Виктор Пронин - Банда 7
— Пять минут у нас в запасе, — сказал Худолей.
— Если остановится еще на одном светофоре, может, получится и пять, — согласился Андрей.
В темный двор пияшевского дома они въехали не торопясь, скользнули вдоль длинного ряда машин, высмотрели просвет и затерялись, исчезли в этом автомобильном месиве. Роскошных иномарок почти не было, белая «Ауди» Пияшева наверняка смотрелась белой вороной. Жили здесь в основном владельцы «Жигулей», «Москвичей» и прочей автошелупони. «Жигуленок» Андрея действительно как бы исчез, и найти его можно было, только хорошенько заприметив место, где он поставлен.
— Третий подъезд, — сказал Худолей, набрасывая на плечо ремень сумки.
— Заперт?
— Я знаю код.
— Он один живет?
— Один. Но бывают гости. Характер деятельности у него такой, что лучше без семьи. Какая баба выдержит, какая одобрит!
— Разные бывают, — умудренно ответил Андрей.
Подойдя к подъезду, Худолей нажал какие-то кнопки, за стальным листом раздался чуть слышный щелчок, и дверь оказалась открытой. Но за ней была еще одна дверь. Однако и она Худолея не смутила — он вынул из кармана пластмассовый стерженек, сунул его в круглое отверстие, и маленькое табло приглашающе вспыхнуло.
Перед лифтовой площадкой стоял маленький фанерный столик. Видимо, здесь положено было сидеть вахтеру, но вахтера не было, причем не было уже давно, не один год — это тоже знал Худолей, посетив домоуправление и задав кучу бестолковых вопросов ради двух-трех действительно важных.
— Вот его квартира, — Худолей положил на стальную дверь свою ладошку и выразительно посмотрел на Андрея — как, мол, тебе это бронированное сооружение?
— Преодолеем, — сказал Андрей и, не останавливаясь, поднялся на один пролет лестницы. Отсюда, через небольшое окно, расположенное внизу, у самого пола, был виден почти весь двор, заставленный машинами. Присев на корточки к окну, Андрей внимательно осмотрел все пространство двора и, убедившись, что белая «Ауди» еще не прибыла, обернулся к Худолею. — Здесь мы его и подождем... А вот и он.
Сквозь затянутое паутиной окно было тем не менее хорошо видно, как во двор въезжала белая машина. Сильные фары, включенные почему-то на дальний свет, резко выделялись среди тусклых фонарей.
— Да, это «Ауди», — подтвердил Худолей.
Машина шла хотя и медленно, но уверенно, видимо, у Пияшева где-то здесь было постоянное место. Так и есть, проехав мимо собственного подъезда, он остановился, вышел из машины, оглянулся по сторонам. Когда проходил мимо фар, Андрей и Худолей еще раз убедились — ошибки не было, приехал именно Пияшев. Он подошел к двум вбитым в асфальт столбикам, между которыми была натянута цепочка, отомкнул замочек, и цепочка упала. После этого вернулся в машину, въехал на свободный пятачок, а выйдя, снова натянул цепочку и повесил замочек.
— Идет, — сказал Худолей, поправляя на плече сумку.
— Пора маскироваться. — Вынув из кармана черный капроновый чулок, Андрей натянул его на голову. Сверху надел кепку с длинным козырьком.
Точно так же поступил и Худолей. Теперь в сумраке подъезда оба были неразличимо похожи друг на друга.
Где-то внизу глухо хлопнула дверь, потом раздался еще один хлопок, более резкий, более близкий — Пияшев миновал вторую дверь.
И тут же взревел лифт.
— Иду первым, — сказал Андрей. — Ты проскакиваешь в квартиру, не задерживаясь. Следом я вволакиваю хозяина.
Каждое движение лифта сопровождалось железным лязгом — вызов, остановка, открывание дверей, закрывание. На третьем этаже лифт остановился, словно наткнувшись на железную преграду, казалось, его остановка вызвала разрыв металла, скрежет невидимых цепей, чуть ли не человеческие вопли. Но нет, все было спокойно. Просто остановился лифт, раскрылись двери, на площадку вышел Пияшев, оглянулся по сторонам. Где бы ни оказывался, он все время оглядывался по сторонам, будто ожидал внезапного удара, нападения или какой-то пакости помельче.
Сегодня он ожидал всего этого не напрасно — дождался. Андрей быстро и бесшумно спустился по ступенькам и в тот момент, когда Пияшев вставил ключ в дверь, когда он уже успел его повернуть и услышать знакомый, наверное, даже родной скрип в темных глубинах замка, Андрей сверху ударил его кулаком по голове.
Расчет был правильным — от такого удара человек сознание не потеряет, следов на голове никаких не останется, но неожиданность и достаточно существенная встряска на минуту-другую ввергнет его в состояние ошеломленности и беспомощности. Тут главное не терять времени. Подхватив пошатнувшегося Пияшева левой рукой, Андрей правой провернул ключ еще на один оборот и, нажав ручку вниз, потянул на себя.
Дверь послушно открылась, и он увидел перед собой еще одну дверь, по всей видимости, старую, которая стояла здесь, когда еще не было внешней, стальной, укрепленной сваренной арматурой и замком с тремя стержнями, для которых в стальной раме были высверлены три круглых паза.
Передав Худолею обмякшего Пияшева, Андрей в связке нашел маленький плоский ключ для английского замка, безошибочно вставил его почти на ощупь в темноте подъезда и повернул.
Щеколда сдвинулась в сторону, и дверь открылась.
Протолкнув впереди себя Худолея с Пияшевым, который уже начал приходить в себя, но пока не сопротивлялся, позволяя делать с собой все, что пожелают нежданные гости, Андрей закрыл внешнюю стальную дверь, потом также основательно повозился со второй и, лишь убедившись, что она тоже заперта, обернулся к Пияшеву. От неожиданности тот едва ли понимал, что с ним происходит. Вынув из кармана наручники, Андрей завел ему руки за спину и защелкнул стальные кольца.
Все происходило в полной тишине, никто не произнес ни слова, никто не закричал. Пияшев ошарашенно переводил взгляд с одного гостя на другого. Черные чулки, которые Андрей и Худолей изготовили из одной пары колготок, полумрак коридора, длинные козырьки кепок делали их неразличимыми.
— Что вы хотите? — наконец выдавил из себя Пияшев.
— Тсс, — Худолей приложил палец к затянутым капроном губам. И тут же провел себя ладонью по горлу. Дескать, молчи, не то будет плохо.
— Ну, вы даете, — пробормотал Пияшев и закрыл глаза. Только сейчас стало видно, что он хорошо поддат. Но неожиданность происходящего, видимо, отрезвила его, и он постепенно осознавал случившееся.
Худолей тем временем быстро и с неожиданной для самого себя сноровкой обшаривал карманы Пияшева, ссыпая в сумку все, что находил. Не глядя, не всматриваясь в находки, он бросал в сумку мобильник, блокнот, кошелек, какие-то ключи, зажигалку, пачку сигарет, мелкие клочки бумаги с номерами телефонов. И хотя понимал, что деньги — это нечто особое, это уже как бы и не обыск, а грабеж, но ни на секунду не усомнился в правильности своих действий.
Андрей заглянул в одну дверь — это оказалась ванная, потом туалет, дернул еще одну дверь — там была небольшая кладовочка, оборудованная под встроенный бельевой шкаф. Вот туда он и запихнул Пияшева, не слишком заботясь о своих манерах. И, убедившись, что тот рухнул на пол, молча пригрозил ему кулаком. Сиди, дескать, молча.
Пияшев понял и согласно кивнул.
Все документы, подшитые в папки договоры, расписки, обязательства, не вчитываясь и не пытаясь понять их суть, сгребали в один мешок. Письма, какие-то записки, скрепленные мелкие бумажки с телефонами и именами — все шло в мешок.
Когда Худолей обшаривал один из ящиков стенки, его чуткие пальцы эксперта почувствовали, что донышко у ящика чуть сдвинулось. Он вытряхнул содержимое на пол и без труда сковырнул предательски дрогнувшую фанерку.
И тихо ахнул — дно небольшого ящичка было аккуратно уложено далларовыми пачками.
— Андрей, — негромко позвал Худолей. — Смотри.
— Надо же...
— Как быть?
— В мешок.
— Крутовато получается.
— А ты на что рассчитывал? Надо брать, иначе он нас вычислит. Макулатуру взяли, а деньги оставили? Так не бывает, — и Андрей обернулся к альбомам со снимками.
Худолей еще некоторое время молчал, в растерянности рассматривая лежащие перед ним пачки долларов. Их было шесть штук, по десять тысяч в пачке. Итого шестьдесят тысяч. Поколебавшись, он сгреб их в стопку и бросил в мешок.
— Прощупай и другие ящики, — Андрей обернулся со страшноватой улыбкой, искаженной чулком. — Наверняка это не последние его деньги.
Но нет, больше долларов Худолей не обнаружил. Зато нашел пачку паспортов — больше десятка. Вскрыв один, второй, третий, он нашел паспорта Шевчук, Хмелько, Семенчук. Интересная находка попалась и Андрею. Раскрыв наугад альбом со снимками, он вдруг увидел фотографии, по исполнению, по размеру, по содержанию точь-в-точь напоминавшие те, которые видел в кабинете у Пафнутьева. По всему было видно, что снимал один человек, в том же помещении и располагал он женщин все в той же позе, которая позволила Пафнутьеву рассмотреть родинку на внутренней стороне бедра.
