Кунио Каминаси - Допрос безутешной вдовы
В банке, где мы были уже через десять минут, нас ждал неприятный сюрприз. На девицу за стойкой, которая проводила операцию по переводу денег Ирины Катаямы, наш ордер не оказал никакого воздействия: она не бросилась стучать своими выкрашенными в баклажанный цвет коготками по клавиатуре казенного компьютера в поисках затребованной нами информации, не кинулась шуршать подшивками корешков платежных поручений, а лениво зевнула, посмотрела сначала на меня, потом на Мураками абсолютно пустыми глазами, которыми теперь обычно смотрит на весь мир и его незадачливых обитателей наша японская молодежь, ухмыльнулась без малейшего намека на приветливость и по внутреннему телефону вызвала дежурного менеджера.
Он появился из сумрачных глубин банковского офиса через несколько секунд, являя собой полную противоположность потревожившей его обеденный покой девицы. Из глаз этого еще молодого, но слишком полного для своего молодого возраста клерка лился мед, из уст, едва он их отворил, – мед, и вообще, казалось, что его главная обязанность – таять перед лицом каждого посетителя.
– Чем наш банк может служить полиции Хоккайдо? – сладкоголосой птицей юности пропел менеджер и окатил нас с Мураками ушатом теплой приторной патоки из своих глаз.
– Вот, ознакомьтесь, пожалуйста! – Я протянул ему ордер. – Мы должны получить у вас сведения о сделанном сегодня, приблизительно полтора часа назад, денежном переводе.
– Разумеется-разумеется, – закивал менеджер, вцепившись своими липкими глазенками в казенную бумагу.
– Вас, простите, как зовут? – Мне очень не понравилось, что, вопреки строгим правилам японского этикета, этот толстый парень нам сразу не представился.
– Что, простите? – Он на мгновение оторвал свои масленые глаза от ордера.
– Как обращаться к вам? – утончил я свой вопрос.
– А, извините! Забыл представиться, – продолжал он лить елей из своих уст. – Мурата, Мурата Такаси.
– Приятно познакомиться, Мурата-сан, – констатировал я, протягивая ему свою визитную карточку.
– Взаимно-взаимно! – пропел он, вернув свой взор к документу и одновременно протянув мне свою визитку.
Закончив читать ордер, въедливый Мурата наклонился к девице, что-то негромко ей сказал, на что она ответила снисходительным кивком и тут только зацарапала своими фиолетовыми ногтями по черной клавиатуре компьютера.
– Сейчас Аяко-чан подготовит вам все, что требуется! – пояснил нам с Аюми свои действия сахарный менеджер. – Если мои услуги еще потребуются, то, пожалуйста, вы можете меня вызвать через Аяко-чан.
Он откланялся и удалился в сумеречные запасники своего родимого банка под пулеметный стрекот матричного принтера, начавшего печатать для нас затребованную информацию.
– Нате!… – Холодная Аяко оторвала выдавленные принтером сантиметров восемьдесят перфорированной бумаги и брезгливо протянула их мне.
Компьютерная распечатка сообщала о том, что сегодня, без двадцати одиннадцать утра, с двух своих счетов в банке «Мичиноку» – иенового и валютного – небезызвестная нам Ирина Катаяма перевела, соответственно, сто двадцать пять миллионов японских иен и восемьсот пятьдесят тысяч американских долларов. Как показывала банковская бумага, еще до вчерашнего дня на иеновом счету у нее было чуть меньше двух миллионов, а на долларовом – только сорок шесть тысяч, но уже сегодня эти суммы неизмеримо выросли. По документу выходило, что денежные запасы русской красотки выросли благодаря четырем денежным переводам, осуществленным в понедельник ею же, в этом же саппоровском отделении «Мичиноку», со счетов, зарегистрированных на имя Ато Катаямы. Из чего напрашивался вывод о том, что Ирина знакома со всеми реквизитами этих счетов, включая кодовый шифр для прямого доступа к деньгам через банкомат. Переводы, как значилось в распечатке, были сделаны в понедельник именно через банкомат при банке, а не через окошко, как сегодня.
Мы с Мураками несколько раз пробежали глазами по бумаге и сверху вниз, и снизу вверх, и наискосок слева направо и справа налево, потом тревожными глазами посмотрели друг на друга, достигли немого консенсуса, вышли из состояния секундного оцепенения, вызванного глубоким разочарованием, и вновь подошли к бестолковой Аяко.
– Извините, – буркнул я, – спасибо, конечно, еще раз за бумагу, но вы нам не распечатали самого главного!…
Аяко смотрела на меня своими бесконечно равнодушными глазами и рта открывать не соизволяла.
– Вы понимаете, о чем я говорю? – Я почувствовал, что начинаю закипать.
– Нет, – выплюнула она.
– Вы не напечатали нам, куда она перевела эти деньги! Здесь нет ни имени получателя, ни, по крайней мере, номера его счета. Все, что здесь напечатано, мы и без этого уже знали.
– Я напечатала вам все, что приказал Мурата-сан, – выдавила она из себя и вновь замокла.
– Вызовите нам его! – приказал я.
– Опять? – недовольным тоном хмыкнула Аяко и взялась за трубку телефона.
Мурата подлетел к стойке, едва его хамоватая подчиненная положила трубку на место.
– Что-то еще? – сладко поинтересовался он.
– Да, еще! – Я потряс перед ним распечаткой. – Здесь нет данных о том, кому Катаяма-сан перевела свои деньги. А мы пришли именно за этой информацией!
– Простите, Минамото-сан, – Мурата мягко поклонился, – но, как следует из ордера, который вы мне любезно предъявили, наш банк обязан представить вам финансовую информацию об Ирине Катаяме. У вас в руках сейчас справка о ее текущих операциях за эту неделю, если вы будете продолжать настаивать, мы согласны сообщить вам сведения обо всех движениях средств на ее счетах за последние двенадцать месяцев, но не более того.
– Что значит «не более того»?! – Этот сусальный толстяк окончательно выбил меня из рабочей колеи. – Мы и без вас знали, какими суммами Катаяма-сан оперировала вчера и сегодня! Нам нужна информация, куда она перевела эти суммы. Куда и кому, понимаете?
– Понимаю, хорошо понимаю. – Мурата опять поклонился. – Но только таких сведений наш банк вам передать не может.
– Почему это? А как же ордер? – опешил я.
– Как я уже вам сказал, Минамото-сан, ваш ордер содержит приказ раскрыть сведения, касающиеся только Ирины Катаямы. Мы их вам раскрыли. А если мы дадим вам имя получателя переведенных ею денежных средств и укажем номер его банковского счета, то это будет уже предоставлением информации по совсем другому человеку.
– Мы расследуем дело об убийстве, – я постарался взять себя в руки, – и между Ириной Катаямой и этим человеком, возможно, существует связь, установление которой должно ускорить поиски преступника. Понимаете?
– Понимаю-понимаю, хорошо понимаю, – пропел Мурата. – Но только помочь ничем не могу. Если бы у вас был ордер на раскрытие информации о получателе денег Катаямы-сан, тогда не было бы никаких проблем, а пока такого ордера у вас нет.
– Будет вам ордер! – перебил я его.
Мы с Мураками двинулись к выходу, ощущая одновременно на своих спинах морозный взгляд опустошенных безвкусной поп-музыкой и пошлыми комиксами глазищ индифферентной Аяко, и, уже когда перед нами бесшумно разъехались автоматические стеклянные двери, услышали позади себя сладенькое посапывание.
– Извините, – прошептал у нас за спиной ласковый Мурата. – Всего лишь один момент!…
– Что еще? – без излишней нежности поинтересовался я.
– Если это вам поможет, пока – без ордера, я могу сказать вам только одну вещь…
– Какую вещь?
– Но только я вам ее не говорил, хорошо?
– Хорошо, – согласился я, вспомнив поговорку о дефиците рыбы и ее вынужденной замене на рака. – Что у вас?
– Если это вам поможет, то я хочу сказать, что этот получатель… То есть человек, которому Катаяма-сан перевела сегодня деньги, – он тоже клиент нашего банка.
– Значит, перевод был внутрибанковским? – встряла с умным вопросом в наш мужской разговор с мягкотелым менеджером Мураками.
– Совершенно верно! – заулыбался Мурата.
– Получатель – клиент вашего отделения? – Я поспешил вернуть инициативу себе.
– Нет, головного офиса, – завертел своей большой головой Мурата. – Центрального то есть…
– Все? – спросил я с надеждой услышать от него еще хотя бы пару таких вот ценных слов.
– Все, – кивнул Мурата, развернулся и шустро засеменил на свое рабочее место.
В машине, едва я повернул ключ в замке зажигания, Мураками заразительно захихикала.
– Чему радуетесь, капитан? – Я попытался заставить свой голос звучать как можно суше и горче.
– Здорово он нас с вами отшил! – продолжала хихикать она.
– Ага, – согласился я, – а заодно и прокурора.
– Вообще-то их понять можно. – Она перестала смеяться и несколько посерьезнела.
– Всех, Мураками-сан, если постараться, можно понять… – Я пытался выбраться из толкотни и давки на узких улочках центра Саппоро, чтобы поскорее взять курс на район Ацубецу, где дислоцирован оплот нашей хоккайдской педагогической науки.
