закинул палку на плечо и попытался легко взбежать по нескольким оставшимся ступенькам, поскользнулся и чуть не упал. Чья-то могучая рука подхватила его.
— Похоже, ты хочешь еще месяца три здесь не появляться, — заметил сержант Уилд. — Но для этого есть пути и попроще. Добро пожаловать домой!
Людей с такой внешностью, как у Уилда, наверное, немало скопилось у ворот Рая после изгнания оттуда человека. Но на этом грубом лице Паско прочел искреннее сочувствие и радушие.
— Спасибо, Уилди. Я вот стараюсь убедиться, что еще на что-то способен.
— Ну, если хочешь чудесного исцеления, пойди прикоснись к Плащанице Господней. Ты уже слышал про вчерашнюю удачу?
— Да, Брумфилд мне намекнул.
— Здесь ты услышишь больше, чем просто намеки.
Дэлзиел разговаривал в это время по телефону, но, увидев их, оживленно замахал руками, приглашая войти.
— Не мог рискнуть пустить все это на самотек, сэр, — говорил Дэлзиел. — Он мог бы смыться, или дело кончилось бы тем, что мы оказались бы на осадном положении, связаны по рукам и ногам, знаете, кучи репортеров, улицы все запружены, не пройти, не проехать!
Оба вошедших почувствовали себя полными ничтожествами.
— В десять часов? Спасибо, сэр. Конечно, это меня устроит. И я прослежу за тем, чтобы эти типы все равно не останавливали работу.
Он положил трубку.
— Доброе утро, сэр, — сказал Паско. — Насколько я понимаю, с поздравлениями все в порядке.
— Надеюсь, — самодовольно заявил Дэлзиел, — хотя Отчаянный Дэн мучается сомнениями. Не знает, похлопать меня по плечу или надрать задницу. Но в любом случае, ему придется встать на какой-нибудь ящик, чтобы дотянуться.
Он имел в виду Дэна Тримбла, начальника полиции города, который, хоть и был мелковат по полицейским меркам, на карлика вовсе не походил.
— Мучается сомнениями? Почему?
— Ты, парень, давненько не занимался следственной работой, сделался не наблюдателен. Ты что, не заметил, что все вокруг выглядит как полигон для испытания бомб? — Дэлзиел встал и посмотрел в окно. — Эта идея целиком и полностью принадлежит Дэну. Часть его великого плана модернизации. Говорят, он устроил так, чтобы судью застукали с каким-то мальчишкой, и его честь был вынужден расстаться со своим садом. Неизвестно, чем самому Дэну пришлось пожертвовать, чтобы эти крутые ублюдки из муниципального управления согласились финансировать его затею. Проблема в том, что, если работы не закончат в марте, то деньги-то в марте наверняка закончатся! Поэтому Дэн поначалу был готов расцеловать меня и тут же вручить медаль, но, услышав, кого я арестовал, решил подождать.
— И кого же, сэр? — спросил Паско.
— Свайна. Филипа Свайна. Того самого парня, чья фирма производит здесь строительные работы. Или не производит, что уже вполне возможно.
Он открыл окно, высунулся в него по пояс и заорал:
— Эй, вы! Что вы там, бездельники, делаете? У вас что, замедленные съемки? Если бы у фараона Хеопса были такие строители, мы бы сейчас любовались одноэтажными пирамидками.
Он закрыл окно и сказал:
— Придется мне постараться, чтобы они продолжали работать. Во всяком случае, до тех пор пока я не получу с Дэна то, что с него причитается сегодня. Он тебя тоже хочет видеть, Питер. Ровно в девять тридцать.
— Да? — протянул Питер, с надеждой и тревогой в голосе одновременно.
— Да. Богом клянусь, я рад тебя видеть здесь снова. Мы тут зашиваемся в последние две недели, и я тебе на стол подкинул немножко работенки, чтобы тебе легче было войти в колею.
У Паско екнуло сердце. «Немножко работенки» Дэлзиела на языке любого другого человека означало неподъемную кучу.
— Так что же все-таки произошло вчера ночью? — спросил он, чтобы переменить тему.
— Да так, ерунда. Случайно увидел, как этот парень, Свайн, вдребезги разнес голову своей жене. Все это было в соседнем доме, и я зашел, разоружил его и обоих притащил сюда…
— Обоих? Что, и тело тоже?
— Ты что, рехнулся? Там был еще этот, второй, Уотерсон его фамилия. Это в его доме происходило. Он там в штаны наложил со страху, ни говорить, ни двигаться не мог. Наш врач только взглянул на него, вколол ему какое-то снадобье и тут же отправил в изолятор. А мы со Свайном немножко поболтали. Он мне наврал с три короба, а через час я уже спал сном праведника. Вот так, по-простому мы все тут делали, пока тебя с нами не было. Но теперь ты вернулся и снова начнешь нам усложнять жизнь.
— Я постараюсь больше не усложнять, сэр, но я до сих пор не вполне понимаю, что же произошло на самом деле. Этот Свайн…
— Никудышная работа. Такие, как он, только свою бабу ублажать умеют, — сказал Дэлзиел.
— Вы были знакомы раньше?
— Нет. Видел его пару раз до этого случая, но есть люди, которых можно с первого взгляда раскусить, — мрачно заметил Дэлзиел. — Мое дело было обеспечить его веревкой, а повесится он на ней сам. Вот, посмотри на его показания и поймешь, о чем я толкую.
