Кунио Каминаси - Допрос безутешной вдовы
В фойе я занял удобную охотничью позицию слева от дверей, и уже через минуту ко мне подошел Ганин в компании неотразимых Наташи Китадзимы и Олега Валерьевича. При ближайшем рассмотрении Наташа, разумеется, не выглядела так эффектно, как издалека, но умело наложенная жидкая пудра скрывала возрастные изъяны кожи налице, воротник огненной блузки был поднят достаточно высоко, чтобы спрятать от посторонних взоров и, соответственно, разочарований шею, и только руки выдавали Наташины годы. Женщины ее возраста страдают больше всего именно от рук: шею можно закрыть, щеки – замазать, руки же замаскировать, как правило, не удается, и они остаются, пожалуй, единственной уликой, доказывающей неизбежность процесса увядания прекрасного тела. Заречный рядом с ней смотрелся практически ее ровесником, хотя, судя по всему, был ровесником моим.
– Здравствуйте, Минамото-сан, – поклонился Заречный. – Какими судьбами?
– Да все теми же, филологическими, – улыбнулся я. – Здравствуйте, Наташа!
– Добрый день, – как-то неожиданно нехотя и даже прохладно откликнулась она.
– Господин Ганин сказал, что вы хотите с нами поговорить. – Олег Валерьевич перевел взгляд с меня на Ганина и обратно.
– С вами, – уточнил я, посмотрев прямо в его пепельные глаза, скрытые за узкими стеклами. – А также с вашими вчерашними спутницами…
– С Ниной и Мариной? – Заречный поднял брови. – Это все по поводу Селиванова?
– Да, как мы вчера с вами договорились, – напомнил я Олегу Валерьевичу. – Где ваши дамы?
– Сейчас найдем. – Заречный с высоты своего роста стал стрелять орлиным взором над головами пигмеев-филологов.
В этот момент в трех метрах от нас из толпы вверх взметнулась чья-то рука. Она была облачена в рукав уже виденного мною сегодня серого пиджака. Рука медленно продвигалась вместе с толпой к выходу, скрывая своего хозяина за тремя рядами устало влекшихся на свежий воздух бледных, но счастливых участников великого действа.
– Кириллов чудит, – хмыкнул Заречный, которому, видимо, была видна не только рука, но и голова, вместе с которой она плыла. – Старик в своем репертуаре.
– Кириллов? – спросил я и посмотрел одновременно на Заречного и Ганина.
– Кириллов – профессор из Хабаровска, – пояснил Заречный. – Большой оригинал!…
– Он вчера с вами прилетел, да? – задал я Олегу Валерьевичу совершенно бесполезный вопрос.
– Да, вы же вчера в аэропорту его видели, – кивнул Заречный и вдруг сам замахал правой рукой. – Вон Нинка ползет…
Пока Заречный подзывал Нину Валентиновну, а затем и Марину Борисовну, означенный чудак Кириллов появился по ту сторону стеклянной стены фойе и встал на тротуаре, продолжая держать над головой высоко поднятую руку. Я на секунду отвлекся от Заречного и перекидывающихся ничего не значащими фразами Ганина и Наташи Китадзимы, соотнес полученный вчера в аэропорту опыт с мобильником у уха требовательной Аюми, открыл было рот, чтобы вслух удивиться, но тут увидел, что расторопная Мураками уже подлетела к Кириллову, привстала на цыпочки, опустила своей детской ручонкой его филологическую десницу и принялась что-то тараторить, указывая то на свой, то на его сотовый, торчащий из нагрудного кармана его пиджака.
Я попросил Заречного с его дамами завтра в восемь утра, то есть за два часа до начала заседания их чрезвычайно научной конференции, прибыть в управление, чтобы мы смогли снять с них показания по убийству Селиванова. Ганин вызвался заехать за ними в гостиницу и подвезти в управление, благо дорогу к нам сэнсэй может найти с закрытыми глазами, а также потому, что он планировал и завтра продолжать просиживать штаны на академическом мероприятии. Я был бесконечно благодарен ему за это и, бросив на него двух пузатых теток, одну изысканную даму и одного галантного кавалера, выскочил на улицу, чтобы вмешаться в независимое расследование, которое вдруг, не соизволив поинтересоваться моим мнением на этот счет, затеяла деятельная ниигатская капитанша.
– …Я вам третий раз говорю, – скрипел зубами и голосовыми связками Кириллов, – это не мой телефон!
– Как же не ваш? – удивлялась стоявшая ко мне спиной Мураками. – А чей же тогда?
– Откуда мне знать?! – полушепотом-полукриком отвечал Кириллов. – Я его первый раз вижу и слышу!
– Что тут у вас стряслось, Мураками-сан? – Я с облегчением вздохнул, поняв, что она пока никакой информации от мужчины не получила. – С телефонами проблема?
– Подождите здесь, пожалуйста, Кириллов-сэнсэй! – строгим тоном потребовала от него Аюми, после чего по выработавшейся за последние сутки стойкой привычке потянула меня за рукав к брусчатке университетского тротуара и протащила за собой метров пятнадцать вдоль стеклянной стены, из-за которой за всем этим бесплатным цирком не без интереса наблюдала русская развеселая компания, состоящая из Ганина, Заречного и их прекрасных дам.
– Что происходит? – Я постарался звучать как можно серьезнее, чтобы сбить с Мураками профессионально-региональную спесь. – Что за трюк с телефоном?
– Понимаете, Минамото-сан, – возбужденно начала она, – я сидела, и мне эти лекции не очень хотелось слушать…
– Что вы говорите! – перебил ее я. – А я думал, наоборот, вам приятно студенческие годы вспомнить!…
– Нам в университете другие лекции читали, а здесь и не лекции вовсе, а доклады… Скучные… – ответила она.
– И что?
– Так я стала с мобильного на ваше управление выходить, чтобы получить первые данные по «прослушке» телефона Ирины Катаямы.
– А что, уже есть данные? – Я удивился ее технической подкованности, поскольку у меня самого иного способа, как только через визит в технический отдел наблюдения, получить искомую информацию в голове не было.
– Сначала не было, а как эта громадина Нина Валентиновна начала про Татьяну Толстую рассказывать, мне на сотовый письмо пришло с полным отчетом по ее вчерашним и сегодняшним переговорам. – Мураками показала мне издалека свой телефончик, на дисплее которого светилось видимо, это самое письмо.
– И что там? – Я обернулся на Кириллова: тот покорно стоял, подпирая стеклянную стену, за которой ганинской компании уже не было.
– Главное, как я и предполагала, ни одного звонка в Ниигату! – звонко отрапортовала Аюми. – Ни домой, ни в офис мужа!…
– Ну это еще ничего не доказывает, – поторопился я охладить ее дедуктивный пыл. – Мы в Японии с вами живем, здесь у нас жены не обязаны мужьям постоянно звонить.
– Верно, – тряхнула Мураками своей безобразной копной. – Но вот вчера было три звонка «на» и четыре «с» вот этого номера. И сегодня утром один «с» и один – «на».
Она показала на дисплее длинный номер, начинающийся на привычные «мобильные» «ноль-девять-ноль». Я никак не отреагировал на него и выжидательно посмотрел на Аюми. Та скривила тонюсенькие губки в сердитой усмешке по поводу моего непонимания очевидных вещей и нажала кнопку набора. Звонкая трель не заставила себя ждать: я обернулся и посмотрел на достающего из нагрудного кармана пиджака чирикающий сотовый Кириллова.
– Опять?! – сердито прокричал он. – Сколько можно! Может, мне снова граблю свою поднять?
– Кириллов-сан, – я решил взять бразды правления в свои собственные руки, – я – майор милиции Хоккайдо Минамото Такуя, веду расследование убийства вашего коллеги господина Селиванова. Я думаю, будет лучше, если вы проедете с нами в управление полиции и ответите на несколько наших вопросов.
– Убийство Селиванова?! – задергался Кириллов. – Я что, подозреваемый?! Я никакого отношения к убийству Володи не имею! Слышите?!
– Слышим, Кириллов-сан! – Меня раздражают люди, которые в таких случаях начинают орать на всю улицу, оповещая встречных-поперечных о якобы имеющем место полицейском произволе. – Давайте проедем к нам, мы вас надолго не задержим.
– Куда проедем? У меня совсем другие планы на вечер! – не сдавался с каждой секундой теряющий свой вновь приобретенный благодаря приличной одежде лоск хабаровский филолог.
– Я же сказал, в управление, – я показал ему рукой в сторону тенистой аллеи, где находилась наша машина. – А потом мы вас доставим, куда вам будет угодно.
– Правда? – Он внезапно прекратил орать.
– В пределах Саппоро, разумеется, – подкорректировал я на всякий случай свое служебное обещание.
– В какой-нибудь компьютерный магазин отвезете? – деловито поинтересовался он.
– Без проблем! – кивнул я, и мы двинулись к машине. По дороге я позвонил «наружке» и предупредил, что мы с Мураками отъезжаем в управление и что с Ирины Катаямы они не должны спускать ни глаз, ни ушей, ни носов. В машине мне пришлось сразу пресечь все попытки Кириллова начать оправдываться относительно телефона, поскольку дело принимало нешуточный оборот, и вести такие беседы следует строго по инструкции, то есть исключительно в служебных помещениях, под «бумажную» и магнитофонную запись. Кириллов, посопротивлявшись пару минут, переключился в конце концов на проблему совместимости компьютеров японского производства с русскоязычной версией «WindowsXP». Мне в этом плане сказать ему было искренне нечего, но ситуацию спасла словоохотливая Аюми, которая, как оказалось, неплохо ориентируется в практических компьютерных проблемах и которая смогла дать Кириллову массу советов.
