Иэн Рэнкин - Плоть и кровь
— Да, слухи. Как вы узнали, что наш человек работал под прикрытием?
— Странный случай. Телефонный звонок.
— И конечно, анонимный?
— Конечно. Но кто об этом мог знать?
— Явно другой полицейский.
Мейри отодвинула от себя тарелку.
— Мне всего этого не съесть.
— Нужно будет им сказать: пусть повесят мемориальную табличку над этим столиком.
Ребусу нужно было выпить. Хороший паб был неподалеку, и Мейри пошла с ним, хотя и ворчала, что места для жидкости в ней уже не осталось. Но в конце концов она нашла немного места для белого вина и содовой. Ребус взял полпинты и четвертушку. Они сели у окна с видом на Форт. Вода была серо-стального цвета и отражала нависающее над ней небо. Ребус никогда не видел Форт таким угрожающим.
— Что вы сказали? — Он понял, что пропустил мимо ушей ее последние слова.
— Что забыла сказать.
— Да, но после этого?
— Человек по имени Монкур. Клайд Монкур.
— И что с ним такое?
— Джампу удалось узнать, что он занимает высокое место в американском «Щите». Кроме того, он преступник. Только в суде это ни разу не удалось доказать.
— И?
— И завтра он прилетает в Хитроу.
— Зачем?
— Мы не знаем.
— Так почему вы его не встречаете в Лондоне?
— Потому что у него стыковочный рейс на Эдинбург.
Ребус прищурился:
— И вы не хотели мне это говорить.
— Да, не хотела.
— А почему передумали?
Она пожевала нижнюю губу.
— Возможно, мне скоро понадобится друг.
— Вы собираетесь разоблачить его?
— Да… думаю, да.
— Господи Исусе, Мейри.
— Это журналистская работа.
— Вы знаете о нем что-нибудь? Ну хоть что-нибудь?
— Мы знаем, что он предположительно поставляет наркотики в Канаду, привозит нелегальных иммигрантов с Дальнего Востока. Такой широкий диапазон — настоящий человек эпохи Возрождения. Но легально он владеет лишь рыбообрабатывающим предприятием в Сиэтле.
Ребус отрицательно покачал головой.
— Что-то не так?
— Не знаю, — сказал он. — Просто у меня такое ощущение… будто меня выпотрошили.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы оценить шутку.
21
— Каро, слава богу.
Ребус уже вернулся на Феттс, сидел за своим столом и наконец-то дозвонился до Каролины Рэттрей.
— Ты хочешь сказать, что наша встреча отменяется, — холодно проговорила она.
— Извини, но тут неожиданные дела. Работа. У нас рабочий день не нормирован.
Трубка в его руке оглохла. Он положил ее на телефонный аппарат так, словно это сахарная вата. Потом, попросив начальство уделить ему пять минут, он вошел в кабинет Килпатрика. Стучать, как и всегда, не было необходимости. Килпатрик приглашающе махнул ему через стеклянную дверь.
— Садитесь, Джон.
— Я постою, сэр. Но все равно спасибо.
— Что у вас?
— Когда вы говорили с ФБР, они не называли некоего Клайда Монкура?
— Не помню, чтобы вообще назывались какие-то имена. — Килпатрик записал это имя у себя в блокноте. — Кто он такой?
— Он бизнесмен из Сиэтла. Владелец рыбообрабатывающего предприятия. Но возможно, еще и гангстер. Он прилетает в Эдинбург развеяться.
— Что ж, нам нужны туристы с их долларами.
— Возможно, он занимает высокое положение в «Щите».
— Вот как?
Килпатрик словно походя подчеркнул записанное в блокноте имя.
— Что у вас за источник?
— Я бы предпочел его не раскрывать.
— Понятно. — Килпатрик еще раз подчеркнул запись. — Я не люблю тайн, Джон.
— Да, сэр.
— И что вы собираетесь делать?
— Сесть ему на хвост.
— Ормистон и Блэквуд хорошо делают такую работу.
— Я бы предпочел кого-нибудь другого.
Килпатрик бросил ручку.
— Почему?
— Просто предпочел бы.
— Мне вы можете доверять, Джон.
— Я это знаю, сэр.
— Тогда скажите, почему вы против того, чтобы Ормистон и Блэквуд следили за ним?
— Мы с ними не находим общего языка. У меня такое чувство, что они готовы провалить дело, лишь бы выставить меня в дурацком виде.
Если у тебя есть опыт, то лгать легко, а у Ребуса был многолетний опыт — он годами лгал начальству.
— По мне, так это паранойя.
— Может, так оно и есть.
— У меня здесь команда, Джон. И мне необходимо знать, что мои люди могут работать в команде.
— Вы пригласили меня сюда, сэр. Я не просил об этой командировке. Команды всегда отвергают новичка. Мы еще не притерлись друг к другу. — И тут Ребус выложил свой козырь. — Вы всегда можете отправить меня назад на Сент-Леонардс.
Впрочем, он не хотел бы этого. Он хотел той свободы рук, которая у него сейчас была, его устраивало это пребывание между двумя старшими инспекторами, когда ни один не знает, где его искать.
— Вы этого хотите? — сказал Килпатрик.
— Вопрос не во мне. Имеет значение, чего хотите вы.
— Верно. А я хочу, чтобы вы работали в ОБОПе. По крайней мере, еще какое-то время.
— Так вы поставите на слежку кого-нибудь другого?
— Насколько я понимаю, у вас есть кандидатуры.
— Еще два человека с Сент-Леонардс. Сержант Холмс и констебль Кларк. Они хорошо сработались и занимались этим и раньше.
— Нет, Джон, этим должны заниматься люди из ОБОПа. — Таким образом Килпатрик закреплял свой авторитет. — Я знаю двух хороших ребят из Глазго — у них против вас ничего нет. Попрошу, чтобы их откомандировали сюда.
— Хорошо, сэр.
— Значит, вас это устраивает, инспектор?
— Как вам угодно, сэр.
Когда Ребус вышел из кабинета, две машинистки обсуждали голод и задолженность стран третьего мира.
— Никогда не думали заняться политикой, дамы?
— Майра участвует в местном самоуправлении, — сказала одна из них, кивая на собеседницу.
— Есть какие-нибудь шансы прочистить мою сточную систему? — спросил Ребус у Майры.
— Становитесь в очередь, — сказала Майра и рассмеялась.
Усевшись за свой стол, Ребус позвонил Холмсу и попросил его об одной услуге, потом пошел по коридору в туалет. Туалет представлял собой одно из чудес дизайна, наподобие машины времени из «Доктора Кто».[93] Каким-то образом два писсуара, кабинка и раковина были втиснуты в пространство меньшее, чем их реальная кубатура.
Поэтому Ребус не пришел в восторг, когда к нему присоединился Кен Смайли. Вообще-то, Смайли считался в отпуске, но он настоял на том, что должен быть на работе.
— Как дела, Кен?
— В порядке.
— Хорошо.
Ребус отошел от писсуара и направился к раковине.
— А вы, похоже, работаете без отдыха, — сказал Смайли.
— Да?
— Здесь вас никогда нет, но я предполагаю, что вы работаете.
— Можете не сомневаться — работаю. — Ребус стряхнул воду с рук.
— Только я не вижу ваших записей.
— Записей?
— Вы не ведете записей о ходе расследования.
— Вы серьезно? — Ребус вытер руки о хлопчатобумажное полотенце на ролике. Ему повезло: полотенце было совсем свежее. — Дело в том, что я предпочитаю держать мои записи в голове.
— Это против правил.
— Отвали.
Он проговорил это и приготовился снова набрать воздуха, когда рука Смайли обхватила его за грудь с силой строительного крана. Дыхание у него сперло, он почувствовал, как его отрывают от земли. Смайли ткнул Ребуса лицом в стену рядом с полотенцем и всем своим весом навалился на него.
— Ты разнюхал, да? — сказал Смайли своим высоким писклявым голосом. — Скажи мне, кто это сделал.
Он ослабил свою медвежью хватку, чтобы дать Ребусу возможность ответить.
— Пусти, зараза! — Хватка снова усилилась, лицо Ребуса сильнее вдавилось в стену. Сейчас я просто пробью ее, подумал Ребус. И моя башка будет торчать в коридоре, как охотничий трофей.
— Он мой брат, — сказал Смайли. — Мой брат!
Лицо Ребуса налилось кровью, он чувствовал, что его глаза вылезают из орбит, барабанные перепонки готовы лопнуть. Последнее, что я увижу в жизни, — это поганое полотенце на ролике. Тут дверь открылась, появился Ормистон, и сигарета вывалилась из его раскрывшегося рта. Сигарета упала на пол, Ормистон обхватил Смайли сзади. Обхватить эту тушу целиком ему, конечно, не удалось, но он вдавил свои большие пальцы в мягкие ткани с внутренней стороны локтей Смайли.
— Отпусти его, Смайли!
— Пусти меня!
Ребус почувствовал, что давление на него ослабло, и резким движением плеч сбросил с себя Смайли. Места для троих человек здесь практически не было, и потому они двигались, словно в каком-то нелепом танце. Ормистон все еще держал Смайли за руки, но тот с легкостью освободился от него и снова набросился на Ребуса, но теперь Ребус был готов: он впечатал колено в пах Смайли, тот застонал и рухнул на колени. Ормистон встряхнулся:
— С чего это у вас?
