Иэн Рэнкин - Контролёр
14
Энни Инглис жила на верхнем этаже викторианского дома в Мерчистоне. Её имя значилось на домофоне. Фокс нажал кнопку и позвонил. В ответ из динамика раздался не женский голос:
— Кто там?
— Это Дункан? Добрый день, меня зовут Малькольм Фокс.
— Заходите.
Фокс толкнул дверь и оказался на лестнице, выложенной керамической плиткой. Рядом, у самого входа, стояли два велосипеда. Он начал осторожно подниматься, глядя вверх, откуда сквозь стеклянный купол струились лучи полуденного солнца. Сегодняшнее утро состояло из кофе, поездки в магазин и чтения свежих газет. В руке он нёс подарочный пакет, в котором лежали: бутылка лёгкого вина и букет нарциссов для хозяйки и подарочная карта iTunes для её сына. Дункан ждал его наверху, выйдя на лестничную клетку. Малькольм попытался взбираться по ступенькам как можно легче и непринуждённее.
— Неплохая у вас тут зарядка, — сказал он.
Дункан только хмыкнул в ответ. Прямые каштановые волосы падали ему на глаза, а сам он оказался высоким, худым и нескладным. Его джинсы и футболка были явно рассчитаны на кого-то вдвое толще. Парень направился в квартиру и сделал Фоксу знак следовать за ним. Они вошли в длинный узкий коридор с полудюжиной дверей. Старинный паркет был отшлифован и блестел свежим лаком. На единственном столике рядом с телефоном Фокс увидел велосипедный шлем. Чуть выше были прибиты крючки, с которых свисали ключи.
— Мамина комната, — показал в никуда Дункан, прежде чем исчезнуть за дверью с наклейкой с призывом легализовать марихуану. На мгновение Фокс услышал жужжание вентилятора работающего компьютера. В дальнем конце коридора был вход в комнату, похожую на художественную мастерскую, — просторную, с большим полукруглым окном, из которого открывался великолепный вид: дымящие трубы северной части города, весь центр и так далее. Фокс двинулся по коридору полюбоваться, но по дороге его внимание привлекли звуки, доносящиеся справа. Дверь была чуть приоткрыта. Заглянув в щёлочку, он увидел Энни Инглис. Она что-то мешала в кастрюле. Её лицо раскраснелось и выражало крайнюю степень озабоченности. Решив её не беспокоить, он двинулся дальше, в большую комнату. Стол у окна был накрыт на три персоны. Фокс поставил пакет на край и огляделся по сторонам. Диван, стулья, телевизор, стереосистема, полки с книгами и аудио- и видеодисками. Фотографии в рамках: Энни, Дункан и ещё какая-то пожилая пара — видимо, её родители. Никаких признаков того, что отец ребёнка играет какую-либо роль в жизни семьи.
— Ты уже здесь. — Она стояла в дверях с тремя винными бокалами на подносе.
— Дункан меня впустил.
— Прости, я ничего не слышала. — Энни поставила стаканы на стол и заметила его пакет.
— Это тебе, — сказал он. — И ещё кое-что для Дункана.
Она заглянула внутрь и улыбнулась:
— Как мило, спасибо.
— Если ты ещё занята, не переживай — я подожду. Или давай помогу, если не возражаешь…
Но хозяйка покачала головой.
— Уже всё готово, — сказала она, забирая пакет. — Мне нужно ещё максимум две минуты.
— Да, конечно.
— Принести что-нибудь выпить?
— Я не большой любитель спиртного.
— А клюквенный сок? Знаешь, это единственный источник витаминов, который признаёт Дункан.
— Клюквенный сок — то, что нужно.
— Две минуты, — повторила Энни, выходя из комнаты.
В ожидании Фокс рассматривал комнату. Из воскресных газет Энни предпочитала «Обсервер». Любила новеллы Иэна Макьюэна и фильмы с субтитрами. Её музыкальные пристрастия распространялись от Алана Стивелла до Эрика Бибба.[28] Всё это мало о чём говорило Фоксу, так что он вернулся к окну, завидуя возможности хозяев квартиры обозревать отсюда весь город и северную часть залива.
— Мама велела сказать спасибо. — Это был Дункан. Стоя на пороге, он помахал карточкой размером с кредитку.
— Я не знал, пользуешься ли ты такими, — сказал Фокс.
Дункан кивнул — видимо, пользуется. Снова помахал карточкой и ретировался. Пятнадцать лет, подумал Фокс. Он попытался вспомнить себя в этом возрасте. Ссоры с Джуд — причём постоянные. Он дразнил её, доводил до слёз, а она кидалась в него всем подряд… Пятнадцать… Примерно в этом возрасте он начал выпивать. Бутылочки сидра в парке с друзьями. Вино с жестяными завинчивающимися крышками и четвертушки виски.
— Вот, держи. — Это была Энни Инглис. Она вернулась с высоким бокалом, полным сока, и окинула взглядом комнату. — Я сказала Дункану…
— Он всё исполнил. Славный парнишка.
Хозяйка вручила ему сок.
— Садись здесь, а я сейчас принесу себе выпить…
Она снова исчезла и появилась со стаканом белого вина. Перелив его в один из бокалов на столе, Энни унесла пустой стакан, вернулась и наконец-то села на диван напротив Фокса.
— Будь здоров, — сказала она, чокаясь с ним.
— И ты тоже. Спасибо за приглашение.
— Мы редко по-настоящему обедаем по воскресеньям… — Вдруг её глаза испуганно расширились. — Только не говори, что ты вегетарианец!
— Боже упаси.
— У меня свинина под яблочным соусом. И гамбургер для Дункана.
— Он не любит свинину?
— Он просто ничего не понимает. — Энни сделала большой глоток вина и выдохнула с облегчением: — Ну вот, так гораздо лучше. — И улыбнулась ему: — Только не подумай, что я любительница выпить.
— Твой секрет я унесу с собой в могилу.
— Ты слышал про Гилкриста? — спросила она. Фокс кивнул.
— Я как раз собирался задать тот же вопрос.
— Не понимаю, чем отдел контроля лучше ГЛОДа.
— Ну, это же временно.
— Он быстро согласился.
— Считаешь, сначала они должны были предложить тебе?
— Я бы отказалась, — быстро ответила она. — И не только потому, что речь идёт о твоём месте… — Она осторожно взглянула на него. — Ничего, что мы говорим об этом?
— Всё отлично, не беспокойся. Но как же теперь быть с надписью на двери ГЛОДа — о том, что во время просмотра видеозаписей в комнате должно находиться как минимум два человека?..
— Работать в одиночку будет непросто, — согласилась она.
— Я вообще не понимаю, как можно выдержать такую работу, — заметил он, слегка качнув головой.
— Главное — не концентрироваться на самом изображении, — пояснила она, — а обращать внимание на детали и обстановку — то, что поможет выяснить, где и когда совершилось преступление.
— Но тебе должно быть вдвойне тяжело — у тебя ведь свой ребёнок.
— Мы ограничиваем время, проводимое за компьютером: не больше двух часов в день плюс обязательные консультации психолога три раза в год. К тому же, возвращаясь домой, я оставляю все профессиональные дела и мысли за дверью.
— Звучит не очень убедительно.
— Это всего лишь работа, — сказала она, делая ещё глоток вина. И потом: — Но как же ты, Малькольм? Что теперь будет с тобой?
Он пожал плечами и поднёс свой напиток к губам.
— А следствие по делу Брека? — спросил он.
— Что я могу сделать?
— Например, поделиться этим со мной.
Она покачала головой.
— Но почему?
В ответ последовал взгляд — столь выразительный, что Фокс смиренно поднял руки вверх.
— Пойду посмотрю, не готово ли мясо, — сказала Энни, вставая с дивана. На ней были чёрные обтягивающие бриджи и шерстяной кремовый свитер. Фокс невольно залюбовался, когда она выходила из комнаты.
Обед был великолепен. Дункан почти всё время молчал, прячась за стеной волос. Свинина оказалась необычайно нежной, а гарниром к ней служила целая гора овощей. Дункан съел две варёных картофелины и одну жареную — в придачу к своему гамбургеру. На десерт были трюфели, и мальчик попросил разрешения взять их в свою комнату. Мать позволила, сопроводив согласие драматическим вздохом. Когда с десертом было покончено, Фокс помог убрать со стола. На кухне царил полный беспорядок, но Энни настояла, что помоет посуду сама.
— Дункан мне поможет, честное слово. Не беспокойся.
Они вернулись и сели на диван, с кофе и маленькими домашними пастилками. Энни налила в вазу воды и поставила в неё нарциссы.
— Ты был женат? — спросила она.
— Да.
— А дети?
— Мы не успели — были вместе совсем недолго.
— Что же произошло?
— Наш брак оказался ошибкой.
— Почему?
— Не стану утомлять тебя подробностями. — Он закинул ногу на ногу. — Как Дункан относится к твоей работе?
— Он знает, что вопросы задавать нельзя.
— Но он же понимает, чем ты занимаешься. И потом, что-то надо говорить друзьям…
— Мы никогда не обсуждаем эту тему. — Она подобрала ноги под себя, предварительно скинув туфли. Фокс услышал, что где-то рядом наигрывают гаммы на каком-то духовом инструменте.
— Это Дункан?
Она отрицательно махнула рукой:
