Алексей Макеев - Список приговоренных
Тот, прочитав по складам фамилию, недоуменно вытаращился на Льва:
– Вы тоже Гуров? Это быль ваш брат? Он мне сам сказаль: я – полковник Гуров.
– А полковника Крячко там не было? – уточнил Станислав.
– Нет, только Гуров… – огорченно вздохнул консьерж.
Поднимаясь по лестнице, Лев сердито рассмеялся:
– Ребята, видать, фильмов про Шерлока Холмса насмотрелись и решили приколоться наподобие Стэплтона из «Собаки Баскервилей», заочно щелкнули нас по носу. Но это они сделали зря… Пригласите-ка консьержа к себе и сделайте фоторобот этого липового «Гурова», – распорядился он, взглянув на Боярова.
– Займемся завтра же с утра! – энергично кивнул в ответ майор.
Подойдя к двери квартиры сорок, Гуров удивленно отметил, что бумажные «контрольки» на двери целехоньки, словно ее никто и не открывал.
– Чисто сработали, бродяги! – с невольным уважением констатировал Бояров. – Надо будет у овошников узнать, кто и на основании чего снимал квартиру с охраны на время их визита.
– Да, это существенный момент, – согласился Станислав. – Если кто-то заезжал лично, можно будет этого человека попытаться идентифицировать.
Сорвав «контрольки» и отперев замки, они вошли в квартиру. Стоя у входа, Лев пропустил вперед Эмилию.
– Проходите первая вы, – пояснил он женщине. – Ваша задача определить – все ли здесь на своих местах?
Та, молча закивав, сразу же осмотрела прихожую и прошла в гостиную. Затем по очереди осмотрела все комнаты и кухню. Выйдя из кухни, Эмилия недоуменно пожала плечами и объявила:
– Да вроде все цело… Хотя… Постойте-ка!
Она еще раз зашла в спальню, где базировалось скульптурное изображение Будды, и вскоре вышла, выразившись непечатным слогом.
– …Часы пропали, золотые, «нюрнбергское яйцо», им уже лет двести… – вздыхая, добавила она. – Редчайшая вещь. На аукционе они могут стоить от двадцати до тридцати тысяч баксов. Видать, их вчерашние «комиссионеры» скоммуниздили, твари!..
Бояров пошел за понятыми, а Гуров и Крячко, пройдя к изваянию Будды, около минуты стояли, вглядываясь в потемневшую от времени бронзу. Окинув взглядом металлическое лицо восточного божества, Лев произнес:
– Он как будто что-то хочет сказать! Улыбка такая многозначительная, с иронией и хитрецой. Но вот что она означает?
Стас, оглянувшись, указал взглядом на противоположную стену, на которой висел старинный французский гобелен, поверх которого красовались коллекционные кинжалы разных стран мира – дамасские, йеменские, персидские, индийские…
– А не под этим ли гобеленчиком спрятана потайная дверца? – предположил он. – Ну, как в каморке папы Карло? Мила, тебя можно сюда? – выглянув в гостиную, окликнул он.
– Меня – можно, даже нужно… – со значением в голосе объявила та, входя в комнату. – Кстати, не забывай – после этого шмона едем ко мне.
– Само собой! – без особого энтузиазма согласился Крячко. – Слушай, как бы нам снять этот гобелен со стены? Вдруг под ним какой-нибудь тайник? Платон же сказал Фариошкину, что Будда за него рассчитается. Вдруг именно в том месте, куда смотрит статуя, и спрятаны документы?
– Да какие могут быть вопросы?! – Судя по всему, Эмилия тоже решила явить великодушие. – Снимай все, сейчас проверим, есть там дверца или нет!
С петелек, нашитых на гобелене, общими усилиями они поснимали оружие, завернули толстое, замысловато тканое полотно вверх и открыли стену, обклеенную какими-то особыми, импортными обоями. Однако осмотр обоев ничего не дал – нигде не было и малейшего намека на то, что под толстой раскрашенной бумагой есть что-то напоминающее какие-либо выступы, пустоты и тому подобное. Напрасно Стас своим крепким кулаком долбил по стене – нигде не обнаружилось даже намека на наличие внутренних пустот.
– Стоп! – неожиданно хлопнул он себя по лбу. – Оружие! Помните, как у Рыбакова в «Кортике»: шифр был на ножнах и клинке флотского кортика? А что, если и здесь что-то похожее?
– Молоток! Дельное соображение… – согласился Гуров.
Они дотошно изучили клинки и ножны всех кинжалов. Но и это ничего не дало. Поскучневший Станислав по этому поводу довольно нелитературно выразился, утирая пот со лба.
– А что, если тайник внутри самой скульптуры? – задумчиво произнес Лев, развешивая кинжалы по местам и краем глаза рассматривая изваяние.
– Давай посмотрим… – уже окончательно погаснув, с едва сдерживаемым зевком, согласился Крячко. – Хотя какой тут может быть тайник? Сплошная отливка из бронзы, нет и намека на швы.
Он был донельзя разочарован неудачей и теперь всего лишь «отбывал отбываловку». Они с Гуровым сняли с этажерки скульптуру, весящую, по меньшей мере, пуда два с половиной, а то и все три, и перенесли ее в гостиную, к большому, массивному столу. Осматривая изваяние со всех сторон – и сверху, и сбоку, и снизу, они вертели ее и так, и эдак, не находя каких бы то ни было признаков присутствия потайных дверок, снимающихся или движущихся частей, щелей или швов. Статуя и в самом деле являла собой сплошной бронзовый монолит.
– Все, понесли на место! – С выражением крайней досады на лице, Стас, одной рукой взяв скульптуру за руку, другой подхватил ее под основание, отлитое в форме плоской узорчатой тумбы.
– Ладно, берем! – согласился Лев, взявшись за изваяние с другой стороны. – Сегодня же надо будет поручить спецам из технического отдела как следует «прозвонить» эту статую ультразвуковым и гамма-дефектоскопом. Мало ли чего нам удалось найти или не найти? Тогда уж точно будем знать…
Они напряглись, чтобы поднять скульптуру, но в этот момент большой палец Стаса случайно нажал на какую-то точку у ее бронзового запястья. Внутри скульптуры что-то щелкнуло, правая рука бога отошла вправо, а в низу основания выпал длинный, опоясывающий его сегмент узора, открывая под собой пустоту.
– Ни хрена себе! – только и смог произнести Крячко.
Гуров, заглянув внутрь полости, попросил Эмилию:
– Вилку с кухни принесите!
Наклонив статую и запустив в пустоту вилку, он достал оттуда… Небольшую картонную папку фиолетового цвета для школьных тетрадей! Поспешивший к ним Бояров только и смог произнести:
– Обалдеть! Сколько работаю – такое вижу впервые!
Донельзя счастливый Стас, издав ликующее междометие, не преминул щегольнуть цитатой из Шекспира:
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!
Эмилия, сияя радостью, словно только что выиграла миллион баксов, чмокнула Станислава в уже успевшую за день стать колючей щеку, приговаривая:
– Ну, ты молодец, едрена макарона!
Один лишь Гуров, даже испытывая искреннюю радость оттого, что эта спорная по своей успешности затея все же увенчалась успехом, прежде всего помнил о деле.
– Ну что, уважаемые коллеги? Поздравляю! Но теперь нам придется заняться бумажной рутиной – эту находку нужно оформить соответствующим образом. Майор, поручаю вам почетную миссию составить акт на изъятие из тайника в скульптурном изображении восточного божества пакета особо важных документов.
– Есть составить акт! – жизнерадостно откликнулся Бояров, усаживаясь за стол и доставая из своей кожаной папки несколько бланков.
Развязав тесемки, Лев перебрал лежавшие в папке счета, акты, расписки, ведомости, уведомления, квитанции, платежные поручения и другие подобные документы. Пробегая взглядом по бумагам, он удивленно отметил:
– Ну, надо же! Сколько знакомых фамилий – Горюхин, Шукслер… О, и Карпаснов здесь же! Тут десятка два человек «засветилось». Вот, пожалуйста, банк «Фиалка Подмосковья»… Вот еще один – «Нарцисс – две тысячи двенадцать». Вот еще – «Гладиолус-ультра»… Восемь банков-однодневок. И все с ботаническими названиями. Прямо будто их брали из справочника по цветоводству…
Пройдясь по комнате, Гуров подошел к окну и, вскользь окинув взглядом двор, отчего-то вдруг насторожился и некоторое время, не отрываясь, смотрел куда-то вниз. Стас, подойдя к нему и тоже глянув в окно, просиял безмятежной улыбкой.
– Ты чего это вдруг напрягся? – дружески хлопнул он его по плечу. – Лева! Как говорят в американских киношках: мы сделали это! Завтра-послезавтра получаем выходные и… О, давай опять на Мраморное озеро махнем? Мне там понравилось. Давай и Петруху с собой возьмем. Он хоть и вредный, хоть и генерал, а все равно в друзьях у нас числится. Санька Вольнова обязательно надо взять – он тоже, я гляжу, совсем зачах на работе, пашет мужик без продыху. Сомов и щук половим, ухи сварим, остограммимся… А? Ты как?
– Идея – блеск! – согласился Лев, продолжая глядеть в окно. – Я только «за»…
– Слушай, что ты там все высматриваешь? – Крячко изучающе осмотрел двор. – Заметил что-то подоздрительное? – Он нарочито исковеркал последнее слово, чтобы подчеркнуть свое ироничное отношение ко «всяким там хреновинам и морковинам».
