Энн Перри - Палач из Гайд-парка
Томас прекрасно ее понял. Ему это было знакомо – смущенные лица, боязнь смотреть в глаза, недомолвки, попытки говорить о чем угодно, даже лишенном смысла.
– Вы можете задать мне любой вопрос, – заявила вдова.
– Благодарю вас. Чтобы убедиться в версии, что убийца мистера Арледжа был ему знаком или, во всяком случае, встречался с ним, хотя бы даже случайно, я должен подробно знать все его действия в последнюю неделю его жизни.
– Это хорошая мысль! – воскликнула миссис Арледж. – Я уверена, что в этом могу вам помочь. Я дам вам его деловой дневник со всеми его записями. Я хранила его, чтобы знать о распорядке его дня, к тому же я писала его письма. – Она поежилась и скорчила гримаску. – Думаю, газеты написали о моем муже все, что могли; тем не менее дневник вам поможет.
– Буду очень признателен.
Питт не спрашивал о дневнике, потому что решил, что внезапная смерть от руки маньяка никак не может зависеть от делового расписания композитора.
– Конечно, я сейчас дам вам его.
Миссис Арледж поднялась с кушетки, заставив встать и Питта, как человека воспитанного; подойдя к небольшому инкрустированному бюро, открыла его и, взяв тетрадь в зеленом сафьяновом переплете, протянула ее Питту.
Когда Томас взял ее в руки, она послушно открылась на дате смерти Арледжа. В этот день была сделана лишь одна запись: «Репетиция в полдень». Подняв глаза, Питт встретил взгляд Далси.
– У него была лишь одна встреча в этот день? – спросил он.
– Боюсь, что я не знаю, – ответила та. – Запись действительно одна, но иногда – вернее, довольно часто – он в последнюю минуту что-то решал и куда-то ехал. Собственно, дневник существовал только для записи профессиональных встреч.
– Понимаю. – Питт полистал страницы назад за целую неделю. Репетиции, концерты, завтраки, ужины, деловые встречи – все это было аккуратно расписано сильной мужской рукой с крупными заглавными буквами и четким почерком. Это была рука артиста, но строгого к себе. – Можно, я захвачу его с собой, посмотрю повнимательней? Авось что-то узнаю.
– Конечно, – охотно согласилась вдова. – Я могу дать вам имена людей, с которыми он более или менее постоянно работал и встречался. Прежде всего – сэр Джеймс Лисмор и Родерик Алберд. Они назовут вам немало имен, я уверена. – Она снова подошла к бюро. – У меня где-то были их адреса. Леди Лисмор – наш старинный друг. Я уверена, она тоже сможет вам помочь.
– Спасибо. – Питт взял адреса, в душе сомневаясь, что они ему пригодятся.
Он испытывал противоречивое чувство: с одной стороны, хотелось получше узнать Эйдана Арледжа как человека, с другой же – ему была неприятна мысль, что придется искать его любовницу. Он представлял, каким тяжелым ударом для вдовы будет эта неприятная новость. Про себя Томас уже решил – если это ни в какой степени не потребуется для расследования, он предпочтет умолчать об этом и забыть, словно и не знал никогда. Просто вернет вдове ключи, сказав, что так и не смог найти дверь, которую ими открывают.
Поблагодарив еще раз миссис Арледж, Питт стоял в гостиной, пытаясь найти еще какие-то слова, выразить сочувствие или надежду, но так и не нашел. Она с улыбкой попрощалась с ним.
– Известите меня, суперинтендант, если… найдете что-нибудь, – сказала она у самой двери.
– Если я найду что-нибудь проливающее свет на эту тайну, то, бесспорно, извещу вас, – пообещал Томас и, прежде чем она поняла, что он имел в виду, воспользовался тем, что горничная уже открыла входную дверь, и покинул дом.
Питт незамедлительно посетил тех, чьи имена дала ему миссис Арледж. Родерик Алберд оказался чудаком с растрепанными волосами и бакенбардами в стиле позднего Ференца Листа, а его студию целиком занимал огромный рояль. На музыканте был бордовый вельветовый пиджак и большой, небрежно завязанный шейный платок. У него был необычно высокого тембра голос, и, говоря, он задыхался.
– О, я в таком горе, суперинтендант, – воскликнул Алберд, жестикулируя, – я в отчаянии… Какая нелепая смерть. – Он вертелся вокруг Томаса, то и дело вскидывая на него удивительно умные голубые глаза. – Такой смерти заслуживают грубые и неотесанные люди, без понимания красоты и без культуры, но не такой человек, как Эйдан Арледж. Ему было чуждо все уродливое, грубое, бесчестное. Его смерть – это вызов цивилизации. Какие меры вы приняли, сэр? – внезапно спросил он, пристально глядя в глаза Питту. – Зачем пожаловали ко мне?
– Я пытаюсь узнать, с кем он встречался, где бывал в последние дни… – начал было Питт, но Алберд прервал его, воздев руки:
– Господи, зачем это вам? Вы считаете, что он знал этого маньяка?
– Их пути как-то пересеклись, – заметил Питт. – Не думаю, что это произошло случайно. Вы можете помочь мне? Ваш адрес дала мне вдова.
– Да, да, бедняжка. Но… – Алберд сел на стул у рояля и стал хрустеть пальцами. У него были необыкновенные руки, с широкими ладонями и длинными пальцами, плоские подушечки которых напоминали лопатки. Питт поймал себя на том, что, как зачарованный, не может отвести глаз от этих рук. Если бы они задушили кого-нибудь, это зрелище преследовало бы Питта во сне.
Питт ждал, когда Алберд наконец заговорит.
– Арледж был убит, как помнится, во вторник, нашли его в среду утром, не так ли? – начал Алберд, не ожидая ответа. – Что ж, я видел его в понедельник, в полдень. Мы говорили о репетиции в начале следующего месяца. Теперь мне придется искать нового дирижера. Признаюсь, я совсем забыл об этом, – сказал он с досадой и снова захрустел пальцами. – Когда он уходил от меня, то сказал, что собирается навестить друга, я забыл кого. Впрочем, последний меня мало интересовал, ибо я знал, что он не из музыкального мира. К тому же я лично его не знал.
– Может быть, вы вспомните…
– Господи, суперинтендант, не думаете ли вы?.. Нет, уверяю вас, это был его давний друг, и очень близкий, мне кажется. – Он выразительно посмотрел на Питта.
– Что еще вы можете рассказать о его работе? Кто еще мог знать, как он провел эту неделю перед убийством, мистер Алберд?
– Сейчас подумаю…
Музыкант помолчал несколько мгновений, глядя в пол, и наконец дал Питту перечень собственных встреч на той неделе, а также тех моментов, когда их пути с Арледжем пересекались или же было ясно, где мог быть последний. Когда он закончил, Питт, к своему удивлению, получил более или менее полную картину последних дней жизни Арледжа.
– Спасибо, – поблагодарил он музыканта и распрощался, вполне обнадеженный полученной информацией.
Питт также навестил леди Лисмор и по ее совету еще нескольких человек. Спустя три дня он уже знал, где побывал Эйдан Арледж на прошлой неделе, и узнал места, где он бывал постоянно. Томас слышал имена одних и тех же людей и решил повидаться с каждым из них.
Он регулярно появлялся на Боу-стрит, часто поздно вечером, чтобы узнать, как идут дела у Телмана.
– Я так и не узнал, где был убит Арледж, – жаловался тот с кислым видом, не скрывая своего раздражения. – Мои люди прочесали парк вдоль и поперек, всем постовым было велено глядеть в оба. Никакого результата.
– А как продвигается расследование убийства кондуктора Йитса?
Питт посмотрел на Телмана так, словно знал, что ничего хорошего от него не услышит.
– Место, где он был убит, так и не нашли, сэр. – Телман сел на стул. – Но есть два или три места в Шепердс-буш, где это могло произойти. Во всяком случае, мы узнали, откуда взялась коляска. Человек по имени Арбатнот заявил в полицию, что его коляска, стоявшая у его дома на Силгрейв-роуд, была украдена.
– Надеюсь, вы тут же обыскали этот район? – спросил Питт.
Если бы Телман мог, он испепелил бы шефа взглядом.
– Конечно, обыскали. Наиболее подходящим для убийцы местом мог быть железнодорожный тупик у Силгрейв-роуд. Там земля вся пропитана машинным маслом, засыпана угольным мусором и прочей дрянью, так что следы крови найти будет практически невозможно.
– Кто-нибудь видел Йитса после того, как он сошел с омнибуса?
Телман покачал головой.
– Никто, кто сказал бы с уверенностью, что видел его. Возница омнибуса, правда, видел, как он сошел, и пожелал ему доброй ночи. Йитс пошел по Силгрейв-роуд. Он живет в Осман-гарденс, четыре или пять кварталов от остановки.
– Кто еще сошел с омнибуса вместе с ним?
– Человек шесть. – Телман нахмурился. – Возница говорит, что не помнит ни одного из них, потому что все время сидел к ним спиной, а приехав на остановку, только и думал, как бы поскорее добраться домой и опустить ноги в таз с водой.
– А постоянные пассажиры? – спросил Питт. – Они-то сразу заметили бы, если бы что было не так. Что они говорят?
– Нашли только одного такого, – мрачно ответил Телман. – Те, кто работает, торгует или ездит в город по делам, омнибусом так поздно не возвращаются. Это еще позднее, чем возвращаться из театра. Впрочем, кто из живущих в Шепердс-буш ездит в театры на омнибусе?
