Иэн Рэнкин - Плоть и кровь
Вечер стоял великолепный, идеальный для прогулки, и многие этим воспользовались. Неудачный расклад для театральной программы «Фринджа» — кому охота битых два часа сидеть в душном темном зале, когда настоящее шоу происходит снаружи, непрерывно и абсолютно бесплатно. Доехав до западного конца Принсес, Мейри ввернула налево на Лотиан-роуд. Улица уже кишела пьяными. Они, вероятно, направлялись в какой-нибудь индийский ресторан или пиццерию. Потом они горько пожалеют о своем неразумном решении. Свидетельство тому — утренние тротуары. За перекрестком на Толлкросс Мейри включила мигалку, показывая, что будет пересекать встречные полосы. Ребус не мог понять, куда ее черт несет. Ответ не заставил себя ждать. Она припарковалась на краю дороги и выключила габариты. Ребус, газанув, проехал мимо, пока она запирала дверцу, и остановился на перекрестке впереди. Никаких препятствий для дальнейшего движения не было, но он все равно стоял, наблюдая за ней в зеркало заднего вида.
«Ну-ну», — пробормотал он себе под нос, когда Мейри перешла на другую сторону и нырнула в салун «Быстрый шланг». Он включил заднюю передачу, сдал назад и втиснулся на место в нескольких машинах от Мейри. Посмотрел на «Быстрый шланг». Над салуном мигала неоновая реклама, желтая и красная, что, несомненно, очень нравилось тем, кто жил по другую сторону, где Ребус припарковал машину. К входной двери вел ряд ступенек, на верхней торчали двое вышибал. Стиль Дикого Запада, принятый в «Шланге», никак не повлиял на одеяние вышибал — черные вечерние костюмы, белые рубашки и черные галстуки-бабочки. У обоих, в соответствии с их коэффициентом умственного развития, были короткие стрижки, руки они держали за спиной, что делало и без того широкие грудные клетки еще шире. Ребус посмотрел, как они открывали двери двум ковбоям в широкополых шляпах и их подружкам в мини-юбочках.
«Ну что ж, была не была».
Он запер машину и целеустремленно двинулся через дорогу, стараясь выглядеть как бездельник, желающий приятно провести время. Вышибалы подозрительно посмотрели на него — и не открыли перед ним дверь. Ребус решил, что достаточно наигрался на сегодня, а потому достал удостоверение и сунул под нос более высокому из двоих, на случай если тот умеет читать.
— Полиция, — сказал он для верности. — Мне что, дверь не откроют?
— Только на выходе, — сказал меньший вышибала.
Пришлось Ребусу самому открыть дверь.
Стойка распорядителя зала была оформлена на манер старинного банка — вертикальные деревянные решетки, за ними улыбающееся женское лицо.
— Платиновая ковбойская карта, — сказал Ребус, снова показывая удостоверение.
За стойкой находился довольно просторный коридор, в котором посетители сражались с «однорукими бандитами». Вокруг интерактивной видеоигры собралась большая толпа: бородатый актер с монитора приглашал пристрелить его любому, у кого хорошая реакция. На большинстве парней перед монитором была обычная одежда, но на некоторых — ковбойские ботинки и галстуки-боло.[100] Пояса с громадными пряжками, видимо, полагались по этикету, как и джинсы — для мужчин и для женщин, исключительно «левисы» и «вранглеры» с отворотами. Два туалета помогали тебе определить свой пол, если возникали сомнения.
Следующие двери вели в танцевальный зал с четырьмя барными стойками — по одной в каждом углу громадного помещения. На украшение зала было потрачено немало денег, при этом самые изысканные элементы декора высвечивались направленными лучами прожекторов, размещенных за искусственным стеклом в верхней части стен. Внутри стояла кукла индейца в натуральную величину, какими любят оживлять сигарные лавки, — какая-то мешанина из индейских головных уборов, курток и всякого такого прочего и еще копия — Ребус надеялся, что всего лишь копия, — старинного пулемета. На беззвучных экранах телевизоров, утопленных в одну из стен, крутились черно-белые вестерны, у другой стены расположился механический бычок. Бычок был отключен от питания — после того как с него свалился подросток, который в результате несчастного случая впал в кому. Заведение из-за этого чуть не закрыли. Почему не закрыли — об этом Ребусу думать не хотелось. Рядом с одной из стоек стояло что-то вроде питьевого фонтанчика, но Ребус знал, что это плевательница. Он заметил, что на ближайшей к плевательнице стойке торговля шла хуже, чем на остальных.
Ребус выделялся в толпе. Хотя в салуне были люди его возраста, они все одевались более или менее в стиле вестерн и почти все танцевали. Здесь имелись освещенные прожектором, но пустые — если не принимать в расчет музыкальные инструменты — подмостки. Музыка звучала из динамиков. Диджей в закрытой кабинке рядом со сценой между песнями что-то выкрикивал — его, наверное, было слышно на полпути между Эдинбургом и Техасом.
— Вам помочь?
Заметить его в толпе было нетрудно, и вышибалы, конечно, доложили о нем администратору первого этажа. Менеджеру было под тридцать — прилизанные волосы и усыпанная стразами жилетка. Говорил он с ярко выраженным лотианским акцентом.
— Фрэнки сегодня работает?
Если бы Ботуэлл был в танцевальном зале, то Ребус наверняка увидел бы его. Наряд Ботуэлла затмил бы даже грохот динамиков.
— Сегодня я здесь старший.
Его улыбка заверила Ребуса, что ему здесь рады, как геморрою на родео.
— Нет, сынок, все в порядке, можешь расслабиться. Просто я ищу одного человека, а платить за вход неохота.
Администратора это объяснение явно успокоило. По его виду было понятно, что работает он недавно. Может, его недавно повысили из барменов.
— Меня зовут Лорн Странг, — сообщил он.
— А меня — Лорн Сосидж.[101]
Странг улыбнулся:
— Настоящее мое имя Кевин.
— Не оправдывайся.
— Можно поставить вам за счет заведения?
— Лучше налить, если ты не против.
Ребус внимательно осмотрел танцзал — Мейри здесь не было, а это означало, что она либо в туалете, либо где-то за сценой. Он не мог понять, что ей нужно за сценой клуба Фрэнки Ботуэлла.
— Так кого вы ищете? — спросил Кевин Странг.
— Я же сказал — одного человека. Она обещала сюда прийти. Может, я немного опоздал.
— Да народ только начал собираться. До закрытия еще два часа. Что будете?
Они подошли к бару. На барменах были белые передники, закрывающие грудь и ноги, и золотистые тесемки на рукавах, чтобы не пачкать манжеты.
— Это чтобы им неповадно было делать записи на ладонях? — спросил Ребус.
— Здесь никто не мошенничает.
Один из барменов извинился перед клиентом, которого уже начал было обслуживать, и подошел к Кевину Странгу.
— Мне пиво, пожалуйста, — сказал Ребус.
— Разливное? У нас только полупинты.
— Это почему?
— Так выгоднее.
— Честный ответ. Дайте мне бутылку «Бекса». — Он посмотрел на танцующих. — В последний раз такое количество ковбоев я видел на съезде строителей.
Музыка начала стихать. Странг ободряюще похлопал Ребуса по спине.
— Мой выход, — сказал он. — Желаю хорошо провести время.
Ребус проводил его взглядом — Кевин прошел через танцующих, поднялся на сцену и постучал по микрофону, отчего динамики издали глухой стон. Ребус не знал, чего от него ждать. Может быть, Странг объявит, как танцевать традиционный шотландский танец. Но он просто заговорил тихим голосом, и всем поневоле пришлось смолкнуть, чтобы расслышать его. Ребус подумал, что в «Быстром шланге» у такого администратора зала нет будущего.
— Ребята, я рад видеть всех вас в салуне «Быстрый шланг». А сейчас прошу вас приветствовать: на «Дедвудский дилижанс»[102] поднимается ансамбль, который сегодня будет наигрывать нам хоудаун…[103]«Чапараль»!
— Последовали щедрые аплодисменты, через дверь в заднике сцены вышли участники ансамбля. Из фойе появилось несколько любителей компьютерных игр. В ансамбле было шесть человек, и они едва уместились на сцене. Вокалист с гитарой, бас-гитара, ударные, еще одна гитара и две вокалистки на подпевке. Первый номер они начали несколько неуверенно, но к концу разогрелись. Ребус к этому времени почти допил свое пиво и уже собирался вернуться в машину.
Но тут он увидел Мейри.
Неудивительно, что вышла она из дома в дождевике. Под ним, оказывается, скрывалась бахромчатая черная юбка, жилетка коричневой кожи, белая блуза с низким вырезом без рукавов. Широкополой шляпы он на ней не увидел, но на ее шее был повязан красный платок. И пела она с душой.
Она была вокалисткой на подпевке в ансамбле.
Ребус заказал себе еще пива, сел и уставился на сцену. После нескольких песен он уже научился отличать голос Мейри от голоса другой певицы на подпевке. Он обратил внимание, что большинство мужчин глазеют на эту вторую. Она была гораздо ниже Мейри, с длинными черными волосами и в юбке короче некуда. Но пела Мейри лучше — самозабвенно закрыв глаза, покачиваясь от бедер и от усердия чуть сгибая ноги в коленях. Ее напарница много жестикулировала, но это ей мало помогало.
