Фридрих Незнанский - Восточный проект
— Вот вернусь, — сказал он, — и примем жесткое решение.
Таким образом, временной люфт еще оставался, и Александр Борисович улетел в Иркутск, к ближайшему соседу белоярского губернатора. Улетел, никого из своих будущих собеседников не предупредив, чтобы те не вступили в сговор. Хотя, по идее, они могли это сделать уже давно.
А Грязнов остался дожидаться указания своего министра.
Дело в том, что участковый инспектор Броня Данин по фотографии танцующей пары, показанной ему Галей Романовой, хоть и не очень уверенно, однако все же готов был признать в мужчине того самого «старшего», который приезжал в Рассвет стращать свидетелей, заставляя их отказываться от своих прежних показаний. Для уточнения следовало бы, конечно, произвести опознание по всем правилам — посадить троих мужиков в камуфляже и масках и представить их свидетелям. Но Грязнову уже хватало на первый случай золотого зуба во рту, зафиксированного Броней, Настей, да и им самим, и носа «стервятника», плюс характерного осипшего голоса. А официальное опознание будет проведено после задержания, это само собой.
И еще одно важное свидетельство удалось добыть Вячеславу Ивановичу, на этот раз в воинской части, автобаза которой была расположена рядом с деревней Крайновка. Эта организация фактически граничила с аэродромом и по идее вполне могла сойти для непосвященного за какую-нибудь транспортную организацию, обслуживающую нужды гражданской авиации. Иных опознавательных знаков, кроме окрашенных зеленой краской железных ворот с красными металлическими звездами на каждой створке, не было.
Своим появлением здесь, как выяснилось, Грязнов, сам того не желая, почему-то нагнал страху на руководство автобазы. Видно, нечиста была у начальника совесть, вот он и испугался появления у себя в кабинете московского генерала, да еще «командующего уголовными делами». А Вячеслава Ивановича, собственно, сами дела на автобазе не колыхали, ему надо было знать, когда и кому на протяжении последних трех недель были переданы во временное пользование два армейских джипа. По чьему распоряжению? Кто принимал машины?
Эти вопросы оказались для начальника — пожилого полковника, по которому наверняка давно уже военная прокуратура соскучилась, — не самыми тяжкими. Ему особо и вспоминать-то не пришлось. Как же, как же! Было такое указание заместителя командира части по тылу полковника Нечитайло о выделении группе спецназа МВД РФ двух единиц специальной военной техники — автомобилей-вездеходов марки «УАЗ» на время проведения тактических занятий по отработке освобождения заложников, захваченных международными террористами. А принимал подполковник милиции, командир группы, есть и его официальная роспись в приемке, надо поискать, но она есть, эта бумага, точно. Искать, однако, полковник не торопился, возможно, полагал, что пронесет нелегкая. А может, выдал транспортные средства, что называется, под честное слово, за «благодарность», так какая же после этого «бумага» останется?
«Ну конечно! — без напряга осознал Грязнов особую важность подобных учений. — Исключительно международный терроризм! Где ж его еще и искать-то, как не в сибирской тайге!..» Но фамилию доверчивого Нечитайло запомнил. А вышло, что доверчивым был не он один.
— Вы бумагу-то найдите, — мягко посоветовал Грязнов полковнику, — ведь официальный, поди, документ, материальная часть как-никак, а я подошлю потом своего человека, копию снять. И подпись та мне важна, уж не проходимец ли какой вас, полковник, вокруг пальца обвел?
— Да нет, что вы!.. — заторопился полковник. — Я лично его документ в руках держал! Фамилию вот запамятовал, не русская, точно помню…
— Не Саркисов? — подсказал Вячеслав Иванович.
— О! Точно, товарищ генерал! Ну а вы говорите! Вы ж, вижу, и сами знаете…
— А указание-то вы мне все же найдите.
— Дак чего указание? Оно по телефону было. Особой-то нужды в нем и нету, в штабе, поди, знают, кому отпускают… А расписка в получении — это есть, найдем. У нас тут, видите? — Полковник показал на беспорядок кругом, словно собирались переезжать из комнаты в другую комнату в предвидении капитального ремонта, которого здесь уже лет пятьдесят не было.
— Да уж, найдите, а то непорядок получается. Кто ни попросит — бери, не жалко!
— Ну, этого у нас нет! Без конкретного указания — никак, мы не можем…
«Не могут они…» — со вздохом подумал Грязнов.
Уже в конце того же дня, посетив местный «пентагон», тщетно пытался Вячеслав Иванович отыскать следы Нечитайло, который, как позже удалось узнать, уже вторую неделю прохлаждался в отпуске на крымском берегу Черного моря, у дальних родственников. Так объяснили ему вездесущие и всезнающие военнослужащие девушки из штаба. Но и не в Нечитайло этом теперь суть. И даже не в том, что сам командир в/ч генерал Хлебников, «кажется, что-то слышал» о просьбе генерала Митрофанова, из МВД, и не возражал, поскольку на ходатайстве стояла виза Минобороны. Вон ведь какой широкий круг лиц задействовал генерал Митрофанов, и все ради чего? Получается, только лишь для того, чтобы быть уверенным, что живых после авиакатастрофы не осталось. А также чтобы не появились нежелательные свидетели. И они бы не появились, да вмешалась Генеральная прокуратура.
Или тут Митрофанов — не главная фигура, а вспомогательная? Тогда кто же, Смуров? Или те, кто стоят за ними еще выше?
Вот ведь куда уводят теперь концы…
Кстати, и в сведениях, поступивших из Москвы, вскрылись интересные факты. На запрос по поводу Рауля Искандеровича Саркисова из Главного управления кадров Министерства внутренних дел, куда была Вячеславом отправлена факсом фотография Рауля (Настю Масловскую Грязнов, естественно, отрезал на фото от танцующего «стервятника»), хоть и с непонятной задержкой, однако же сообщили все анкетные данные этого человека.
Был подполковник милиции Саркисов Р. И. командиром отряда спецназа при Департаменте милиции на воздушном транспорте — всего, как говорится, ничего. Не знал же его Вячеслав Иванович по той причине, что до сих пор ни разу не пересекался с этим подразделением, хотя уголовных дел, связанных с гражданской авиацией, у него было немало. Но вот не приводилось — и все тут!
А в настоящее время этот военнослужащий, как и еще несколько бойцов его отряда, находились в служебной командировке в Чеченской республике, где изучали опыт борьбы с терроризмом у своих коллег из ГРУ Генштаба Министерства обороны. Приказ о командировке был подписан директором департамента генералом Митрофановым. И числились они в командировке уже третью неделю. Очевидно, туда же, в Чечню, и предназначалась виза Министерства обороны. Сам же директор департамента в настоящее время находится в частичном трудовом отпуске, где-то в районе Байкала. Он заядлый рыбак, и это всем в его департаменте известно.
Сразу по получении этих данных Турецкий немедленно информировал, причем совершенно официально, заместителя генпрокурора Меркулова, как куратора проводимого расследования. А Грязнов — своего министра, обосновав в секретном служебном сообщении необходимость немедленного задержания подполковника Саркисова, его допроса в связи с имеющимися фактами противозаконной деятельности, превышения им должностных полномочий и так далее, а затем передачи его в Главное управление собственной безопасности для проведения служебного расследования.
Отдельным вопросом он оговорил в своем сообщении то, что касалось деятельности генерала Митрофанова, который ни на каком Байкале в отпуске не отдыхал, а самовольно или же по чьему-то приказу из Министерства внутренних дел, что следует уточнить, занялся расследованием авиакатастрофы, не имея к тому ни оснований, ни соответствующих специалистов под рукой. Ведомственный спецназ, по непонятной причине оказавшийся на месте катастрофы, необходимыми знаниями и опытом следовательской деятельности не обладал. Однако, не имея прямых улик против генерала, Вячеслав Иванович высказал свои сомнения в целесообразности его пребывания в Белоярске в достаточно тактичной форме, дабы само его сообщение не выглядело в глазах министерского руководства как донос на коллегу из смежного департамента. Хотя лично Грязнову было в высшей степени наплевать, как посмотрит министр либо кто-то из его замов, которому будет поручено заняться этим вопросом, на подоплеку этой информации. Для обеспечения нормального расследования требовалось убрать отсюда, из города, всех тех, кто потенциально ставил палки в колеса комплексной бригаде Генеральной прокуратуры. А под каким соусом это будет сделано — все равно.
И вот теперь Вячеслав Иванович ожидал ответа и больше всего опасался, что сведения раньше, чем будет принято решение, могут просочиться из кабинета министра и обязательно найдется паразит, «оборотень», который постарается предупредить Митрофанова и Саркисова о грозящей им опасности. По этой причине он дал указание Вениамину Грачу установить за Раулем постоянное плотное наблюдение, но соблюдать при этом крайнюю осторожность. Обнаружив за собой «хвост», этот обнаглевший до крайности от собственной вседозволенности командир отряда спецназа вполне способен для спасения собственной шкуры пойти и на крайние меры. Обычно люди такого типа, пользующиеся покровительством высоких и по-своему, видимо, влиятельных лиц, сами по себе бывают тайно трусливы в душе и оттого способны на непредсказуемые в своей бессмысленной жестокости поступки. Многолетний опыт сыщика убеждал Вячеслава Ивановича в этом.
