Мо Хайдер - Опередить дьявола
В обед, примерно за час до атаки на Розу Брэдли, у обочины неподалеку от ее дома остановилась синяя машина, из которой вышел мужчина. Свидетельница, видевшая его из окна, отметила, что он выглядел нервным. Хотя из-за поднятого воротника черной куртки разглядеть его лица она не смогла, но в том, что этот брюнет был белым человеком, сомнений у нее не было. Тогда она не поняла, что же он держал в левой руке, но позже, задним числом, не исключает, что то была резиновая маска. Свидетельницу отвлек телефонный звонок, и, когда она вернулась к окну, мужчины на улице уже не увидела. А вот его машина простояла на месте весь день. И только когда после вечерних новостей женщина снова выглянула в окно, машина исчезла. Видимо, ее забрали незадолго до этого.
Она утверждает, что это «воксхолл». В марках она не особенно разбирается, но на переднем бампере была фигурка дракона, это совершенно точно. Когда Кэффри продемонстрировал ей «воксхолл» одного из ее соседей, стоявший под уличным фонарем, она увидела дракона и кивнула. Да. Синего цвета. Не очень-то чистая. Кажется, номерной знак оканчивался на WW, хотя за это она не поручится. Как ей ни хотелось облегчить ему задачу, других подробностей она припомнить не могла.
Кэффри стоял там, где днем был припаркован синий «воксхолл», и пытался себе представить общую картину, кто еще мог видеть эту машину. В конце темной улочки, по которой гулял ветер, находился дежурный магазин, чьи огни чуть-чуть рассеивали ночную тьму. Пластмассовая вывеска, прилепленные прямо на окно объявления, мусорный контейнер с шевелящейся на ветру рекламой из местной газеты. Он пересек улочку, на ходу допивая кофе, и выбросил стаканчик в контейнер, перед тем как войти в магазин.
— Привет, — обратился он к азиатке за кассой и сразу показал ей корочки. — Менеджер здесь?
— Это я. — Она сощурилась, разглядывая удостоверение. — Как ваша фамилия?
— Кэффри. Можно Джек, если вы предпочитаете обращаться по имени.
— А вы кто? Детектив?
— Можно сказать и так. — Он мотнул головой в сторону камеры видеонаблюдения над окном. — Эта штука заряжена?
Она глянула вверх.
— А вы мне вернете деньги в кассу?
— Вы о чем?
— Об ограблении.
— Про это мне ничего не известно. Я из центрального офиса. Такого рода информацию нам не сообщают. А что за ограбление?
Тем временем выстроилась очередь, и женщина-менеджер жестом подозвала парня, загружавшего полки, чтобы он ее сменил у кассы.
Она вытащила из кассы брелок, повесила его вместе с бирюльками на шее и сделала Кэффри знак следовать за ней. Они прошли мимо лотерейного автомата, мимо почтовых окошек с опущенными шторками и вошли в складское помещение. И остановились возле коробок с хрустящим картофелем в пакетиках и стопками нераспроданных журналов, приготовленных к возврату.
— На прошлой неделе к нам наведались двое парней с финками, уличные хулиганы, и забрали около сорока фунтов. Меня в тот момент не было.
— Не взрослые мужчины?
— Нет. Кажется, я догадываюсь, кто они. Остается убедить в этом полицию. Они до сих пор изучают пленку.
Стоящий в углу черно-белый монитор показывал затылок продавца, обналичивавшего в этот момент счастливый лотерейный билет, и конфетные ряды за его спиной, а еще дальше — темную улицу с летающими бумажками. Кэффри внимательно изучал экран. В нижнем левом углу, на парковке, просматривалось место, где, по утверждению свидетельницы, еще не так давно стоял синий «воксхолл».
— Сегодня утром была угнана машина.
— Знаю. — Менеджер покачала головой. — В городе. С маленькой девочкой. Ужасно. Просто ужасно. Все об этом только и говорят. Вы поэтому пришли?
— Человек, с которым мы хотели бы поговорить на эту тему, припарковался вот здесь. — Он постучал пальцем по монитору. — Его машина простояла весь день. Вы не достанете кассету?
Менеджер открыла утопленный в стену короб другим ключиком, висевшим на том же розовом ожерелье, и открыла дверцу, за которой был видеомагнитофон. Она нажала на кнопку. Нахмурилась, нажала на другую. На экране появились слова: Вставьте карточку. Тихо ругнувшись, она нажала на третью кнопку. Экран на мгновение очистился, и вновь появилась та же надпись: Вставьте карточку. Менеджер молчала. Несколько секунд она стояла неподвижно, спиной к Кэффри.
Она повернула к нему вытянувшееся лицо.
— Что? — спросил он. — Что случилось?
— Не работает.
— Что значит «не работает»?
— Не включается.
— Почему?
— Не знаю. — Она беспомощно махнула рукой. — Хотя нет. Знаю. Когда полиция забрала карточку…
— Да?
— Они сказали, что вставили другую, и снова включили камеру. Я не проверяла. Эта карточка совершенно пустая. Ключи только у меня, так что с понедельника, когда они побывали у нас по поводу ограбления, камера ничего не записала.
Кэффри открыл дверь и стал так, чтобы через весь магазин, минуя покупателей с журналами и бутылками дешевого вина, видеть дорогу и машины на парковке, освещенные уличными фонарями.
— Вот что я вам скажу. — Менеджер, подойдя к нему, тоже смотрела на дорогу. — Если он оставил здесь машину, чтобы пешком отправиться в город, значит, приехал он из Бакленда.
— Бакленд? Это в какой стороне? Я ведь не местный.
— Рэдсток. Мидсомер Нортон.
— Мне это ничего не говорит.
— Он приехал из тех краев. Рэдсток. Мидсомер Нортон. — Она поиграла с брелоком на шее. От нее пахло цветочными духами, легкими и дешевыми. Такие можно купить в аптеке на углу. Отец Кэффри был расистом в повседневных бытовых проявлениях, как многие люди в его время. Мог, не подумав, ляпнуть что-нибудь этакое. Например, говорил сыновьям, что «паки» вообще-то нормальные, работящие, но от них пахнет соусом карри. Вот так, по-простому. Соусом карри и луком. Какой-то внутренний голос подсказывал Кэффри, что так оно и есть. Другой же голос, убедившись, что это не так, всякий раз не переставал изумляться. «Вот как сильно укореняется в нас родительское воспитание, — подумал он. — И как открыто и беззащитно детское сознание».
— Могу я вас о чем-то спросить? — Ее лицо как будто сжалось в кулачок. — Всего один вопрос?
— Валяйте.
— Эта девочка. Марта. Что, по-вашему, он собирается с ней сделать? Что-то страшное?
Кэффри сделал глубокий вдох и успокоил ее обезоруживающей улыбкой.
— Ничего. Ровным счетом. Он где-нибудь ее оставит — в безопасном месте, где ее потом найдут. А сам подастся в горы.
5Ночь утвердилась жестко и безоговорочно. Кэффри решил отказаться от повторного визита к Брэдли. Ничего нового он им сказать не мог, к тому же, по словам оэсэсницы, доброжелатели — соседи, друзья, члены конгрегации — уже завалили их цветами, тортиками и бутылками вина, желая как-то поднять им настроение. Кэффри разослал данные по автомобилю «воксхолл» всем подразделениям СОНЗ и, зная, что ему предстоит заняться бумажной волокитой, поехал в их главный офис, притулившийся за полицейским участком в Кингсвуде, на самом кончике северо-восточного щупальца осьминога, каковым выглядел Бристоль со своими пригородами.
Он остановился перед электронными воротами, вышел из машины под безжалостный свет прожекторов и закатал рукав, чтобы прочесть нацарапанный шариковой ручкой номер на внутренней поверхности кисти. Три недели назад с парковки, у них из-под носа, исчезла служебная машина. Было от чего краснеть и бледнеть. После этого инцидента всем были выданы новые персональные коды, и он до сих пор толком не мог его запомнить. Он успел ввести первые цифры, прежде чем почувствовал на себе чей-то взгляд.
Не отрывая пальцев от клавиатуры, он обернулся. Сержант Фли Марли. Она стояла возле машины с распахнутой водительской дверцей. Захлопнув дверцу, она двинулась ему навстречу. Огонек системы безопасности погас: отведенное время вышло. Детектив опустил рукав рубашки с иррациональным ощущением, что он в ловушке. Кэффри было под сорок, и он давно полагал решенным для себя вопрос, что ему нужно от женщин. Чаще всего они разбивали ему сердце, поэтому в общении с ними он выработал конкретно-утилитарный подход. Но женщина, пересекавшая сейчас улицу, заставила его задуматься: а вдруг то, что он тащил по жизни, принимая это за философию прагматизма, есть на самом деле Сизифов камень одиночества? Полгода назад он чуть было не сделал решительный шаг, но тут разорвалась бомба, перевернувшая разом все его представления об этой женщине: она совершила нечто, чего никак нельзя было ожидать от человека, которого он себе вообразил. Случайно сделанное им открытие ураганом пронеслось в душе, выветрив оттуда все, что он прежде к ней испытывал, и оставив его задохнувшимся, в полной растерянности. Это была, скорее, реакция ребенка, нежели взрослого человека. Из тех времен, когда «паки» пахли соусом карри и все воспринималось обостренно. Как, например, если проиграть футбольный матч. Или остаться на Рождество без вымечтанного велосипеда. После этого, пару раз столкнувшись с Фли в рабочее время, он ловил себя на мысли, что надо бы ей рассказать о том, что он увидел, но пока не нашлось подходящих слов. Потому что он до сих пор так и не уразумел, зачем она сделала то, что сделала.
