Фридрих Незнанский - Грязная история
— Сейчас скажу… — Плетнев внимательно смотрел на экран.
Все трое вздрогнули от неожиданности, когда совсем рядом раздался выстрел и сразу за ним второй. Одна пуля попала в бутылку, и та со звоном раскололась, брызнув во все стороны осколками. Плетнев продемонстрировал отличную реакцию и толкнул Кирилла, тот налетел на Турецкого, и они дружно упали на пол. Распахнулась импровизированная дверь — обычный целлофан, набитый на деревянную раму, и в комнату, пригнувшись, ввалился Коля.
— Как говорят в тех фильмах, которые я не люблю… Похоже, у вас, ребята, большие проблемы.
Он ловко плюхнулся на пол и ногой закрыл дверь.
— Там двое, я их раньше заметил. А то бы уже продырявили, падлы. Ничего, я им тут устрою ближний бой… — Глаза у него дико сверкнули и он, виляя тощей задницей, вьюном подполз к дивану.
Снаружи люди с оружием затаились. Ждали, наверное, ответных выстрелов.
— Ну, падлы… — прошипел Коля, прислушиваясь.
— Эй, вы! Кассету и пацана живо! — наконец пробасил кто-то.
Плетнев прислушался:
— Знакомый голос… Похоже, они нас нашли…
— Это Боксер… — испуганно выдавил Кирилл и глаза его расширились.
— Цыть, пацан, не боись, когда с тобой рядом солдат, — подбодрил его Коля и зашарил рукой под диваном.
Телевизор продолжал работать, и Турецкий, не поднимая головы, косился на экран.
— Смотри, Плетнев…
На экране картинка сменилась. Клиент и проститутка стоят полураздетые и испуганные. Солидного мужчины уже нет. Но его сменили двое — это Баул и Боксер. Боксер стреляет в девушку, Баул сразу за ним в мужчину. В дверях появляется Валерчик, бросает взгляд на трупы и сразу отворачивается. Запись прерывается.
Кирилл в ужасе прошептал:
— Это Баул и Боксер…
— Теперь ясно, где Нина, — негромко сказал Турецкий.
— А мне ясно, что хотели эти двое от Гали. Снимала ведь она… — Плетнев повернулся набок и подполз к Турецкому.
— Ну, какие будут соображения, учитывая, что мы без оружия, но зато владеем кассетой?
Новый выстрел пробил целлофан, и все опять пригнули головы.
— Звук появился. Жаль, сеанс прервали, — невозмутимо заметил Турецкий.
Боксер и Валерчик после того, как от них так лихо оторвались непонятные мужики, прихватившие пацана, прочесали всю округу в поисках машины. И Боксеру первому пришло в голову заглянуть на заброшенную стройку. Он прикинул, что, если бы ему самому понадобилось скрываться в этом районе, лучшего места не найти. Валерчик неохотно поддержал его. В другой раз Боксер хорошенько начистил бы ему морду, настолько Валерчик ему осточертел, — все время приходилось буквально подталкивать его. Но сейчас было не до того. Время — деньги. Никак нельзя было упустить пацана. Да и с чуваками пора уже разбираться. Так что он только двинул Валерчика в бок и приказал, пугая своей свирепой рожей:
— Сдвинь зубы!
Валерчик как глянул на злобную морду Боксера, так и умолк. А когда увидел у ограды «Запорожец», и вовсе сник. Понял, что без войнушки Боксер теперь не обойдется. А еще неизвестно, может, у мужиков тоже есть стволы. А пуля, как известно, дура…
На стройке пришлось немного попрыгать через кучи строительного мусора, попетлять между стройматериалами, которые завезли да так и оставили строители. Территория была по размерам нехилая, не зря столько оттяпали земли у города. Да вот непонятно, кто и зачем. Хозяева будущей стройки так часто менялись, что уже все и забыли о конечной цели строительства.
Когда набрели на раскуроченную машину Баула, Боксер яростно выругался.
— Твою мать… Это кто же посмел?!
— Боксер, а Баула, похоже, грохнули… — растерянно проговорил Валерчик и нагнулся за куском арматуры. — Глянь, кровь вроде… — он побледнел и чуть не выронил арматуру, но Боксер перехватил ее и поднес к глазам. Он внимательно изучил железяку, и его аж затрясло от ярости.
— Точняк, мочканули… Ах сучары! Когда ж успели?
Его взгляд упал под ноги, и он почти взревел:
— Земля свежая!.. Зарыли Баула! Кто? Кто этот урод?
Он прошел подальше, в глубину бывшей стройки, и тут его глазам открылось нечто напоминающее жилище. За мутным целлофаном, который кто-то использовал вместо стен, просматривались человеческие фигуры. Слышались голоса, и Боксер скорее догадался, чем увидел, — там чуваки, которые прямо из-под его носа увезли пацана.
— Там они, — понизил он голос и вытащил пистолет.
Валерчик сжался. Ну вот, сейчас палить начнет. На всякий случай он спрятался за спину Боксера. И когда тот сделал первых два выстрела, заметил бомжеватого мужика, который вырос как из-под земли, а на самом деле выскочил из-за кучи глины и нырнул в хиловатую дверцу.
— Бомж… — констатировал он.
— Вижу, не слепой! — огрызнулся Боксер. — Значит, их уже четверо. Что же это за чуваки такие, которые с бомжом корефанят?
Боксер уже успел сосчитать фигуры, мелькавшие за целлофаном.
— Пацан с ними…Там двое здоровых и один хиляк. Да еще этот урод.
Он открыл пальбу и одновременно заорал, чтобы мужики вернули кассету и пацана. Фигуры враз пропали.
— Залегли, сволочи, — процедил Боксер. — Но я их все равно достану.
— Погоди… — предостерег его Валерчик. — Может, у них там тоже стволы.
— Ну, ясный пень, я туда не попрусь, пока не разберусь…
Мужики что-то не очень торопились с ответом. И это было плохо. Потому что уже начало темнеть, а в темноте мало ли какие у них сюрпризы?
Боксер опять заорал:
— До трех считаю. Кассету и щенка не отдадите, мы вас тут похороним. За что Баула зарыли?
Валерчик тронул Боксера за плечо.
— Слышь, не надо так палить. Улица рядом. Услышат же… Ментов вызовут.
Боксер дернул плечом:
— Заткнись, кретин… — И заорал: — Я считаю: раз, два три!..
И в подтверждение своих слов выстрелил, пробив в целлофане очередную дырку. В ответ послышался вопль:
— Да чтоб вам сдохнуть, варвары! За что жилище рушите?
— Завали пасть! — огрызнулся Боксер и пояснил Валерчику: —Это бомж разоряется. Не знает еще, что я сегодня спалю его хату.
Совсем стемнело, Турецкий и Плетнев тихо переговаривались, решая, как выбираться. У Коли были другие заботы, и он бормотал вполголоса:
— Только не в кур… Только в цыпок не надо… Целлофан я еще надыбаю, а кормилиц где возьму?
После очередного выстрела раздалось кудахтанье, и в голубом свечении экрана телевизора Коля увидел, как взметнулись и медленно опустились перья. Он приподнял голову, вгляделся в куриный загончик и в отчаянии вскрикнул:
— Суки!!! Они Ряпушку убили!
Коля остервенело зашуршал под диваном и вытащил двустволку, а к ней и коробку патронов и в мгновение ока зарядил оружие.
— У меня есть лицензия на отстрел таких гадов! — возбужденно объяснил Плетневу и Турецкому, увидев в их глазах немой вопрос. И в бешенстве закричал тем, кто стрелял снаружи:
— Не смей стрелять в моих цыпок! Порешу каждого!
Он просунул ствол в щель в стене и дважды нажал на курок. Быстро перекатился и приник к земле.
— Ты что, воевал? — спросил Плетнев, с удивлением наблюдая за ловкими действиями хозяина жилища.
— Ага…В Афгане…Восемьдесят один — восемьдесят три. — Он перезарядил двустволку и крикнул бандитам:
— Повторяю! Не сметь стрелять в моих цыпок! Убью!!!
Турецкий иронично заметил:
— Хорошая у нас компания…
Выстрелы за стеной прекратились, потому что послышался звук милицейской сирены. Кто-то все-таки вызвал родную милицию, и теперь она поспешала на место происшествия, предупреждая всех вокруг: вот она, не дремлет, народ может спать спокойно, когда такие люди на страже стоят.
Турецкий оценил ситуацию, прикинул, что времени в обрез. Ментов тоже надо опасаться, хотя он с Плетневым оказались как бы в заложниках у бандитов. Но поди докажи на чужой территории, что они здесь никаким боком к криминалу не причастны, неизвестно еще, как все повернется. То есть предположительно известно. Вчера ни за что Плетнева замели, из чего можно сделать вывод: здешняя милиция действует активно, но по настроению. На месте не разбирается, берет всех, кто под руку подвернется. Поэтому надо в свою очередь себя обезопасить и все ценное забрать с собой. В данный момент обезопасить себя было трудно, почти невозможно, а из ценностей имелась одна кассета с дефектной записью. Но все равно ценная. Ценой в человеческую жизнь, да не в одну…
— Кассету давай! — негромко попросил он Плетнева.
Тот подниматься с земли все еще опасался, не ровен час бандит пальнет, поэтому рывком дотянулся до магнитофона и попытался вытащить кассету, но она не поддавалась.
— Дергай сильнее! — нетерпеливо стал подгонять его Турецкий.
— Заело, сволочь… — пробурчал Плетнев, но приложил усилия и кассету вырвал. Турецкий выхватил ее прямо из рук друга, сорвал с нее адаптер и спрятал в карман.
