Реджинальд Хилл - Детская игра
— Черт возьми, Пит, прелесть моя, слушайте — я не хотела смутить вас. Иногда вылетает. Вы не сердитесь? — Она наклонила свое лицо так близко, что инспектор почувствовал на щеке ее легкое дыхание.
— Кто-то будет прощен, а кто-то наказан! — произнес Паско. — Выбирайте — что вам больше по душе.
Чанг засмеялась, и смех ее был подобен звуку храмовых колокольчиков в романах Киплинга.
— Это светский визит или вы ищете наркотики? — спросила она Паско.
— Я хотел бы поговорить с Меркуцио.
— С Родом? Он там, в углу, со своей кузиной, — последнее слово она произнесла с особенной интонацией, которая озадачила Паско. В дальнем углу бара он увидел Ломаса, сидевшего рядом с Лэкси Хьюби, причем так близко, что головы их почти соприкасались. «Может быть, между ними что-то происходит?» Эта догадка обескуражила его. Кажется, семейства Хьюби и Ломасов не испытывали горячих чувств друг к другу, а эти двое уж совсем не годились на роль Ромео и Джульетты.
Паско извинился перед Чанг и направился к паре в дальнем углу. Заметив его, молодые люди прервали беседу.
— Здравствуйте, мистер Ломас, мисс Хьюби, — улыбнулся им Паско.
— В прошлый раз мы были Родом и Лэкси. Видимо, предстоит официальный разговор, — отозвался Ломас.
— Можем мы поговорить наедине, мистер Ломас?
— А здесь это разве невозможно?
Род был прав: громкие голоса и музыка создавали в баре такой шум, что подслушать их нельзя было бы при всем желании.
Паско посмотрел на девушку.
— Я пойду, — поспешно сказала она.
— В этом нет необходимости. Мой констебль купит вам что-нибудь выпить. Сеймур!
Девушка поднялась и направилась к стойке, следом за ней поспешил слегка смущенный констебль.
Паско уселся в освободившееся кресло.
— Хотел бы задать вам пару вопросов, мистер Ломас. Во-первых, зачем вы взломали шкатулку?
— Что? Я не делал этого! Это абсурд! — запротестовал тот, изображая изумление и шок почти по методу Станиславского.
— Вы пропустили одну строчку, — укорил его Паско. — Сначала идет фраза: «Какую шкатулку?» Только когда я скажу какую, должно последовать возмущение.
— А вы неплохой клоун, — сдавленно произнес Ломас.
— Спасибо. Видите ли, мы нашли отпечатки пальцев внутри и снаружи шкатулки. Они совпадают, с отпечатками на стакане около вашей кровати…
Паско соврал насчет отпечатков внутри. Там было наложение одних отпечатков на другие — и никакой определенности.
— Так вы копались в моей спальне? — На этот раз негодование Ломаса было неподдельным.
— Нет, — мягко возразил Паско, — мы осмотрели спальню покойного Александра Хьюби с разрешения мисс Кич. Но не будем отклоняться от нашей темы. Вернемся к шкатулке.
Ломас задумался на мгновение, потом на его лице появилась открытая, искренняя, почти печальная улыбка.
— Да, верно, я заглядывал в шкатулку. Но не взламывал ее. Замок был уже сорван. Я просто рылся в вещах.
— С какой целью?
— Просто так. Нет, я сказал глупость. Послушайте, если говорить честно, у меня была безумная идея — а что, если существует другое завещание, о котором старина Теккерей просто не знает. Ведь нельзя же отрицать такую возможность, не так ли? Я в самом деле не могу смириться с мыслью, что до последнего дня старуха верила, будто ее драгоценный мальчик жив.
— Понятно. Надо полагать, вы надеялись, что существует кое завещание, по которому ваше семейство наследует все имущество?
— Я родился в День Святого Иуды. Только прирожденные оптимисты становятся актерами.
— Ну и как, удалось что-нибудь найти?
— Ничего. Кроме массы вещей, подтверждающих, что дорогая старушка Гвен была не в своем уме.
— Для этого не стоило ломать замок.
— Послушайте, это мог сделать кто угодно. Почему вы выбрали меня?
— Вряд ли кто угодно. В доме были лишь вы и мисс Кич. А у нее есть ключ.
— Да будет вам известно, что и другие люди посещают этот дом.
— Например?
Ломас посмотрел украдкой в сторону бара и понизил голос:
— Как насчет Джона Хьюби, отца Лэкси? Пару дней назад он приезжал к мисс Кич, спрашивал о завещании, письмах и прочем. Да, это мог быть он! Он же форменный дикарь. Трудно поверить, что Лэкси его дочь.
Паско сделал пометку в своих записях.
— Теперь расскажите мне о своей поездке в Италию, — предложил он.
Ломас нахмурился, но тут же вернул на свое лицо открытую, честную улыбку.
— А-а-а! Вы видели наклейки на моих чемоданах. Какой же вы проницательный детектив, старина! Да, летом я был в Италии. После фестиваля в Солсбери я, как сумасшедший, рыскал повсюду в поисках работы. Наконец сказал себе: «Лето есть лето!» — и принял предложение матери поехать за границу за ее счет.
— Это было ваше первое путешествие в Италию?
— Нет, я ездил туда несколько раз.
— Где вы были в Италии? — Паско держал ручку наготове.
— В разных местах.
— Тоскана?
— Да, там я пробыл достаточно. Послушайте, а в чем, собственно, дело?
— Встречались ли вы когда-нибудь с Алессандро Понтелли?
Ломас не счел нужным притворяться, что не слышал этого имени.
— Вы имеете в виду погибшего парня, того, который объявился на похоронах? Что вы, черт побери, хотите сказать, инспектор?
— Я задал вам очень простой вопрос, — невозмутимо отозвался Паско.
— Тогда ответ тоже будет простой — нет!
— Прекрасно. Кстати, вы до сих пор курите марихуану?
Ломас удивленно покачал головой.
— Боже мой! Если уж вы за что-то беретесь, то непременно выведаете всю подноготную! Вас в самом деле это интересует?
— Без сомнения. Вы признали в суде, что курили марихуану. Я только хочу знать, отказались ли вы от этой привычки?
— Да зачем вам это знать? Какое это имеет значение?
— Пока никакого. Просто у парня, убитого недалеко от Трой-Хауса, нашли немного марихуаны.
— Вы глубоко копаете! — воскликнул Ломас, не подозревая, что вторит Дэлзиелу.
— Весьма возможно… — Почувствовав, что кто-то стоит рядом, Паско поднял голову. Это подошла Лэкси Хьюби.
— Род, я должна возвращаться. Мистер Теккерей работает в обеденный перерыв, и мне придется много печатать.
— О'кей! Надеюсь, вы позвоните вечером в Трой-Хаус справиться о здоровье Кичи? Миссис Брукс превосходная сиделка, но ей нужно заботиться и о собственной семье, — оживился Ломас.
— Конечно, позвоню. Занятия у меня кончаются в восемь.
— Мисс Хьюби, если вы задержитесь на секунду, я провожу вас, — остановил ее Паско, снова пуская в ход свою обворожительную улыбку. — Я хочу поговорить с мистером Теккереем. Между прочим, мистер Ломас, тот ваш друг, у которого вы ночевали в прошлую пятницу, живет в Лидсе?
Этот прием часто срабатывал — неожиданно, когда подозреваемый думает, что все уже позади, задать острый вопрос. Сейчас подобная тактика была обречена на успех! Ломаса передернуло, и вместо ответа послышался его сухой нервный кашель.
— Итак, в тот вечер вы были в Лидсе, — без нажима констатировал Паско.
— Конечно, был, — ответила за него Лэкси с легким раздражением.
Паско изумленно уставился на девушку.
— Мы ходили с ним в оперу. «Мадам Баттерфляй».
— Неужели? — Паско повернулся к Ломасу. Все следы замешательства исчезли. Род улыбнулся инспектору прежней улыбкой.
— Лэкси полна решимости отучить меня от драматического театра.
— Вы позвонили мисс Кич. Сказали, что не вернетесь в Трой-Хаус, потому что останетесь ночевать у друга.
— Я так и сделал, — ответил Ломас развязным тоном. — Именно так все и было.
— Я должна идти, — повторила Лэкси Хьюби. Она нагнулась и поцеловала Ломаса в щеку. Паско вспомнил, с какой видимой неохотой встретила Лэкси попытку Ломаса обнять ее всего неделю назад. Девушка повернулась и направилась к выходу.
— Нам предстоит еще один разговор, мистер Ломас. — С этими словами Паско последовал за ней.
Девушка шла так быстро, что он смог нагнать ее, только когда они вышли из театра.
— Не бегите так! — взмолился инспектор. — Должно быть, у вас очень хорошая работа, если вы так торопитесь вернуться в офис?
— Неплохая.
— Но быть адвокатом все же лучше? — переводя дыхание, полюбопытствовал Паско.
— Вы заглядывали в мой портфель!
Это перескакивание через две ступеньки в процессе рассуждения впечатляло. А может быть, он просто забыл застегнуть ее портфель?
— Где вы учитесь? Заканчиваете курсы и будете поступать на подготовительный факультет?
— Как получится, — сказала она равнодушно.
— Мистеру Теккерею следовало бы ценить вас. — Паско потребовалось сделать несколько шагов, чтобы понять, почему она промолчала. — Он не знает об этом? Но почему? Он бы наверняка…
