Эд Макбейн - Смерть по ходу пьесы
— А не случалось ли за последнее время в вашем доме ограблений? — спросил Клинг.
Он подумал, что, возможно, одежда Мэддена была украдена.
— С прошлого сентября — ни одного, — сказал Зейферт. — Это довольно примечательно для дома без швейцара, — добавил он.
Детективы вполне разделяли его мнение.
— Какого распорядка дня он придерживался? — спросил Джабим.
— Он постоянно то приходил, то уходил, — ответил Зейферт. — Вы же знаете, он работал в театре, а у них там все не как у нормальных людей.
Карелла улыбнулся.
Все остальные детективы улыбаться не стали. Возможно, они были совершенно согласны с Зейфертом.
— Вам не встречался здесь кто-нибудь Из коллег мистера Мэддена?
— Никто из них сюда не приходил?
— Кто-нибудь из мужчин или женщин, которые работали вместе с ним? Вы никого из них не видели?
— Я незнаком с коллегами мистера Мэддена, — сказал Зейферт.
— Если мы покажем вам фотографии, вы сможете сказать, не появлялся ли кто-нибудь из них здесь вчера вечером?
— Вчера вечером меня здесь не было, — заявил Зейферт.
Детективы посмотрели на него.
— Мне показалось, что вы сказали...
— Я был в кино, — пояснил Зейферт.
— Вы сказали, что стояли здесь, на тротуаре...
— Это было уже потом.
— Когда потом?
— После фильма.
— Позвольте уточнить...
— Я вернулся из кинотеатра и остановился на тротуаре подышать свежим воздухом. В этот момент мистер Мэдден и упал.
— Во сколько это было?
— Двадцать пять минут двенадцатого.
— Откуда вы?..
— Я посмотрел на часы.
— Он выпал из окна...
— Голый.
— ...и едва не свалился вам на голову...
— Да, едва не свалился. Но все-таки не на голову.
— ...в двадцать пять минут двенадцатого.
— Совершенно верно.
— Вы посмотрели на часы.
— Да.
— Во сколько вы ушли в кино?
— Фильм начинался в девять.
— Значит, с девяти...
— Нет, мы ушли раньше. Чтобы дойти заблаговременно. Кинотеатр здесь сразу за углом. Мы ушли без пятнадцати девять. Мы с моей женой.
— Во сколько вы вернулись?
— Примерно в четверть двенадцатого.
— Как раз в то время, когда мистер Мэдден свалился почти что вам на голову.
— Нет, мы вернулись немного раньше. Клара пошла домой, а я остался подышать свежим воздухом.
— Значит, с без пятнадцати девять и до четверти двенадцатого вы не могли видеть, кто заходил в дом и выходил оттуда?
— Совершенно верно.
«Тогда какая от тебя польза?» — подумал Джабим.
— А после этого? — спросил Карелла. — Вы не видели, чтобы кто-нибудь выходил из дома после падения мистера Мэддена?
— Здесь была такая суматоха. Полиция, «Скорая»...
— До того, как началась суматоха, — сказал Карелла. — Что вы сделали сразу после того, как увидели упавшее тело?
— Я пошел в дом и вызвал полицию.
— Служба девять-один-один приняла звонок в половине двенадцатого, — сообщил Карелле Биггз.
— И что потом?
— Я снова вышел на улицу присмотреть за ним.
— Патрульные появились здесь в тридцать семь двенадцатого, — сказал Биггз. — Мы добрались на десять минут позже.
— Значит, семь-восемь минут вас здесь не было, — предположил Карелла.
— Совершенно верно, — подтвердил Зейферт.
— Значит, вы не могли видеть, не выходил ли кто-нибудь из дома за это время?
— Совершенно верно.
«Тогда какая от тебя польза, черт бы тебя побрал?» — снова подумал Джабим.
— Но здесь были другие люди, — сказал Зейферт. — Когда я вышел обратно, здесь уже собралась большая толпа.
Джабим прикинул, что вся эта толпа глазела на тело на тротуаре, а значит, никто из них не заметил, не выходил ли кто-нибудь в эти минуты из дома. Некоторое время четыре детектива молчали.
Карелла думал, зачем Мэддену понадобилось раздеваться догола, прежде чем выброситься из окна.
Биггз думал о том же самом.
Клинг думал, не могло ли получиться так, что Мэдден не сам пришел в гостиную, а его туда приволокли, затащили на подоконник и вытолкнули в окно.
Джабим думал — в качестве предположения, — что если кто-то вытолкнул Мэддена в окно, то что этот кто-то мог сделать потом, кроме как выйти через главный вход?
— А есть какой-нибудь другой выход из дома? — спросил он.
— Да, — сказал Зейферт.
— Где он находится?
— В подвальном помещении. Рядом с прачечной.
— А куда он ведет?
— На задний двор.
«А оттуда — в любой конец этого чокнутого города», — подумал Джабим.
* * *Когда они снова поднялись наверх, два техника из выездной бригады криминалистов все еще продолжали свою работу. Они обнаружили на простыне какие-то засохшие пятна, и теперь один из техников брал пробу, чтобы отправить ее в лабораторию. Биггз спросил, не могут ли это оказаться пятна семенной жидкости.
— Вполне возможно. Почему бы и нет? — ответил техник.
Второй техник ползал на четвереньках, исследуя каждый сантиметр пола.
— Мужики часто трахаются перед тем, как свести счеты с жизнью, — сказал он.
— А почему? — спросил его напарник.
— Да потому, что трахнуться и перед смертью приятно.
— Эти два стакана наводят на мысль, что здесь была девушка, — заметил Биггз.
— Мы и их заберем на экспертизу, — сказал первый техник.
Второй тем временем добрался до кровати.
— А может, ему хватило и себя самого, — предположил Джабим.
— Они же проверят эти пятна и на женские выделения, разве нет? — спросил Биггз.
— Если здесь действительно была женщина, — уперся на своем Джабим.
— Обычные вагинальные выделения, ну и что? — сказал второй техник и нырнул под кровать.
— Возможно, из-за этого он и разделся догола, — предположил Клинг. — Из-за девушки.
— Это вполне объясняет стаканы по обе стороны кровати, — добавил Биггз.
— Свидание могло состояться еще на прошлой неделе, — пессимистично заметил Джабим.
— Эй, эй! — завопил из-под кровати второй техник и задом выбрался наружу.
Все повернулись к нему.
Техник сжимал в руке — естественно, в перчатке — рубиновую сережку, сверкавшую, словно глаз оборотня.
* * *...Второй помощник режиссера, молодой негр, представившийся как Кирби Роулингз, сообщил, что сейчас в театре находятся только он сам и дублеры — они репетируют второй акт. Очевидно, в шоу-бизнесе все шло точно тем же чередом, что и в любом другом бизнесе, даже если накануне вечером помощник режиссера выбросился из окна.
— Впрочем, в настоящий момент у нас обеденный перерыв, — добавил Роулингз.
— Когда должна прийти Джози Билз? — спросил Карелла.
— Не раньше двух.
— Вы не знаете, где можно найти мистера Гринбаума?
— По-моему, он пошел за сандвичем.
— Я пока успею позвонить? — спросил Клинг.
— Вполне, — сказал Карелла. — Давай звони.
Клинг позвонил Шарин с телефона-автомата, висящего неподалеку от служебного входа. Бывший боксер Тори Эндрюс сидел на своем стуле с высокой спинкой и наблюдал, как Клинг набирает номер. Сегодня был один из тех дней, когда Шарин принимала больных в Даймондбеке. Женщина, снявшая трубку, сказала, что доктор Кук сейчас занята с пациентом.
— Это детектив Клинг, — представился он, повернувшись спиной к Тори.
— Вы по делам службы? — спросила женщина.
— Нет, по личному делу, — ответил Клинг.
Ему нравилось говорить, что его дело — личное.
— Подождите минутку.
Через несколько мгновений трубку взяла Шарин.
— Привет, — сказала она.
— Нам тут нужно поговорить с одним парнем, — сказал Клинг, — а потом я могу зайти в верхний город и пригласить тебя на обед, если ты не занята.
— Но только если ненадолго, — ответила Шарин. — У меня сегодня очень напряженный день.
— Тогда я зайду за тобой в два.
— Хорошо, я буду ждать.
* * *Джерри Гринбаума они нашли в том самом переулке, где произошло первое нападение на Мишель. Он сидел, прислонившись к стене из белого кирпича, ел сандвич, купленный в забегаловке напротив театра, и запивал его пепси-колой, которую потягивал через соломинку. Он наблюдал, как подходят копы. Встревоженные карие глаза на узком лице и вьющиеся черные волосы придавали ему вид темного херувима. Детективы сообщили ему, что они обнаружили черновик пьесы, озаглавленной...
— Ну, «Девушка», — сказал Джерри.
— Да, правильно. «Девушка»...
— «Что уж мертва», ну. Это из Марлоу.
— Филиппа? — поинтересовался Клинг.
— Кристофера, — ответил Джерри и процитировал: — «Но было то в другой стране, и с девушкой, что уж мертва». «Мальтийский еврей», 1589 год.
— Мы поняли по титульному листу...
— Да, мы с Чаком писали ее вместе.
— Как это получилось?
— Эта идея пришла к нам как-то во время репетиции, и мы решили, что должны написать пьесу, — сказал Джерри и пожал плечами. — Мы решили, что если уж Фредди может писать свое дерьмо, то, значит, писать пьесы может кто угодно.
— Когда это произошло?
