Нина Дитинич - Тайна великого живописца
Когда Суржиков вошел в помещение фотостудии, первой, кого он увидел, была растрепанная, с красными глазами Верочка, рядом с ней стояла бутылка газировки и наполненный водой стакан.
Приблизившись, следователь почувствовал легкий запах перегара, заглушенный духами, и сочувственно улыбнулся:
– Тяжелый вечер выдался?
Держась за голову, Верочка со страдальческим выражением лица простонала:
– Не то слово, вчера поминали Чарущева.
– А вы откуда узнали, что он умер? – удивился Суржиков.
– Так к нам сюда вчера жена его явилась и сказала, что Чарущев умер.
– Как интересно, – оживился следователь. – А она откуда узнала?
– Не могу сказать, наверное, в больнице сказали, – поморщилась Верочка. – Только она заявила, что всех нас уволит, потому что она теперь хозяйка студии.
– Что, прямо так сразу и заявила? – усмехнулся Суржиков.
– Не сразу, – горестно вздохнула Верочка. – Сначала она нам сообщила о смерти Арсения, мы решили помянуть его, и ребята пригласили нас в общежитие. А там… – вспомнив события вчерашнего вечера, она передернулась, – мы немного выпили, а потом Данила Меньшиков с Мишкой Дроздовским приехали, мы еще добавили, и вдова с Мишкой поругалась, стала кричать, что нас всех выгонит.
– И чем все закончилось?
– Марат Гареев пошел провожать ее и не вернулся. А сейчас ни одной души, только я на работу зачем-то пришла, а ни художников, ни фотографов, – развела она руками, – никого нет…
– Да, сложное время вы переживаете, – посочувствовал Суржиков. – А не подскажете, Михаила Дроздовского отец сюда пристроил?
– Да что вы, – возмутилась Верочка. – Это Чарущев ездил, унижался перед отцом Дроздовского, просил, чтобы Мишка у нас поработал, мол, он такой талантливый, без него наша студия пропадет, подлизывался к нему, ведь у Дроздовского отец в администрации Третьяковки. Чарущев знаете какой змей был, везде ради своей выгоды проползет.
– Надо же, как вы хорошо своего начальника знаете.
– Еще бы, – блеснули ее глаза злорадством. – Я много чего про него знаю, только, что у него жена была с сыном, не знала, – с запоздалой обидой и ревностью выдохнула она.
– Так, может, он сам не придавал значения ни жене, ни ребенку, – вкрадчиво пропел Суржиков. Ему не понравилось, что Верочка отвлеклась от важной темы. – Может, чайку попьем? Все равно у вас клиентов нет.
– Хорошо, – Верочка пошла в приемную у кабинета Чарущева, принесла электрический чайник, чай, сахар с лимоном и чашки.
– Это то, что вам крайне необходимо сейчас, – довольно потер руки Суржиков.
Налив чая, Верочка бросила в свою чашку лимон, размешала сахар и с наслаждением сделала глоток.
– Восхитительно, – прошептала она. – У меня даже голова перестала болеть.
– Замечательно, я рад. Так вы говорите, вы своего шефа видели насквозь?
Допив чай, Верочка блаженно закрыла глаза.
– Не то слово, сейчас я понимаю, что дрянь он был редкостная.
– Да что вы?! – удивился Суржиков. – И в чем же это выражалось?
– Все, что он делал, делал только для собственной выгоды. Он везде искал клиентов, он даже в дорогой клуб вступил для того, чтобы толкнуть картины или найти заказчика на портреты.
– Это тот клуб, в котором убили Эдуарда Хруста?
– Да, – ответила она. – Если бы не Чарущев, Эдуарда бы не убили, я знаю это точно. Буквально перед смертью Эдика я слышала, как они ругались, и подслушала, как Хруст обвинял Арсения в каких-то махинациях.
– Как вы думаете, о каком мошенничестве говорил Хруст?
– Мне кажется, речь шла о подделках старинных картин, – усмехнулась Верочка, – ведь Эдик прекрасно делал копии, точь-в-точь как настоящие полотна. – Она помолчала немного и произнесла: – Думаю, Арсений обманывал покупателей, продавал им копии как настоящие картины, кто-то узнал об этом и убил сначала Эдика, а потом Чарущева.
– А как же девушка и фотограф? – спросил с любопытством Суржиков. – Их кто убил?
– Ну, вы же нашли в сейфе у шефа и сумочку девушки, и ежедневник Димы Красилина, и денег кучу, мы же все здесь понятыми были. Неужели это Чарущев? Вот гад!.. – вырвалось у Верочки. – Извините, но у меня до сих пор в голове не укладывается, что он все это мог совершить.
– Перед смертью Чарущева вы замечали что-нибудь странное?
Верочка глубоко задумалась:
– В тот день он с кем-то разговаривал в своем кабинете, я сначала подумала, что он по телефону. А потом услышала, как ему кто-то отвечает, голос вроде женский был, я еще удивилась, когда мимо меня успел кто-то пройти, что я не заметила.
– Любопытно, – хмыкнул Суржиков. – Может, он через окно с кем-то говорил, оно же было открыто настежь.
– Вполне возможно, – согласилась Верочка. – А вскоре раздались хлопок и жуткий крик, никак не могу этого забыть.
Глава 43
Неожиданные наследники
Алексей Бричкин быстро нашел дом Ирины Чарущевой. При разводе она оставила фамилию бывшего мужа. Солидный кирпичный дом, в котором располагалась квартира вдовы, находился в двух кварталах от дома Чарущева.
Смазливая шатенка с ярким макияжем, в обтягивающих бриджах и открытой блузке открыла дверь и, увидев удостоверение, раздраженно поинтересовалась:
– Что нужно от меня доблестной полиции?
– Я должен вам задать несколько вопросов по поводу Арсения Чарущева, – произнес Бричкин.
– Проходите, – неохотно бросила она.
Хозяйка привела его в просторную кухню-столовую, где было устроено подобие бара.
– Присаживайтесь, – кивнула она на высокий круглый табурет рядом со стойкой. – Сок, кофе?
Бричкин отказался от напитков и, забравшись на табурет, сразу взял быка за рога.
– Как вы узнали, что Чарущев Арсений Борисович находится в больнице?
– Очень просто, – пожала она плечами. – Увидела по телевизору, что в него стреляли и ранили, узнала по «Скорой», куда его отвезли, и сразу поехала туда. Меня, правда, в реанимацию не пустили, но я с врачами беседовала, контролировала его лечение.
– А как вы узнали, что он умер?
Вдова вызывающе подбоченилась.
– Надеюсь, вы меня в покушении не подозреваете, а то, знаете, вопросы у вас какие-то странные.
– Обычные вопросы, – нахмурился Бричкин.
– Значит, мне показалось, – томно протянула она. – О смерти Арсения мне его доктор сообщил, я же родственница, хоть и бывшая.
– Где вы были пятнадцатого августа с четырнадцати до пятнадцати часов?
Чарущева с негодованием уставилась на Бричкина.
– Вы с ума сошли?! Я не помню, что я вчера делала, а вы спрашиваете меня про пятнадцатое августа!
– Попытайтесь вспомнить, потому что при совершении любого преступления возникает, как правило, первый вопрос – кому это выгодно? – коварно ввернул Бричкин. – А вы главная наследница.
Женщина сначала разозлилась, потом надулась, но вдруг воскликнула:
– Вспомнила, я же в это время в салоне красоты была, там по телевизору Арсения и увидела.
Бричкин поскучнел.
– Адрес салона назовете?
– Конечно, – обрадовалась она. – Так что свидетелей у меня полно, я как в десять часов пришла, и только после пяти все процедуры закончились.
– Это хорошо, проверим. А почему вы разошлись с мужем?
Вдова оскорбленно дернулась.
– А какое это имеет отношение к делу?
– Если спрашиваю, значит, имеет, – процедил Бричкин.
– Бросил он меня, а что? Да и мне его гульба по молодым девкам надоела!
В глубине квартиры послышались шаги, и на кухню заглянул молодой усатый парень, в котором Бричкин узнал художника Марата Гареева из фотостудии.
– Здравствуйте, Марат. Вдову утешаете? – ухмыльнулся Бричкин. – И как давно вы знакомы?
– Вчера познакомились, – смущенно ответил Гареев. – Ирина пришла в фотостудию, сообщила, что шеф умер, мы организовали поминки, а потом я Иру проводил, уже поздно было, на улице сейчас небезопасно, вот я и остался.
– Ладно, мне все в принципе понятно, – поскучнел Бричкин. – Что ж, госпожа Чарущева, вы пока свободны, если что-то вспомните, вот моя визитка.
Бричкин вернулся в отдел, начальник сидел перед компьютером и, подняв глаза, спросил:
– Ну, как дела?
– Сейчас расскажу, есть что-то новое?
– А как же! – усмехнулся Суржиков. – Оказывается, Верочка во время допроса забыла рассказать кое-что очень важное, но сейчас, с появлением вдовы шефа, ее память удивительным образом улучшилась. Так вот, она утверждает, что минут за пятнадцать-двадцать до выстрела Чарущев разговаривал с кем-то через открытое окно. Верочка была уверена, что это была женщина, так, может, это была наша вдова?
– Не может, – вздохнул Бричкин. – У Чарущевой алиби, весь салон красоты может подтвердить, что она весь день не выходила оттуда.
– Жаль, – вздохнул Суржиков, – а такая версия была, – с сожалением покачал он головой. – Так что же это была за женщина?
– Да мало ли у него было женщин, – возмутился Бричкин. – Может, какая-нибудь мимо проходила или дворничиха…
