Реджинальд Хилл - Прах и безмолвие
— Ах, какой же ты умный, Пит, — с восхищением отозвалась Чанг. — Ты совершенно прав, дело в том, что я хочу попробовать его на роль. Видишь ли, милый, из того, что я слышала о нем от тебя, от Элли и от всех вокруг, я поняла, что Энди Дэлзиел как нельзя лучше подходит на роль Бога!
Тут Паско пришлось снова сесть, потому что иначе он и впрямь упал бы в обморок.
Глава 2
Примерно в то самое время, когда произносились слова о его возможном обожествлении, начальник следственного отдела уголовного розыска Эндрю Дэлзиел блевал в ведро.
Между позывами неудержимой рвоты он перебирал в уме причины своего недомогания. Он учел, но тут же скинул со счетов шесть пинт горького пива, за которыми последовали шесть двойных виски, выпитых им в «Черном быке»; подверг разбирательству, но немедленно оправдал бифштекс в тесте и сливовый пудинг, запитый бутылкой божоле в «Клубе джентльменов», и в конце концов осудил стакан минеральной воды, безрассудно выпитый им, когда он подавился маринованной луковкой, одной из тех, что подали ему с сыром.
Наверное, вода была французская. Если так, то он прав, вне всякого сомнения. Они хвастались, что вода прямо из источника, не подвергнута никакой обработке. Это притом, что и обработанной-то водой из их чертовой Франции можно свалить с ног самую резвую лошадь.
Рвота вроде бы прекратилась. Ему пришло в голову, что ведро не осталось бы пустым, используй он по тому же назначению две пары носков и манишку в «Джентльменах». Он оторвал взор от ведра и оглядел кухню. Даже и не зажигая света, видно было, что кухня отчаянно нуждалась в ремонте. В этот дом он переехал сразу после женитьбы, и у него никогда не хватало времени и энергии подыскать другое жилье. Именно на этом кухонном столе он нашел последнюю записку своей жены. Она гласила: «Твой ужин в духовке, чтобы не остыл». Он слегка удивился, обнаружив, что там был салат с окороком. И только на следующее утро, когда настойчивый стук в дверь поднял его с одинокого ложа, на котором он был вынужден коротать ночь, если приходил домой после трех часов утра — этакий альтруизм поневоле, только тогда он заподозрил неладное. Реагировать на все настойчивые стуки было делом его жены. Он зашел в спальню и увидел, что ее постель пуста и не смята, спустился вниз — тоже никого, открыл дверь — и получил телеграмму. В ней совершенно недвусмысленно были изложены и причина, и следствие, но именно способ, каким она известила его о своем решении, а не суть самого решения заставил Дэлзиела поверить в то, что между ними все кончено. Его жене оказалось проще позволить незнакомым людям читать эти слова, нежели сказать их ему в лицо!
Все, конечно же, думали, что он сразу же продаст дом и подыщет себе квартиру, но лень, усугубленная упрямством, сделала свое дело, и он так и не стал этим заниматься. И сейчас, когда взгляд его скользнул к незанавешенному окну, ничего нового Дэлзиел не увидел. За окном был задний дворик, неприглядный даже в лунном свете, а вокруг дворика кирпичный забор, требовавший починки, с деревянными воротами, нуждавшимися в покраске. Ворота выходили в переулочек, отделявший задние дворики домов по улице, на которой стоял дом Дэлзиела, от аналогичных дворов точно таких же домов по улице напротив. Печные трубы соседских домов на фоне мрачного неба были подобны зубцам крепостных башен.
Однако сегодня в этом однообразном пейзаже возникло нечто новенькое. В спальне дома, расположенного прямо за домом Дэлзиела, зажегся свет. Через минуту в окне спальни откинули шторы, и в нем появилась ярко освещенная фигура обнаженной женщины. Дэлзиел с интересом стал наблюдать за окном напротив. Если это бред, вызванный отравлением, выходит, есть какая-то польза от этих лягушатников. Тут, как будто чтобы доказать свою реальность, женщина открыла окно и стала глубоко вдыхать холодный воздух, от чего ее маленькая, но весьма соблазнительная грудь очень впечатляюще поднималась и опускалась.
Дэлзиел решил, что, раз уж женщина была настолько любезна, что убрала одну стеклянную преграду, разделяющую их, он просто обязан убрать и вторую.
Он устремился к задней двери; тихонько открыл ее и вышел на ночную улицу. Но увы, движение разрушило чары, и великолепное видение исчезло.
— Так мне, козлу, и надо, — проворчал себе под нос Дэлзиел, — побежал как мальчишка, который сисек никогда не видел.
Он уже повернулся и пошел было назад к своему дому, но что-то заставило его оглянуться. Пикантная сцена вдруг сменилась кадром из детективного фильма на золотом экране окна. Появился мужчина… у него что-то в руках… вот еще один… звук, похожий на долго сдерживаемый в тишине зрительного зала кашель… и, ни минуты больше не рассуждая, Дэлзиел бросился к воротам этого дома, то и дело натыкаясь на кучи хлама на своем пути и проклиная их все яростнее и непристойнее.
В его-то доме ворота остались незапертыми. В доме же напротив они были закрыты, но Дэлзиел преодолел это препятствие, будто его и не было. С такого близкого расстояния он уже не мог видеть, что происходит на первом этаже. У двери в кухню он подумал, что запросто может нарваться на вооруженного преступника, который тоже очень хочет проскочить в эту дверь, но в обратном направлении. А с другой стороны, если там еще не застрелили, кого собирались, его неожиданное появление может спасти жертву. Но вообще-то его размышления носили сугубо теоретический характер. С таким же успехом зажигательная бомба, летя на Дрезден, могла бы размышлять о моральном аспекте своих действий.
Кухонная дверь легко распахнулась. Дэлзиел решил, что планировка дома должна быть такой же, как и у него, и, к счастью, оказался прав — это дало ему возможность не тратить время еще и на то, чтобы рушить стены на своем пути. Он перебежал через холл и бросился вверх по лестнице. Дом по-прежнему казался совершенно пустым. Дверь в нужную ему комнату была слегка приоткрыта. Полоса света лежала на полу перед ней. Теперь наконец он замедлил свой бег. Если бы он услышал шум борьбы, он бы сразу ворвался в комнату, но все было тихо, и рисковать не стоило.
Он тихонько постучал, а потом распахнул дверь настежь.
В комнате находились трое. Один из них — высокий мужчина лет тридцати с лишним в темно-синем блейзере с блестящей эмблемой на кармане — стоял у окна. В правой руке он держал дымящийся револьвер. Дуло револьвера было направлено на мужчину помоложе, одетого в черный свитер. Молодой человек спиной прижался к стене, а руками закрывал свое мертвенно-бледное лицо. В комнате присутствовала также нагая женщина, распростертая на постели. Дэлзиел не сильно заинтересовался последними двумя. Молодой человек, похоже, от страха еле держался на ногах. А женщине, судя по всему, ноги уже были не нужны. Дэлзиел сконцентрировал свое внимание на человеке с оружием.
— Добрый вечер, сэр, — приветливо произнес он. — Я офицер полиции. Мы можем здесь где-нибудь присесть поболтать?
Говоря так, он медленно приближался к человеку с оружием, сохраняя на лице выражение сердечного расположения, которое было столь же обманчиво, как и выражение восторга, когда тебе на колени падает горячий каштан. Но, прежде чем расстояние между ними сократилось достаточно для того, чтобы Дэлзиел мог броситься на преступника, рука с оружием переместилась, и дуло оказалось направленным в грудь Дэлзиела.
Дэлзиел не был экспертом по огнестрельному оружию, но имел достаточно опыта, чтобы распознать крупнокалиберный револьвер и представить, что ждет человека, в которого выстрелят, из него с такого расстояния. Он остановился как вкопанный. Внезапно абстрактные размышления обрели вполне реальную почву. Он оторвал взгляд от револьвера и, взглянув на его обладателя, с удивлением вдруг узнал этого человека, хотя память извлекла его имя не из картотеки преступников, которая хранилась в голове Дэлзиела. Человек этот был известен полиции, но не в связи с уголовными делами. По крайней мере, до сих пор.
— Добрый вечер, мистер Свайн, — сказал Дэлзиел, — вы ведь мистер Свайн, строительный подрядчик?
— Да, — ответил мужчина, впервые переведя взгляд на Дэлзиела, — это я. А разве мы знакомы?
— Вы, возможно, видели меня, сэр, — радостно сообщил Дэлзиел. — Я, во всяком случае, встречал вас раза два. Это же ваша фирма расширяет гаражи позади полицейского участка?
— Да, моя.
— Начальник уголовного розыска Дэлзиел. — Он протянул руку и сделал полшага вперед. В тот же миг револьвер оказался у самого его живота. И через долю секунды, достаточную для того, чтобы Свайн успешно атаковал его, Дэлзиел вдруг понял, что в него вовсе не целятся, а хотят отдать ему оружие.
— Спасибо, — сказал он, осторожно беря двумя толстыми пальцами ствол и заворачивая револьвер в видавший виды носовой платок цвета хаки, словно зачехливая знамя.
