Николай Леонов - Выстрел в спину
Орлов молча убрал документы, застегнул папку, прошелся по кабинету, чуть ли не толкнув Леву плечом.
— Я тут случайно на небезынтересную информацию вышел, — Турилин оглядел подчиненных и улыбнулся. — Мария Григорьевна Калашникова, которую так гениально отыскал Лев Иванович, рассказывает, что со слов Евгения Семеновича Шутина ей известно… — И Турилин поведал о столкновении Ветрова и Перова, об угрозе разоблачения, затем о разговоре Шутина и Перова.
— Калашникова не знает Перова и фамилию его не слышала, но Шутин называл героя своего повествования «боровом», а однажды вроде бы и Олегом. Все пока очень хлипко и бездоказательно, но довольно перспективно. Определен мотив убийств и становится понятным завещание Ветрова. Он понимал, что после ареста Перова последует конфискация имущества и Ирина Перова останется без средств к существованию. И на всякий случай… — Турилин развел руками.
— Вот и сложились кубики, один к одному. — Орлов смотрел на Леву, словно он был оппонентом. — Перова можно арестовать за хищения, не предъявляя пока недоказанных убийств. Содержать под стражей и разматывать неторопливо, связать все кончики аккуратненько. — Он показал на пальцах, как именно будут связываться кончики, гнал от себя мысль и не мог прогнать, что теперь, когда успех налицо, он, подполковник Орлов, — заместитель начальника отдела. И рафинированный интеллигент Турилин ничего с этим фактом поделать не сможет, примет и вынужден будет считаться. А потом? Кто знает, что нас ждет за поворотом?
— Есть во всем этом одна маленькая неувязочка, — сказал Гуров и замолчал, но совершенно не ради эффекта, а подыскивая наиболее точные слова.
И по интонации и по выражению лица Гурова Орлов понял — сейчас последует удар, от которого красивое логичное построение может развалиться до основания.
— Перов не мог убить Шутина, так как в этот момент находился у себя на работе, — сказал Лева, не зная, торжествовать ему или извиняться, и в замешательстве достал сигарету и закурил.
Турилин кашлянул и покачал головой. Аккуратные выражения, которые он употреблял, рассказывая о беседе с Калашниковой, были следствием его характера, а отнюдь не были порождены сомнениями в виновности Перова. Подобного стечения обстоятельств не только предположить, придумать трудно.
— А как и когда вы данный факт установили, капитан? — спросил Орлов. — Вчера вы работу закончили поздно, сегодня с утра, насколько мне известно, занимались делом другим.
Тон и подтекст Орлова Турилину не понравились, но вопрос казался точным и закономерным. Установить алиби подозреваемого — не зажигалкой чиркнуть да сигаретку прикурить. И вдруг Турилин в Гурове засомневался, точнее, испугался за него. Перовы исчезли из дома, явились сюда. Гуров молодой, эмоциональный. Времени и возможности для установления алиби Перова у Гурова действительно не было.
Лева все мгновенно понял и срывающимся голосом сказал:
— Я вчера, как труп увидел, зашел в соседнюю квартиру и Перову на работу позвонил. — Лева первый раз в жизни затянулся сигаретой по-настоящему, раньше так курил, для форсу. — Я разговаривал с Перовым. Голос его спутать не могу, да и он меня узнал сразу, я представиться не успел. Мы выехали через минуту после выстрела. Ехали двенадцать минут, я засекал. От места преступления до работы Перова минимум тридцать минут. Он успеть не мог. — Леве очень хотелось посмотреть начальниками глаза, но сил не хватило, и он разглядывал носки собственных ботинок. — Факт телефонного разговора могут подтвердить жильцы квартиры, факт присутствия Перова на работе могут подтвердить работники цеха.
Турилину было стыдно, однако он весело рассмеялся, облегченно вздохнул и сказал:
— Ты молодец, профессионал! — Он впервые обратился к Леве на «ты», тут же поправился: — Однако, если бы вы не только наши версии рушили, но и свою какую-нибудь идейку подкинули, было бы совсем неплохо.
— Идейка есть, только уж больно страшноватенькая, язык не поворачивается, — ответил Лева.
Орлов был человек с недостатками, но умница и все схватывал на лету.
— Капитан, ты случаем из той же квартиры на дом Перовым не позвонил?
— Позвонил. Ее дома не было, — ответил Лева, не желая называть имени Ирины.
— Ирины Перовой дома не было, — сказал Орлов. — Вроде бы ничего это не доказывает. А если задуматься? Если Ветрова убил муж, а Шутина жена? Что в этом невозможного?
Лева не ответил, он уже несколько часов пытался опровергнуть высказанную Орловым версию. Лева не верил в наемных убийц. Шутина убили, у Перова алиби, остается только Ирина.
— Следов в комнате нет, — стремясь хоть как-то защитить Ирину, сказал Лева. — Нам пока неизвестно, как убийца вошел и вышел.
— Давайте решим так, — Турилин поднялся, взглянул на часы. — К тринадцати НТО обещал дать все заключения. Есть следы, нет следов, с какого расстояния был произведен выстрел, из какого оружия. Пусть ученые мужи нам ответят на эти вопросы, тогда будем думать… — Когда Орлов и Гуров направились к двери, Турилин сказал: — Петр Николаевич, задержитесь на минутку.
Глава последняя
Совещание у Турилина назначили на пятнадцать часов, и подполковник Орлов, перекусив в столовой управления, зашел в один из кабинетов УБХСС, где следователь прокуратуры собирался провести первый допрос Ванина. Орлов уже отошел от этого дела, однако, являясь инициатором разработки, интересовался, как оно пойдет дальше.
Инспектор УБХСС, средних лет, лысый, в очках с толстыми стеклами, и молодой в щеголеватой форме следователь прокуратуры уточняли тактику предстоящего допроса. Орлов, в новеньком милицейском мундире, который надевал два-три раза в год, сел в сторонке. В разговор он не вмешивался, думал, мол, раскопал-то «лавочку» я и доказательства добыл тоже я, а вы теперь с умным видом беседуйте себе.
Орлов смотрел на своих товарищей с сочувствием и беседы их не слышал, он думал о другом.
Когда полчаса назад Гуров вышел из кабинета, полковник указал на стул и сказал:
— Присядьте на минуточку, Петр Николаевич.
Орлов сел, а Турилин, надев очки, просмотрел какую-то бумагу, позвонил по телефону, произнес несколько междометий, переложил карандаш. Орлов уже достаточно хорошо знал характер полковника и по всей этой суете понял, что разговор предстоит неприятный, возможно, очень неприятный.
— Сегодня утром я был у генерала, — наконец произнес Турилин. Орлов напрягся. — Присутствовал и начальник управления кадров. — Полковник встал, вышел из-за стола и протянул Орлову руку. — Поздравляю, Петр Николаевич, вы назначены моим заместителем. — Турилин усадил Орлова на стул, сел рядом. — Высказывалось мнение, что надо подождать до конца раскрытия убийств Ветрова и Шутина. Однако существовала и иная точка зрения, которая в споре и победила. При выдвижении человека на руководящую работу, видимо, не нужно руководствоваться результатами конкретного, даже очень важного расследования.
Если бы Орлов, как Лев Гуров, умел краснеть, он бы покраснел. Турилин встал, деликатно отвернулся и занял свое место за столом. Орлов знал генерала и знал его заместителя по кадрам, и представил себе утренний разговор. Генерал молчал и с хитрой улыбкой следил за полемикой. Только полковник Турилин мог защищать его, подполковника Орлова, который уже пятнадцать лет старший инспектор. Руководство такое положение устраивает, на такую должность найти опытного человека крайне трудно. А если он есть, надо радоваться, зачем что-либо менять? Другой на месте полковника подробно рассказал бы, как он подчиненного защищал, характеризовал, расхваливал. В итоге подчиненный — раб до конца дней своих, всем обязан благодетелю.
Орлов посмотрел в худое нервное лицо начальника, который быстро надел очки, как бы загородился ими, защищаясь и опережая Орлова, сказал:
— Сегодня будет подписан приказ, завтра в десять вас ждет генерал. Он человек жесткий, но справедливый. Москва есть Москва, его должности не позавидуешь, — и, спохватившись, взглянул на часы. — Еще раз поздравляю… Мне на Огарева съездить надо…
Старшина привез из КПЗ Ванина, и Орлов вернулся к делам земным.
Как всякий арестованный, Ванин был без галстука, брючного ремня, шнурков в ботинках, отчего они походили на домашние шлепанцы. Шаркая ботинками, придерживая спадающие брюки, он старался держаться с видом оскорбленной невинности, и от этого выглядел еще более жалким. Следователь пригласил его сесть, отпустил конвой. Началась обычная процедура: фамилия, имя, отчество…
А подполковник Орлов неожиданно подумал, что в следующий раз, задерживая преступника на квартире, посоветует ему одеваться таким образом, чтобы галстук, ремень и шнурки были не нужны.
Ванин занял заведомо проигрышную, к сожалению, популярную среди преступников, позицию: не знаю, не совершал, не помню, произвол! Количество восклицательных знаков в конце зависит от темперамента, актерских дарований и физических сил арестованного.
![Алан Эйкборн - Дверь в смежную комнату [=Тайна двери отеля «Риган»]](/uploads/posts/books/228832/228832.jpg)
