Леонид Залата - Волчьи ягоды
Марков замолчал. Генерал, казалось, не заметил этого. Он смотрел в окно, которое выходило на площадь. Панин невольно проследил за его взглядом. Отсюда, с высоты третьего этажа, самой площади не было видно. На ее противоположной стороне на фоне безоблачного неба пылал под солнцем купол Успенского собора. Над ним кружились голуби.
— Садитесь, Марков, — сказал генерал, медленно, словно неохотно, поворачиваясь от окна. — Многовато любителей легкой наживы подсобралось... Ну так как, товарищи, вопросы будут? Так уж все ясно?.. Тогда какие соображения?
— Целесообразно объединить оба дела, — сказал Журавко.
— Себе возьмете или передадите Маркову? — спросил Колодяжный.
— Полковник Журавко считает, наверно, что я пришел на готовенькое, — сказал Марков.
— Фирму раскопал майор Гафуров, это правда, — согласился Журавко. — Но мы за лаврами не гонимся. Раздельное следствие на первом этапе было необходимостью, сейчас, наоборот, мешает. Пусть ведет его Марков, а наши следователи помогут. Главное — сконцентрировать все в одних руках, так как фактически мы имеем не два дела, а одно.
— Подумаем, — сказал генерал. — Кто еще?
Поднялся Гафуров.
— Следствием установлено, что хищение на фабрике длилось больше года. Стоит поинтересоваться, почему ревизия, которая проводилась на предприятии минувшей осенью, ничего не выявила.
— Кто ревизовал?
— Бригада областного контрольно-ревизионного управления.
Колодяжный сделал пометку на календаре.
— Кто был тогда директором? Матяков?
— Он, товарищ генерал. Ходили слухи, что все комиссии застревали у него в кабинете.
— Я привык принимать во внимание не слухи, а факты. — Генерал недовольно шевельнул мохнатой бровью. — Надеюсь, вы тоже. Будем закругляться, товарищи. Согласен, майор Гафуров и его аппарат поработали на совесть. А следствие? Розыск? Речь идет не о жулике. Об убийце! Кроме Ремеза, все об этом молчат. Сказать нечего? Капитан Панин, я вас не узнаю. Вам нужна помощь? Какая?.. Насколько я понял, розыск и следствие по делу Сосновской намеренно обходили фабрику, размышляя, наверно, так: Сосновскую не вернешь, а Гафурову помешаем. Так или не так? Можете не отвечать. Так! Тем временем развитие событий могло быть иным, возможно, менее трагичным, если бы розыск и следствие повели, не оглядываясь на интересы ОБХСС. Это ошибка, капитан. Ваша и полковника Журавко! Сергей Антонович, вы координировали действия или ваш заместитель Сироконь?
— На Сироконе висит строительство, — сказал Журавко.
— Еще новость! Опытного оперативника кинули на строительство. Больше было некого?
Журавко промолчал. Все, что говорил генерал, было справедливо и в то же время несправедливо. Может, расследование ускорили бы, но на фирму могли не выйти. И насчет Сироконя генерал прав, но ведь в самом деле было некому — один болен, другой в отпуске. Хоть разорвись...
Тихо переговариваясь, участники совещания направились к выходу. Гафуров тронул за локоть Панина, но капитан сделал вид, что не заметил этого, и ускорил шаг. Подлил начальник масла в огонь, подумал Журавко, оно и действительно: за мое жито моя же спина бита.
— Признаться, боялся, приготовился к удару... А вы все-таки пожалели, Федор Иосифович, спасибо, — услышал он приглушенный голос и оглянулся. Сзади шли Марков и Максюта.
— Напрасно благодарите, — сухо сказал Марков. — Я подал начальству письменный рапорт.
Журавко был уже в дверях, когда его окликнул генерал:
— Сергей Антонович, задержись на минутку. Что там говорят врачи: выживет твой лейтенант?
— Надеемся, товарищ генерал.
— Надеемся, — повторил Колодяжный тихо. — Значит, надеемся. В таких случаях ничего другого не остается. Только надеяться...
3Ремез никак не мог понять — снится ему или на самом деле звонит телефон. В лунном свете, проникавшем в окно, лицо жены было голубым. Ремез осторожно снял с плеча теплую руку Лизы, босиком поспешил в прихожую.
— Пошли меня ко всем чертям, — гудела трубка голосом Котова.
— Охотно, — сказал Ремез. — Считай, что я так и сделал.
— Звонил Панину...
— И что он?
— Не берет трубку. Крепкий сон у твоего Панина. А тут одна идейка зашевелилась.
— Не терпится до утра?
— Я же не засну, Ремез! Да что мы тары-бары разводим? Надевай брюки, я заскочу за тобой.
— Куда поедем?
— На кудыкину гору.
Ремез посмотрел на телефонную трубку, которая запищала сигналами отбоя, и принялся одеваться.
Был второй час ночи. Город спал. От месяца и уличных фонарей на асфальт падали двойные тени. Над заводским районом бесшумно рдело зарево плавок.
— Куда же мы все-таки?
— Сам знаешь, нечего прикидываться, — грубовато буркнул Котов. Капли воды от встречной поливальной машины зависли на стекле длинными сережками, «дворники» смахнули их и улеглись. — Он искал, мы искали... Не там искали! Понимаешь, начал я вспоминать старые дела, подбирать ситуацию, так сказать, по аналогии. Так вот, работал я тогда в районном селе за Львовом... Помер одинокий старик. Приехал из города сын. Хатка на курьих ножках, пасека, остальное вообще мелочь — наследника не интересовало. Был он с отцом в ссоре, но знал, что у старого водились деньжата. Туда-сюда — ни завещания, ни денег. Заявил в милицию, мол, соседи обокрали. Ну, мы побегали — пустой номер. В доме ничего не нашли, а заявление о краже на голом слове, не за что уцепиться. Так и заглохло.
Котов сделал паузу, как опытный рассказчик, который стремится заинтриговать слушателя.
— Что же ты не спрашиваешь, что было дальше?.. Сын уехал разочарованный, а в этом домике поселились пришлые люди. Не помню — кто, да это и не имеет значения, главное — честные люди. Новый хозяин спилил засохшую грушу, а в ней оказалось дупло... Дошло до тебя?
— Хочешь поискать в саду?
— А что мы теряем? Я не мог заснуть, когда вспомнил про эту грушу. — Котов мигнул фарами и присвистнул: — Ого, Жора, тут без нас уже какая-то каша заварилась!
Напротив дома Полякова стояли машины — милицейский «газик», у которого суетился Савицкий, и «Жигули» начальника уголовного розыска. Котов поставил «Москвич» впритык к ним и вслед за Ремезом стремительно выскочил из машины.
— Что тут делается, сержант?
— Толком ничего не знаю, товарищ старший лейтенант. Сержант Губавин вызвал наряд. Он дежурил, а кто-то будто бы в гости заявился. Капитан Панин сейчас там стружку снимает.
— С гостя?
— С Губавина.
Окна дома не светились. В саду и за гаражом мелькали фонари оперативников. За дощатым столом под яблоней, где Ремез недавно расспрашивал Худякина, сидели Панин и Губавин. Широкое лицо сержанта было поцарапано, к носу он прикладывал смятый платок.
— И вас подняли? — спросил Панин. — Повторите все сначала, — приказал он Губавину. — Может, что-нибудь упустили?
— Ничего я не упустил, — обиженно засопел разбитым носом Губавин. — Все, как было...
Он сидел на горбыле под кустом сирени и ругал себя за то, что, заступая на дежурство, поленился заскочить в магазин. Было чуть за полночь, а папирос оставалось несколько штук. Ветер затих еще с вечера, в бурьяне что-то шуршало, сквозь яблоневую листву пробивались лунные светлячки. Внезапно Губавину показалось, что в саду хрустнуло, так, словно кто-то наступил на сухую ветку. Он прислушался. И в самом деле послышался шорох крадущихся шагов. Ему бы проследить незаметно за ночным гостем, а он бросился вперед и в горячке с разгону налетел на ствол дерева. Из глаз брызнули искры, в голове загудело. Губавин упал и, выхватив пистолет, прохрипел:
— Стой! Стрелять буду!
В ответ из кустов бабахнуло. Пуля впилась в ствол, за которым он лежал. Тогда сержант и сам выстрелил, раз и второй, наугад, потому что не видел, куда целиться. А когда поднялся, вокруг стояла тишина. Месяц выкатился из-за облака, стало светлее, да сколько он ни присматривался, никого не заметил.
Губавин был в отчаянии. Обошел сад, хоть и понимал, что это напрасные хлопоты. Потом побежал звонить в райотдел.
— Эх, Губавин, Губавин! — Панин поскреб ногтем подбородок и вздохнул.
Подходили оперативники. Последним пришел Очеретный.
— Натоптано много, — сказал он. — Утром осмотрим. Но одна штучка уже сейчас стоит внимания. Вот выколупал...
— «Тетушка», — сказал Панин, покрутив в пальцах чуть приплюснутую пулю. — «Тетушка», семь и шестьдесят две сотых. Ларион Григорьевич, нужно провести немедленную экспертизу. Проследите лично!
— Лучшего поручения нашему Лариону нельзя и придумать, — шепнул Ремез на ухо Котову. — Прямым ходом на свидание с Людочкой.
Панин поднялся.
— Как чувствуете себя, Губавин? Сменить вас?
— Не стоит, товарищ капитан. Ничего с моим носом до утра не случится.
