Николай Леонов - Улики горят синим пламенем
– Что же заставило тебя поменять мнение?
– Эти бумаги. – Гуров бросил перед Мурадом папку.
Тот поспешно вытряхнул из папки листки и принялся их рассматривать.
– Это же моя заявка на участие в торгах! Доверенность! Договор! – Мурад в недоумении перебирал документы. – Но это все…
– Сгорело? – подсказал Гуров.
Мурад подтвердил:
– Да, сгорело. Ставрогин показал мне обгорелый кусок папки…
Гуров взял один из листков и потер в пальцах.
– Конечно, бумага-то именная, не подделаешь.
– Да, мне ее по особому заказу на Гознаке делают. Маленькая слабость. Тщеславие, слушай, сам понимаю…
– Ну да, – закончил свою мысль сыщик, – я и говорю – похожую папку он сумел найти, а бумагу – нет.
– Кто, Ставрогин? – не сразу понял Мурад. – Но зачем?
– Смотри внимательнее, там все есть. – Гуров откинулся на спинку кресла и стал тянуть коньяк маленькими глотками, чего терпеть не мог. Просто так ему удобнее было наблюдать за реакцией Мурада.
Тот долго вглядывался в страницы и наконец понял. В ярости он отбросил листы в сторону.
– Ах, он шакал! Так кинул! Скажи, откуда у тебя эта папка?
– Мне ее передала женщина, которую похитили твои джигиты. Если тебе это интересно, поединок у меня с ними получился честный, они умерли как мужчины. Просто мне немного повезло, и я успел выстрелить чуть раньше.
Мурад замахал руками:
– Перестань, к тебе у меня нет претензий. Хоть они и мои родственники, но мы не в горах. Мурад не дикобраз, Мурад человек мирный! Мурад добро помнит. Давай за мир между нами, Лев Иванович! А женщине, которая папку сохранила, скажи, пусть живет спокойно. И вот, передай ей за беспокойство.
Он вскочил, достал откуда-то внушительный пакет, наполненный пачками долларов, и вручил сыщику. Тот отклонил приношение.
– Она не возьмет.
Мурад изобразил страдальческую гримасу.
– Э, а ты сделай так, чтобы взяла. Ты же умный мент, головой варить умеешь. Прошу, сделай!
Из машины Гуров позвонил Станиславу, который, вероятно, изнывал в ожидании.
– Уже еду. Только в одно место заскочу и буду. Водки взять?
– Не надо, все есть. Для полноты натюрморта только твоей унылой рожи не хватает, поспеши.
Гуров отключил связь и прибавил газу.
* * *Николай Всеволодович был там, где Гуров и надеялся его застать, – в баре казино «Спрут». Сыщик прошел к стойке и забрался на высокий табурет по соседству со Ставрогиным. Тот поглядел на него без удивления.
– Что-нибудь выпьете?
Гуров отрицательно покачал головой.
– Нет, спасибо. У меня к вам, Николай Всеволодович, только один вопрос. Что же вы себе кликуху такую примитивную придумали? Шеф! На что-нибудь оригинальное фантазии не хватило?
Теперь Ставрогин посмотрел на сыщика более пристально. Выпил.
– Слушай, полковник, тебе это надо? – спросил он устало. – А ведь я тебе такой сюрприз приготовил! Ты бы раскрыл «преступление века», генерала получил бы. Ну, что у тебя за манера – портить людям жизнь?
Гуров искренне рассмеялся:
– А я думал, это вы портите людям жизнь. И не только портите, а иногда и отбираете. Причем довольно часто. Можно сказать – систематически.
Ставрогин махнул рукой.
– Перестань. Я это делаю по необходимости, а ты для собственного удовольствия.
Гуров пожал плечами.
– Ну, если несколько миллионов баксов – это необходимость, то я молчу. Просто хочу порадоваться за вас. Помните, вы говорили, что любите жизнь на адреналине, полную приключений? Теперь я вам такую гарантирую. Яркую, но, правда, недолгую.
Лицо Ставрогина приобрело презрительное и наглое выражение.
– Ладно, мусор. Ничего ты не понял, – изрек он с королевским достоинством. – Нет у тебя против меня ничего. И никого. Ни улик, ни свидетелей. Пошел вон, а то охране свистну, они ментов не любят.
– Разрешите бегом? – улыбнулся сыщик. – Вы правы, у меня действительно против вас ничего нет. Даже папочки. Тоненькой такой, с документиками. Даже ее нет. Ладно, желаю удачи, Николай Всеволодович. Она вам в ближайшее время очень сильно понадобится.
При этом улыбался Гуров совсем без злорадства, немного грустно, даже сочувственно. И от такой его улыбки по спине Николая Всеволодовича пробежал ледяной озноб.
* * *Едва Гуров запустил мотор машины, его отвлек сигнал мобильного телефона. Звонил Крячко.
– Ты можешь за мной в контору заехать?
– Ты что там делаешь? – удивился Гуров. – А как же пельмени?
– Да Капец вызвал, – Крячко выругался. – Устроил идиотский допрос. Притащил опять свою обезьяну крашеную. Она меня только в изнасиловании не обвиняет, а так – весь Уголовный кодекс в ассортименте.
– И как?
– Никак. Ждали следователя Никодилова с моим делом, но он так и не появился. Отложили на завтра.
Когда Гуров добрался до конторы, то увидел, как из дверей на улицу вышла уже знакомая непривлекательная женщина, перемазанная косметикой, свидетельница Капца. Она снова тащила за руку своего головастика. За ними следом вышел Крячко.
– Может, вас подвезти? – неловко предложил он.
Но тут дверь снова раскрылась, и появился торжествующий Капец. Он снисходительно похлопал Станислава по плечу.
– Что, откупиться решил, свидетельницу подмазать? Не выйдет, поздно! – Тут он заметил подошедшего Гурова. – Как ты, Лев Иванович, говоришь? Кто первый встал, того и тапки? Хе-хе! Без обид, ничего личного. Просто у каждого своя работа. Вы на трупы выезжаете, а я с живыми людьми работаю.
– Пока они в трупы не превратятся? – сострил Крячко.
Капец еще похихикал, потом пригласил женщину и подростка в свою машину. Они погрузились на заднее сиденье, Капец уселся за руль. Машина тронулась.
Гуров обернулся к Станиславу:
– Что, плюс поймать хотел? Наивный. Эта баба у Капца главным свидетелем по твоему делу проходит, в роли тяжелой артиллерии. И пацаненок с ней. Чтобы, значит, в порошок тебя. А следом и меня. Капец с них пылинки сдувает. И зря.
– Почему? – не понял Крячко.
– Да ведь баба эта сумасшедшая, – пояснил Гуров. – На контроле в психушке состоит. Капец только нами, ментами, интересуется, а так вообще блох ловить перестал. Он даже не догадался ее по учетам как следует проверить.
Крячко задумался:
– Ты знаешь, я подозревал что-то в этом роде. У нее же сын погиб. Ванечка, что ли… Машиной сбило.
Гуров уже садился в свою машину, но тут на секунду задержался и пояснил:
– Да не было и в помине никакого Ванечки. Бзик у нее. Бредовая фантазия. Она год назад на этой почве срок за убийство таксиста могла получить, но в дурдоме оказалась. А теперь вышла и, похоже, взялась за старое. Ладно, ну их всех. Поехали к тебе пельмени варить.
Озадаченный Станислав уселся рядом с Гуровым и погрузился в размышления.
* * *У Оленьего Бора подполковник Капец свернул на лесную дорогу, больше похожую на просеку.
– Скажите, вы готовы выступить в суде? – спросил он женщину на заднем сиденье.
Та беспечно глядела в окно на проплывающие мимо деревья.
– Конечно. Что я, в суде никогда не бывала, что ли?
– Вы должны мне помочь. С этим Крячко надо кончать.
– В следующий раз и его кончим, – пообещала женщина.
Капец не понял. Его внимание было целиком занято дорогой, которая совсем не внушала ему доверия. Он обернулся к своим пассажирам:
– А мы здесь точно проедем?
Женщина закивала:
– Точно, вчера только ездили. Со следователем вашим, Никодиловым.
Капец не ожидал такого известия.
– Никодиловым? А вы не знаете, куда он пропал?
Женщина снова закивала:
– Знаем. Он головой ударился.
– Обо что?
– А вот об это…
Рука женщины скользнула в белый пластиковый пакет, который лежал у нее на коленях. Через мгновение в зеркале заднего вида подполковник Капец увидел занесенный над его головой молоток.
* * *Станислав ссыпал пельмени в кастрюлю и принялся размешивать большой шумовкой.
– Ты что-нибудь понимаешь? Я ни хрена, – признался он.
– А что тут понимать? Все предельно ясно, – Гуров зевнул. Ему страшно хотелось спать. – Началось все с того, что господин Ставрогин прослышал о продаже так называемого «Бриллиантового гектара». В качестве финансовой поддержки он привлек Мурада Джавдетова. Тот выделил ему чемодан налички, и Ставрогин, по его словам, пустил деньги в дело. Но когда ключик от «Бриллиантового гектара» был, по словам того же Ставрогина, у них в кармане, случилось непоправимое. Господин Вишневский совершил грабеж среди белого дня и циничным образом сам захапал ценный участок земли. Результаты торгов были аннулированы. Подписанные бумаги на право собственности обратились в пепел. Но пока только фигурально. С ними можно было бы пойти в суд, и Мурад со Ставрогиным уже готовы были это сделать, как вдруг все бумаги сгорели, и в буквальном смысле слова. Вместе с машиной Ставрогина. Следом пошла полоса массовых поджогов машин. Вопрос: с какой стати сгорела тачка Ставрогина – снялся сам собой. Сначала стрелки были переведены на водителя и охранника, Алексея Литовченко, потом на таинственных поджигателей.
