Никита Филатов - Снова майор Виноградов
— Может, расстегнете? — Он продемонстрировал одному из сидящих рядом автоматчиков «браслеты» на своих запястьях.
— Обойдешься. — Мужчина в кожаном плаще занял место напротив. Оружие он спрятал и даже успел уже доложить о случившемся Аркадию Юрьевичу.
— Тогда уж следовало и рот мне залепить, и глаза завязать, чтобы дорогу не запомнил! — обиделся Виноградов.
Мужчина подумал, кивнул и потянулся за пазуху:
— Тоже верно…
Однако, заметив выражение лица адвоката, расплылся в ухмылке и продемонстрировал пленнику пустую ладонь:
— Шутка. — После того что произошло в сквере, он относился к Владимиру Александровичу без особой симпатии, но с профессиональным интересом.
Дальше ехали в полном молчании, пока наконец автобус не притормозил где-то неподалеку. Очевидно, по маршруту следовали машины обеспечения — прежде чем подать команду на выход, старший из боевиков выслушал по рации доклады о том, что впереди и сзади все чисто.
— Пошел!
Адвоката за локоть выдернули с сиденья и потащили к двери. Соседи его уже привели себя в приличный вид: оружие, маски, камуфляж исчезли в огромных пестрых сумках, и большинство участников операции красовались в спортивных костюмах от «Рибока», «Адидаса» и «Найка».
В общем потоке плечистых стриженых молодых людей, больше всего похожих теперь на какую-нибудь волейбольную команду или клуб любителей рукопашного боя, Виноградов оказался на улице.
— Очень мило… — Следовало признать, что и декорации вполне соответствовали маскараду — автобус замер на асфальтированной площадке у одного из служебных выходов Центрального стадиона. — Кто с кем сегодня играет?
Со страху на Владимира Александровича всегда нападала излишняя разговорчивость. Но на этот раз он сочувствия не встретил.
— Щас увидишь!
Воспоминания о недавнем выстреле снайпера по-прежнему не давали боевикам расслабиться, и несколько метров до здания они проволокли адвоката буквально бегом.
Затем пришлось пройти гулким техническим коридором мимо засаленных, увешанных проводами стен и дверей с ломаными ручками и следами ботинок внизу. За очередным поворотом Владимира Александровича остановили и развернули лицом к какому-то распределительному щиту.
— Стоять. Ноги в стороны! Не двигаться.
За спиной пленника скрипнули плохо смазанные петли — видимо, мужчина в плаще пошел докладывать о прибытии. Отсутствовал он даже дольше, чем можно было ожидать, — очевидно, Аркадия Юрьевича интересовали подробности захвата Виноградова и гибели его собеседника.
— Давай его сюда!
Дверь снова скрипнула, и адвоката втолкнули в помещение — навстречу яркому свету и стойкому запаху мужского спортивного зала.
…Владимир Александрович потер запястья и тут же перехватил настороженный взгляд расположившегося напротив человека. Шел второй час беседы, было довольно душно, однако начальник охраны господина Холодовского даже не снял свой кожаный плащ — он позволил себе только расстегнуть пуговицы. И с тех пор как адвоката освободили от наручников, ни на секунду не убирал направленного в живот Виноградову ствола.
— Не беспокойтесь… Я уже стар для всяких фокусов.
— Кокетничаете! — Аркадий Юрьевич появился откуда-то из-за спины и присел напротив. — Хотите сока?
— С удовольствием.
— Пожалуйста.
Владимир Александрович опустошил пластиковый стаканчик и поставил его рядом с собой.
— Спасибо! Даже если вы туда подмешали какой-нибудь гадости, все равно очень вкусно.
— Ну зачем так? — сокрушенно поднял брови господин Холодовский. — Есть же масса других, более зрелищных способов… Впрочем, это вам уже объясняли.
Он посмотрел в направлении душевой, и адвокат против воли проследил за его взглядом. Да уж! Звукоизоляция, кафель, потоки воды… Все условия для того, чтобы долго и больно пытать человека, а потом без особых хлопот решить проблему с трупом.
Виноградов кивнул:
— Да, пожалуй! И все же, мать его, никак не могу сообразить, где мы прокололись.
Аркадий Юрьевич пожал плечами:
— Думаете, у меня больше нет вопросов и пришла ваша очередь спрашивать?
— Извините.
— Нет, ничего… Парень, который у вас, — он действительно жив?
— Ну, во всяком случае был в порядке, когда меня увозили.
— Он никогда — понимаете? никогда раньше! — не называл меня господином Холодовским.
Аркадий Юрьевич уже убедился в сообразительности собеседника, но посчитал комментарий нелишним:
— Когда прозвучало подобное обращение, а потом еще пара ключевых «тревожных» слов, стало ясно — парень говорит по телефону под контролем… Можно было вообще никого не посылать на встречу, но я решил рискнуть.
— Не собой? — уточнил Виноградов.
— Своими лучшими людьми. Согласитесь, тоже немало!
— Все было организовано великолепно. Не только план, но и исполнение… — признал адвокат, поклонившись в сторону человека с пистолетом. Тот, впрочем, отреагировал гримасой, которая делала дальнейшие комплименты неуместными.
В отличие от начальника охраны и Виноградова, вынужденно замерших один напротив другого, Аркадий Юрьевич все время перемещался по тренажерному залу. И причиной тому было вовсе не желание продемонстрировать «позиционное преимущество» или поиграть на нервах пленника — нет! Просто избыток энергии и возбуждение профессионального игрока не позволяли долго находиться на месте.
Наконец, он подошел так близко, что запах дорогого парфюма пробился даже сквозь насморк Владимира Александровича.
— Скажите, Виноградов… Если уж начистоту? Вы-то когда почувствовали неладное?
— Да с самого начала! После первой же нашей беседы.
— Мой голос, который по трубке на месте аварии слышали?
— Нет. Это позже. А тогда… Судя по легенде, киллеры «валили» всех подряд: четко, раз за разом, без единой осечки! И только с неким господином Холодовским у них почему-то не ладилось — целых два покушения было, да? Значит, подумал я, вы или чертовски везучий человек, или…
— Умный парень. — Теперь Аркадий Юрьевич пристроился на краешек стола для армрестлинга, рядом с третьим участником их беседы. — Как считаешь?
Начальник охраны шевельнул упакованными в кожаный плащ плечами:
— Умный бы здесь не сидел.
— Тоже верно… Но все равно убивать жалко!
— Придется.
— Позвольте реплику по ходу обсуждения? — проглотив накопившийся в горле комок, подал голос Владимир Александрович. — В конце концов, речь идет обо мне.
— Разумеется, — уступил господин Холодовский, посмотрев на часы. Вытер лоб и помахал перед собой ладошкой:
— Только недолго, хорошо? А то здесь душно, все утомились. Пора заканчивать!
— А может быть, имеет смысл продолжить беседу?
— А зачем? Вы нам уже все рассказали… Или нет?
— Что вы! Конечно. — Виноградов никогда и нигде не корчил из себя героя.
Поэтому, оказавшись перед пытливым взглядом Аркадия Юрьевича, он предпочел ответить на все вопросы — даже без «процедур» в душевой. Получилось достаточно связно и убедительно, так что хозяева имели основания для уверенности: добавить адвокату нечего.
— У меня вопрос к товарищу с «пушкой»… Скажите, вам понравилось, как стреляет Тайсон?
Начальник охраны покосился на шефа и, получив молчаливое разрешение на ответ, кивнул.
— Тогда подумайте, сможете ли вы со всеми своими людьми, бронированными «мерседесами» и прочим спасти господина Холодовского от такой же пули, какая сейчас сидит во лбу у покойного Михаила Анатольевича?
Собеседник замешкался, а Виноградов уже продолжал:
— И если сможете — то как долго? Неделю? Месяц?
— Отвечай, — распорядился Аркадий Юрьевич.
— Ну, если принять усиленные меры безопасности…
— Отвечай! — Это прозвучало уже намного громче и требовательнее.
— Он очень опасен. Очень…
Виноватый тон начальника охраны сказал господину Холодовскому больше, чем слова.
Аркадий Юрьевич не был трусом — трусы просто не выживают в мире, где он обосновался, и уж тем более не достигают в нем такого высокого положения. Но этот внешне мягкий и безобидный человек умел «просчитывать» любую ситуацию и никогда не позволил бы себе пойти на глупый риск.
Одно дело — собственноручно сотворенный миф, для поддержания которого требуется только некоторое количество организаторских и актерских способностей. Да и то страшновато! А когда речь идет о том, что некто будет с упорством, достойным лучшего применения, изо дня в день, ночь за ночью везде и повсюду выцеливать твой затылок…
Скорее всего, Тайсона схватят еще до того, как перекрестье лазерной оптики остановится на господине Холодовском. А если нет?
— И угораздило же этого придурка сесть за руль!
