Алексей Макеев - Кремлевская пуля
– Подумаю, – неопределенно ответил тот.
Но Степан понял, что семя, брошенное им, упало на благодатную почву. Видимо, этот напыщенный индюк уже и самому Александрову был поперек горла.
– Твои соображения по поводу случившегося?
– Этот покойник – человек, Ирине очень близкий, раз решил вместо нее Наталье отомстить, а она позволила ему это сделать. Как бы это не был ее муж или любовник. Профессионал он высококлассный, если смог найти такое место для стрельбы, до которого мы не додумались. Когда все открылось, она его вызвала, и они все точно рассчитали. Мы зациклились на женщине, а вместо нее будет мужчина. Наши там долго торчали, расслабились, где-то прокололись. Этот мужик их вычислил, вот и оделся под нас. Если бы тот раненый из группы Тора не сказал, что на них напал мужчина, то мы так и продолжали бы искать Ирину, а он спокойно ушел бы. По нему хоть что-то удалось выяснить?
– По отпечаткам пальцев и внешности покойник ни по одной из наших баз не проходит. Сейчас Интерпол в своих закромах копается, – ответил Александров.
– Может, Курышева хорошенько потрясти? С применением спецсредств? – просительно сказал Савельев.
– Уже! Мы решили рискнуть, потому что другого выхода не было. Курышев, как ни странно, это перенес, хотя опасность для его жизни была серьезная, – ответил Александров. – Ты прав. Это действительно муж Ирины, зовут Навруз. Точнее, когда-то звали, а теперь у него имен, наверное, не меньше, чем у нее. Познакомились в Пакистане, поженились и стали работать на пару. У них двое детей! Курышев никогда никаких фотографий не видел, что естественно. На дело снимки с собой не берут.
– Что делать будем, Олег Михайлович? – спросил Степан. – Она ведь все еще в России.
– А что мы можем сделать? Пытаться поймать ее теперь на другого живца, то бишь Гурова? Наталья получила то, что заслужила, а вот им рисковать я не хочу! Сегодня по телевизору пройдет информация об убийстве Натальи. Озвучат версию, что заказчиком мог выступить один из любовников, брошенных ею, покажут фотографию нашего покойника и обратятся к телезрителям с просьбой сообщить полиции любую информацию о нем.
– Думаете, узнав о том, что ее муж убит, она уедет? – с сомнением спросил Савельев.
– Какой бы фанатичной она ни была, как бы ни жаждала мести, но Ирина прежде всего мать двоих детей, о которых теперь ей предстоит заботиться одной. В такой ситуации женщина права на риск не имеет.
– Что-то она мне слабо женщину напоминает. – Степан вздохнул, но тут же вспомнил, что его Лика, между прочим, тоже не ангел во плоти, и смущенно развел руками. – Будем надеяться, что подействует. С Гуровым-то что делать?
– Пусть в санатории отдохнет под той же фамилией, – сказал Олег Михайлович. – Вряд ли Ирина целый месяц будет его здесь караулить, когда ее дети дома ждут.
– Ой, головушка моя забубенная! Вы же ее собственными руками льву во всех смыслах этого слова в пасть кладете! – вздохнул Савельев. – Ладно, поеду к нему на растерзание.
Гуров взглянул на Степана, тут же понял, что все прошло совсем не так, как планировалось, вздохнул и спросил:
– Что в этот раз случилось?
Савельев откровенно рассказал ему и Попову обо всем.
Сыщик только горестно помотал головой и проговорил:
– Мне кажется, что домой я попаду не скоро.
– Вы же не самоубийца? – удивился Степан.
– Лева, он прав, – поддержал зятя Алексей Юрьевич. – Нужно переждать.
– Значит, мне предстоит поменять одно заточение на другое. – Гуров вздохнул. – Степа, ты сходи и предупреди, что я ухожу. Выписка же больному Порфирьеву не нужна. А я пока вещи соберу.
– Ошибаетесь, Лев Иванович, – поправил его Степан. – Выписка Порфирьеву очень даже нужна, потому что как же он иначе в санаторий попадет?
Савельев ушел, Гуров стал собираться, а Попов спросил:
– Лева, что ты решил насчет перехода на работу в администрацию?
– Рано мне на покой, чтобы только с бумагами работать. Пока такие сволочи по земле ходят, буду, сколько сил хватит, их давить, – ответил Гуров.
– Может быть, ты и прав, – задумчиво сказал Алексей Юрьевич. – Надеюсь, что Олег тебя тоже поймет. Дорогу в мой дом ты знаешь. Если будет желание и свободное время, милости прошу. Всегда буду тебе рад.
– Желание будет всегда, а вот со свободным временем хуже. – Гуров усмехнулся. – Но я обещаю, что обязательно буду приезжать. Ты, главное, поправляйся!
По дороге в подмосковный санаторий сыщик спросил:
– Степа, как там Орлов с Крячко? Они еще злятся на меня или уже успокоились?
– Не знаю. Не было ни времени, ни возможности поинтересоваться. А что? Намекаете на то, что неплохо бы им вас в санатории посетить с соблюдением должных правил конспирации?
– Я уже до чертиков устал отдыхать и очень хочу на работу, – признался Лев Иванович. – Или хотя бы узнать, как там дела.
– По Курышеву могу сказать, что мы из него вытянули все, что возможно. Отдадим в район. Пусть за убийство Валентина ответит. А уж если уголовникам сообщить, что он и Паршин причастны к убийству Трофима, то жизнь ему медом точно не покажется. В том, что до него рано или поздно Салман доберется, я не сомневаюсь. Такой участи своему лютому врагу не пожелаю. А по Паршину еще разбираться надо. Там дело темное. Судите сами, что мы ему предъявить можем? Напишет на него Матвеев заявление, а что дальше? Все только на словах, улик – ни одной. Так что, может, лучше предоставить его собственной судьбе. Она у него незавидная. Наталья убита, наследство обломилось. Он имеет самое прямое отношение к ликвидации Трофима. УДО накрылось медным тазом. Захочет на себя руки наложить, так Сазан не даст.
– Они себе сами эту жизнь выбрали, – заметил Лев Иванович. – Пусть мучаются.
В санатории Гурову-Порфирьеву предоставили одноместный номер со всеми удобствами, и он чуть не взвыл. В больнице хоть с Поповым поговорить можно было, а здесь?
Вечером Лика привезла ему вещи из дома, и он спросил:
– Как там Мария? Еще не решила, что я от нее ушел?
– Да что вы! – Лика невинно посмотрела на него. – Она очень рада, что вы подлечились и теперь отдохнете.
– Ты пошаманила? – строго спросил Гуров.
– Честное слово, совсем чуть-чуть, – призналась она. – Подумайте сами, какая нормальная женщина спокойно отнесется к тому, что ее муж столько времени неизвестно где находится и даже по телефону ей не звонит? Кстати, о телефоне. Вам им лучше пока не пользоваться. Хотя у вас его, по-моему, и нет. – Лика мило улыбнулась.
– Передай отцу, что больше он меня ни в одну авантюру не втравит! – пригрозил Гуров.
– Зачем? Даже если он и захочет это сделать, то уже не сумеет. Отец уволился.
– И то правда. – Гуров вздохнул. – Ну, езжай. Тебя дома дети ждут.
Несколько дней Гуров откровенно маялся от безделья и скуки, плавал в бассейне, загорал, привычно отбивался от стремления некоторых дамочек познакомиться поближе. Наконец, отчаявшись хоть чем-то себя занять, он пошел в библиотеку. На собственном опыте зная, что она в таких заведениях разнообразием не блещет, он был приятно удивлен, найдя там несколько книг, которые с удовольствием перечитал бы.
Сыщик сидел с книжкой в парке возле пруда. Там-то его и нашли!
– Лева! – услышал он вдруг позади себя виноватый голос, повернулся и увидел вещь, невозможную по определению.
Крячко имел до того смущенный вид, что Гуров глазам своим не поверил. Но самое главное состояло в том, что его друг нисколько не притворялся.
– Привет! Как ты здесь?
– От тоски зверею, – честно признался Гуров. – А как там у вас?
– «У вас?» – переспросил Стас и убитым голосом спросил: – Значит, это правда, что ты в администрацию президента работать переходишь?
– Не дождетесь! – веско ответил Гуров.
– Ох, да что же за жизнь у меня такая несчастная! – тут же обрадованно заявил Стас. – Только было размечтался, что теперь в тиши и покое поработаю, так нет же! Надо еще и Орлова огорчить, чтобы мне не так обидно было страдать в одиночестве. – Стас крикнул куда-то в сторону: – Петр, иди сюда. Горе-то какое! Лева с нами остается.
Гуров проследил за его взглядом и увидел Орлова. Тот старательно делал вид, что любуется каким-то кустом, но услышал, что его зовут, повернулся и пошел к ним.
Крячко тем временем продолжил:
– Мы с ним решили, что рапорта подадим, если ты уйдешь. Куда мы друг без друга?
– А меня, значит, в предатели записали? – возмутился Лев Иванович.
Стас несколько стушевался и заявил:
– Если бы ты ушел, мы бы тебя поняли. Все-таки и Петр тогда выпендрился не по делу, да и я тебя подставил. Да кто же откажется от работы в администрации президента?
– Я! – выразительно ответил Гуров.
Орлов присел рядом со Львом Ивановичем и виновато сказал:
– Прости, Лева! Ты дал мне шанс проявить себя, а я его бездарно упустил. Старый стал, хватка не та, голова не варит. В общем, сам виноват. Ты там работал как проклятый, а я на тебя еще и наорал, обвинил черт знает в чем.
