Фридрих Незнанский - Забыть и выжить
Васька согласился. Но оказалось, что загадки для него никакой не было. Он помнил, что дерево, которое он изображал, называется яблоней и на ней росли очень большие, красные яблоки. А вот как называлось другое дерево, он не мог вспомнить. И третьего — тоже.
— А, значит, это ты яблоню рисовал? Но разве они такими большими бывают?
И Ирина, естественно, поинтересовалась, чем вызван его интерес к плодовым деревьям? Это в школе, что ли, получил такое задание?
— Я тоже думал, что не бывают, но дядя Саша меня уверял, что именно такие они и были. — Васька показал руками округлость величиной с арбуз. — Нет, в школе мы это не проходим.
— Так в чем же тогда смысл твоей тренировки?
— Понимаете, тетя Ира, я не могу вспомнить названия других деревьев, про которые говорил дядя Саша. А когда я вспомню, то, наверно, вспомню тоже, и где они росли.
— Интересный ход мыслей, — отметила Ирина. — И что же это тебе даст в конечном счете?
Зазвонил городской телефон, но, судя по звуку, звонок был междугородный. Ирина вышла в прихожую, подняла трубку.
— Здравствуй, это Антон, — услышала она. — Как у вас?
— У нас все нормально, — резковато и нетерпеливо ответила Ирина. — Меня интересует, что у вас?
— Что у нас?.. Саша, определенно, в городе, но на связь со мной не желает выходить категорически. Он разговаривал с Константином Дмитриевичем. Даже дежурному по горотделу милиции позвонил, труп там какой-то обнаружил, представляешь? А на связь выходить не желает, хоть ты тресни! Я понимаю Меркулова, он еле сдерживает уже раздражение… Да и Саша еще о чем-то его просил. Выяснить про кого-то… Меркулов не сказал… Но они поругались, это я понял. Ира, вспомните, ну, может, есть у него тут кто-то знакомый, у кого он мог остановиться? Я ж не могу весь город прочесывать или надеяться на случайную встречу! А на меня еще Константин Дмитриевич расследование это повесил… авария со светом, весь город, я говорил тебе, сутки в темноте сидел… Прямо не знаю, что делать!..
— Я тоже пыталась вспомнить, но так ничего и не смогла… Ну что ж, если нет новостей, остается ждать… С Василием будешь разговаривать?
— Передай ему мой привет и скажи, чтоб вел себя послушно. Надеюсь скоро вернуться, освобожу вас…
— Не говори глупости! — резко сказала Ирина и услышала гудки отбоя.
Постояла, подумала и вернулась на кухню.
— Твой папа звонил, очень занят, но просил передать тебе привет и поцеловать…
— Вот еще… — солидно пробурчал мальчик, но лоб для поцелуя тете Ире подставил. — Ладно… Пойду тоже работать. Спасибо, тетя Ира… А он там как? — обернулся от двери. — Ни с кем еще не подрался?
— Нет, Вася, — нахмурилась Ирина. — Надеюсь, пока не успел.
— А чего ты говоришь таким серым голосом?
— Каким? — изумилась Ирина.
— Ну серым… никаким… Вот! — Он чуть не подпрыгнул от озарения. — Я ж говорил! Я вспомнил! Там был этот… тут!.. Как его?
— Тут? — переспросила Ирина.
— Тутовник! — воскликнул Вася. — Черная ягода, как чернила! Девчонкам в лоб зафигачивать!
И еще жердя…
— Вася, — прямо расцвела Ирина, — ты же умница! Жердёла! Абрикос! Это росло у…
— У тети Вали! Дядя Саша говорил, что, когда он был, как я, она была его всего на десять лет старше! А по деревьям лазала лучше всех! Суперская тетка!
— Ой, какой ты молодец! — воскликнула Ирина и кинулась в большую комнату, которую она называла гостиной, к стенному шкафу. — Васька, сюда! Нужен синий блокнот!
И она стала вываливать на пол из больших ящиков стопки исписанных тетрадей, сложенных газет, писем, телеграмм и прочих бумаг, связанных в пачки и лежащих отдельно друг от друга, а также целую груду старых телефонных книжек и блокнотов…
Через час Ирина Генриховна позвонила Меркулову в приемную. Его секретарша, вечная Клавдия Сергеевна, много лет уже неравнодушная к Турецкому, о чем было известно всем без исключения, и не только в Генеральной прокуратуре, узнав голос Ирины, поинтересовалась:
— А как чувствует себя Александр Борисович?
И голос такой лилейно-проникновенный. Торжествует, наверное, стерва, подумала Ирина. Всё они у себя, в прокуратуре, знают…
— Отдыхает, — нейтральным тоном, или, как сказал бы Васька, «серым голосом» ответила законная супруга Турецкого и попросила ее срочно соединить с Константином Дмитриевичем.
— Слушаю, Ира, — глуховатым голосом ответил Костя. — Какие проблемы?
— Мы вспомнили, у кого остановился Шурик! У своей родной тетки. Ее Валентиной зовут, а фамилия — Ермакова, по мужу. Он давно умер. А эта Валя, я помню, пару раз к нам приезжала, еще на старую квартиру. И жила она, я не запомнила тогда, не то в Новороссийске, не то в Туапсе. А сейчас мы нашли старую записную книжку Шурика, где и был адрес: улица Гвардейцев, пятнадцать, собственный дом. А про сад Васька вспомнил, из рассказов Шурика, представляешь, какая удача?
— Да, слава богу, — тускло ответил Меркулов. — Ну хорошо, я сейчас перезвоню Плетневу. А что, эта тетка не могла никуда переехать?
— Костя, ну собственный дом — на юге! Кто ж бросит?
— Вот бы ты и… Ох, господи… — Костя тяжко вздохнул.
— Можешь не вздыхать, я уже для себя решила. Вот Ваську пристрою, уговорю Катю и махну к нему. То есть за ним.
— Вот это — другой разговор, — явно обрадовался Костя. — И мне тоже будет чем его порадовать…
— А что такое? — забеспокоилась Ирина, как будто разговор зашел о чем-то неприятном.
— Да просьба у него была… Как условие сотрудничества, — неохотно ответил Меркулов. — Вечный альтруист наш Саня. Может, он и прав, не знаю. Ладно, спасибо, ты нам здорово облегчила задачу. Я сообщу, когда будут новости…
Глава тринадцатая ПО СЛЕДУ
Фотоателье, где можно было проявить пленку и отпечатать снимки, Турецкий нашел тут же, на набережной, неподалеку от длинного, похожего на пресловутый барак сталинских еще времен, одноэтажного здания с весьма прихотливо написанной вывеской «Интернет-кафе „Снасть“. Интересно, что у них тут, подумал Александр походя, надо бы при случае заглянуть. Нинке в колледж писульку отправить, что папа жив-здоров, скучает и ждет в гости любимую дочку… Да, увы, не домой уже, а в гости. Вот как быстро привычные понятия меняют свой смысл…
А фотоателье начинало работать с восьми. Вероятно, по той причине, что народ здесь встает рано — юг, курорт, и этим все сказано. Значит, не раньше восьми…
Хорошо, а когда работнички появляются в «Усладе»? Тоже к восьми? Или, по-хозяйски, пораньше все-таки? Оказалось, по-хозяйски. Когда Турецкий свернул с площади к зданию кафе, он увидел за отдернутыми занавесками зала какое-то шевеление. Молодцы!
Да, в самом деле повариха и официанты уже готовились к приему посетителей. Александра Борисовича встретили приветливо. Оказалось, сюда еще вечером звонил Сергей Иванович и передал от имени хозяйки, что все они тут сделали правильно, она довольна и намерена в самые ближайшие дни снова возглавить предприятие.
— Это хорошо, — сказал Борис, — оно как-то и спокойнее…
О машине на сегодняшний день они договорились без всяких вопросов: Боря просто отдал Александру ключи, сказав, что машинка на стоянке, с другой стороны, у служебного входа. А потом подумал и вручил свои права — на всякий случай. Других-то документов у Турецкого не было, но если бы возникла необходимость, то — черт с ним! — можно было бы сослаться на городскую прокуратуру, где что-то делает Антон Плетнев. Но это уже — на самый крайний случай. Ни видеть его, ни тем более общаться Александр Борисович не собирался. И вообще пошли они все к…!
Так за разговорами, какими-то мелкими делами и заботами время подошло к восьми, и Александр Борисович помчался уже на машине в фотоателье. Мастер удивился, когда Турецкий представил ему пленку для проявки, из которой были использованы всего четыре кадра. Но желание клиента — закон, особенно тут, на юге. Да и таксу клиент готов был заплатить двойную. Словом, пока Александр Борисович проехался по набережной, рассматривая город со стороны моря, пленка была проявлена и фотографии отпечатаны. Правда, еще не успели досохнуть, но это уже теперь особого значения не имело. А заодно Александр купил у тетки, стоявшей с ведром, из которого торчали букеты роз, один — из пяти штук, их он собирался поставить у тетки в ее маленькой гостиной. Нельзя отступать от собственных обещаний: ведь на фоне этого события не станет неожиданностью и букет в руках Капитолины Сергеевны, что бы Валенька ни придумывала себе по этому поводу. А в том, что будет именно так, Александр не сомневался…
А между тем в районе лестницы на пляж, мимо которой проехал Турецкий дважды, было заметно шевеление, которое Александр не мог не отметить своим профессиональным глазом. Стояла черная «Волга» с проблесковым маячком, который не работал, и «рафик», принадлежавший, скорее всего, криминалистам. «Медицины» уже не было, значит, труп увезли, а теперь все еще искали следы. Ох, козлы! Ведь дураку ясно, что трупака сбросили с набережной, через парапет! Какие же следы могут в этом случае остаться? Только на парапете или рядом. Надо искать возможных свидетелей, видевших остановившуюся здесь машину. Искать среди тех, кто здесь часто бывает — на пляж ходит по вечерам, любит прогуливаться по набережной. А это — вечерняя работа. Может, и ночная. Далее. Покойника надо идентифицировать! Что, так уж велик город? Если он — из местных, его сразу опознают, а тогда и остальные вопросы легче будет решить…
