Майкл Коннелли - Черное эхо
Льюис мог бы сам легко взять с сиденья фотокамеру и сделать снимки, но это создало бы опасный прецедент, который мог бы нанести вред хрупкому и деликатному балансу правил наружного наблюдения. Водитель ведет машину. Его напарник пишет, а также выполняет всю остальную сопутствующую работу.
Кларк послушно взял камеру, которая была оснащена телеобъективом, и заснял парня с мотоциклом.
– Сними так, чтобы попал номерной знак, – подсказал Льюис.
– Я знаю, что делаю, – отозвался Кларк, кладя камеру обратно.
– А ты засек номер мотеля? Нам же придется звонить.
– Засек! Я его записываю! Видишь? Что за мура? Подумаешь, важное событие. Босх небось трахает там эту телку. Клевую федеральную телку. Вполне возможно, когда позвоним, то узнаем, что он снимал номер.
Льюис взглянул, чтобы удостовериться, что Кларк действительно записал номер в журнал наблюдений.
– А может, и нет, – сказал Льюис. – Мы только знаем, что они побывали здесь вместе, и я сомневаюсь, что он так глуп. Они, должно быть, кого-то выслеживают. Например, свидетеля.
– Но в журнале учета убийств не было ни слова о свидетеле.
– Он придержал эту информацию. Это же Босх. Его стиль.
Кларк ничего не ответил. Льюис снова посмотрел на стоящий поодаль «Шато». Потом заметил, что парень исчез. Нигде поблизости уже не было никаких признаков мотоцикла.
* * *Босх погодил с минуту, давая возможность Элинор Уиш зайти с тыльной стороны «Шато» и взять под наблюдение раздвижную заднюю дверь номера. Наклонившись, приложил ухо к двери и, как показалось, уловил какой-то шорох и бормотание. В комнате кто-то был. Когда подошло время, он громко и резко постучал. За дверью послышалось какое-то движение – торопливые шаги по ковру, – но никто не отозвался. Он постучал еще раз и подождал, затем услышал девичий голос:
– Кто там?
– Полиция. Нам нужно поговорить с Шарки.
– Его здесь нет.
– Тогда нам надо поговорить с вами.
– Я не знаю, где он.
– Пожалуйста, откройте дверь!
Он снова услышал шум движения – как если бы кто-то наткнулся на мебель. Но опять никто не открыл. Потом последовал звук перекатывающегося ролика – откатывали застекленную дверь запасного выхода. Он сунул ключ в круглую ручку и распахнул входную дверь – как раз вовремя, чтобы краем глаза ухватить человека, спрыгивающего с заднего крыльца. Но это был не Шарки. В следующую секунду с улицы донесся голос Уиш, приказывающей человеку остановиться.
Босх быстро произвел осмотр помещения. Прихожая с нишей стенного шкафа налево и ванной комнатой направо; и там и там пусто, если не считать кое-какой одежды на полу шкафа. Две широкие двуспальные кровати у противоположных стен, комод с зеркалом, стертая до лысины желто-коричневая ковровая дорожка между кроватями, а также на пути к ванной. Девушка, светловолосая, молоденькая – может, лет семнадцати, – сидела на ближнем краю одной из кроватей, завернувшись в простыню. Босх заметил очертание соска, выпирающего сквозь грязную, некогда белую ткань. В комнате пахло дешевыми духами и потом.
– Босх, как вы там? – крикнула снаружи Уиш. Он не мог ее видеть из-за простыни, повешенной на стеклянной двери вместо занавески.
– Нормально. А вы?
– Тоже. Что мы имеем?
Босх подошел к раздвижной двери и выглянул наружу. Там стояла Уиш, а спиной к ней – какой-то человек с разведенными в стороны руками, которыми он упирался в заднюю стену мотеля. Мужчине было лет тридцать, у него была нездоровая, бледная кожа, какая бывает после месячной отсидки в тюремной камере. Штаны у него были расстегнуты, клетчатая рубашка застегнута наспех, кое-как. Он стоял, уставившись в землю вылупленными глазами человека, не имеющего под рукой никаких объяснений, но при этом остро нуждающегося хоть в каком-нибудь. Босх мельком и с некоторым изумлением отметил стремление мужика застегнуть в первую очередь рубашку, а уж потом штаны.
– Он чист, – сказала Уиш. – Хотя вид у него изрядно струхнувший.
– Вид как у человека, практиковавшего секс с малолеткой, если вам охота терять на это время. Если неохота – дайте ему пинка под зад, и пусть катится. – Он повернулся к сидящей на кровати девушке: – Без дураков, сколько тебе лет и сколько он заплатил? Я здесь не затем, чтобы тебя арестовывать.
Несколько мгновений она размышляла над его словами. Босх не отрываясь смотрел ей в глаза.
– Почти семнадцать, – проговорила девушка скучающим тоном. – Ничего он мне не заплатил. Обещал, но до этого дело не дошло.
– Кто главный в вашей клике, Шарки? Он разве никогда не объяснял тебе, что деньги надо брать вперед?
– Шарки не всегда поблизости. И откуда вы знаете его имя?
– Слухом земля полнится. Где он сегодня?
– Я же говорю, не знаю.
Мужик в клетчатой рубашке под конвоем Уиш вошел в комнату через заднюю дверь. Руки его были стянуты за спиной наручниками.
– Я собираюсь завести на него дело. Считаю необходимым. Это извращение. Ей на вид…
– Она сказала, ей восемнадцать, – возразил клетчатый.
Босх подошел и, подцепив пальцем вырез его рубашки, резким движением расстегнул. На груди у мужика распластал крылья синий орел, держащий в когтях кинжал и нацистскую свастику.
Пониже значилось: «Одна нация». Босх знал, что это означает принадлежность к преступной тюремной группировке «Арийцы». Сторонники превосходства белой расы. Босх отпустил рубашку.
– Эй, как долго ты на свободе? – спросил он.
– Ну послушай, мужик, – сказал клетчатый, – это же просто чушь. Она затащила меня сюда с улицы. И дайте мне по крайней мере застегнуть эти чертовы штаны. Это же полная ерунда.
– Отдавай мои деньги, козел, – сказала девушка.
Она соскочила с кровати – простыня при этом упала на пол – и голая ринулась обшаривать карманы клиента.
– Уберите ее от меня, уберите! – заорал он, одновременно стараясь увернуться от ее рук. – Видите? Вы видите? Это ее надо забирать, а не меня.
Босх шагнул вперед и, растащив этих двоих, толкнул девушку обратно на кровать. Потом зашел мужчине за спину и сказал, обращаясь к Уиш:
– Дайте мне ключ.
Она не шевельнулась, поэтому он полез к себе в карман и вытащил свой собственный ключ от наручников. Один и тот же подходил ко всем. Снял браслеты и повел клетчатого к входной двери. Открыв ее, вытолкал того из номера. В прихожей человек замешкался на секунду, чтобы застегнуть брюки, что дало Босху возможность поставить ступню ему на задницу и хорошенько пнуть.
– Выметайся отсюда, незрячий! – бросил он напоследок едва не полетевшему головой вперед мужику. – Тебе сегодня подфартило.
Когда Босх вернулся в комнату, девушка уже опять была обмотана грязной простыней. Он посмотрел на Уиш и увидел в ее глазах гнев. Гарри знал, что предметом гнева был не только субъект в клетчатой рубашке. Он посмотрел на девушку.
– Возьми свою одежду и иди в ванную, оденься. – Та не тронулась с места, и он прикрикнул: – Марш!
Когда она, собрав с пола кое-какие вещички, вышла, оставив простыню лежать на полу, Босх повернулся к Уиш.
– Мне сегодня слишком многое нужно сделать, – начал он. – А так бы вы провели остаток дня, снимая с нее показания и возбуждая иск против этого типа. Дело относится к юрисдикции штата, значит, иском пришлось бы заниматься мне. А дело это абсолютно дохлое: могут квалифицировать как тяжкое преступление, а могут – как мелкое правонарушение. А стоит только взглянуть на эту девушку – и станет понятно, что помощника окружного прокурора просто дисквалифицируют, если он вообще заведет это дело. Случай того не стоит. Такова уж здешняя жизнь, агент Уиш.
Она сердито посмотрела на него мерцающими, как тлеющие угли, глазами. Точно такой же взгляд он увидел, когда схватил ее за запястье, чтобы удержать, когда она собиралась выйти из ресторана.
– Босх, я сочла, что случай того стоит! Никогда больше так не поступайте!
Они стояли друг напротив друга, точно играя в «кто кого переглядит», до тех самых пор, пока девушка не вышла из ванной. Теперь на ней были выгоревшие джинсы с дырками на коленках и черный топ с бретельками. Туфель не было, и Босх заметил, что ногти у нее на ногах выкрашены красным. Не говоря ни слова, она уселась на кровать.
– Нам нужно найти Шарки, – сказал Босх.
– Насчет чего? У вас есть сигарета?
Он вытащил пачку и вытряс одну для нее. Дал спички, и она сама прикурила.
– Насчет чего? – снова спросила она.
– Насчет субботней ночи, – коротко ответила Уиш. – Мы не собираемся его арестовывать. Не собираемся мучить допросами. Мы только хотим кое-что у него узнать.
– А что будет со мной? – спросила девушка.
– С вами? – переспросила Уиш.
– Вы меня затаскаете?
– Вы имеете в виду, собираемся ли мы передать вас в департамент по делам несовершеннолетних, не так ли? – Босх скосил взгляд на Уиш, чтобы попытаться определить реакцию. Он ничего не прочел в ее лице. – Нет, мы не будем подключать ДДН, если вы окажете нам содействие. Как ваше имя? Ваше настоящее имя?
