Нина Дитинич - Тайна великого живописца
– А кто лучше всех копировал?
– Лучше всех? Пожалуй, Эдик Хруст, Арсений до сих пор пережить его смерти не может. Он делал копии лучше, чем подлинники. Его работы стоили дорого, но расходились как горячие пирожки. У него столько заказов было, Арсений с него пылинки сдувал, а теперь мы в минусе. И после убийств клиентов поубавилось. И Арсений ищет Эдику замену, но пока не нашел…
– А подлинниками вы торгуете?
– А как же! – хохотнул Марат. – И портреты пишем, и пейзажи, и натюрморты, и жанровые картины. На любой вкус.
– А не свои подлинники, а, к примеру, работы известных художников, шедевры?
– Насколько мне известно, нет. Зачем? Этим занимаются антикварные магазины и всякие аукционы…
– Понятно. Как вы думаете, кто убил Эдуарда Хруста?
Художник отвлекся от портрета и сердито выдал:
– Псих какой-то, шизоид! Нормальный человек на такое не способен! Жалко парня, талант был, да не талант, а гений, – грустно произнес он.
– Понятно. Ладно, я пойду. Не подскажете, как мне остальных ребят найти?
– А чего их искать? Они рядом в студенческом общежитии. Я сейчас вам адресок нарисую.
Проходя мимо Верочки, Суржиков остановился.
– Что нового у вас? Как шеф? Мне он показался каким-то нервным.
Приемщица оглянулась и шепнула:
– Так оно и есть, все забывает, раздражительный стал и на работе почти не бывает. Я привыкла, что он раньше всех на работу приходит и позже всех уходит, а теперь хорошо, если в двенадцать появится и дольше пяти здесь задержится. А бывают дни, когда он на работу вообще не приезжает.
– Это немудрено, – усмехнулся Суржиков. – Ведь на него покушение было совершено.
– Да что вы? – изумилась Верочка. – А я не знала! Тогда понятно все…
– Разве он вам не говорил? – в свою очередь, удивился Суржиков.
– Нет, первый раз слышу об этом, да и ребята не знают, у нас сразу бы все стало известно.
– Ну и не говорите никому, раз ваш шеф не захотел, чтобы все знали.
– Хорошо, – задумчиво кивнула Верочка.
Общежитие художников оказалось рядом с домом Дмитрия Красилина. Проходя мимо стройки, Суржиков обратил внимание на красную глину от кирпичей и собрал немного в бумажку.
Художника Данилы Меньшикова не оказалось дома, и Суржиков оставил его соседу по комнате свою визитку.
– Пусть позвонит мне. А вы, случайно, не подрабатываете в фотостудии «Авторский портрет»?
Парень засмеялся:
– Бывало раньше, когда они зашивались, а сейчас им самим работы не хватает.
– А другие фирмы работу не предлагали?
– Нет, – вздохнул художник.
«Будешь тут странным, – вспомнив Чарущева, усмехнулся про себя Суржиков, – если фирма на ладан дышит».
Беседа с художниками ничего не принесла, и когда следователь вернулся в отдел, его тут же вызвал Карсавин.
– Что можешь нового по делу сказать?
– Сейчас был в фотостудии у Чарущева, общался с его работниками. Фотостудия на грани разорения, так что вполне возможно, что убийства клиентки и сотрудников, причем лучших сотрудников, – это заказ конкурентов. Более того, я неподалеку от общежития художников нашел красную глину, похожая была на месте преступления, сейчас экспертам отдам.
– А что по убийству антиквара и Жаркова?
Вздохнув, Суржиков отвел глаза.
– Думаю, они к убийствам фотостудии отношения не имеют, хотя все это как-то связано с Вишневской, – угрюмо закончил он. – Активно занимаемся этим делом.
– Активно, ну-ну…
– Я уверен, что Башлыков может многое сказать, что поможет раскрыть дело, только как его достать?
Глава 36
Ах, вернисаж, ах, вернисаж…
Разбираясь в сумке, Маргарита обнаружила странную штучку и показала ее Ляле. Та побежала за консультацией к знакомому компьютерщику, и тот заявил, что это маячок, по которому отслеживают местонахождение человека, и посоветовал выбросить его, что девушки и сделали.
– Теперь ты можешь быть спокойна, – заявила Ляля подруге. – Теперь никто тебя не выследит…
После того как Маргарита побывала у Суржикова, и, получив его визитку, словно охранную грамоту, она некоторое время жила в Жуковке, но, избавившись от маячка и видя, что ее никто не беспокоит, успокоилась, осмелела и со свойственной ей беспечностью развила бурную деятельность. Решив устроиться на работу, она обзвонила все модельные агентства, но везде был перебор молоденьких девиц сразу после школы, а как только она называла свой возраст, тут же следовал отказ. Ничего не оставалось, кроме как попросить Ляльку устроить ее на работу библиотекаршей в университет, как та обещала.
Квартирант Рыбушкина съехал, и Маргарита вновь заняла квартиру по соседству с Лялей. Теперь они вместе ездили в университет: Лялька на учебу, Маргарита на работу. Копия картины «Неизвестная» томилась в тубусе в шкафу, и у Маргариты щемило в груди, когда ее взгляд случайно натыкался на тубус.
Как-то вечером, когда девушки сидели за учебниками, Маргарита словно невзначай поинтересовалась у Ляли:
– Ты не спрашивала у своего дедушки, узнал ли он фамилию художника копии «Неизвестной»? А то картина лежит пустым балластом, а денежки сейчас бы ой как пригодились.
Лялька оторвалась от книги.
– Нет, дедушка не знает, говорит только, что копиист гениальный делал, – задумчиво ответила она.
– А как можно это узнать? – вздохнула Маргарита.
Лялька наморщила лоб.
– Можно попробовать порасспрашивать художников, наверняка кто-то из них знает.
– Если художники знают, значит, и мы можем узнать, – оживилась Маргарита.
Лялька улыбнулась:
– Пожалуй, ты права, у меня появилась кое-какая идейка. Давай с тобой на вернисаж молодых художников сходим, там и узнаем о копиистах.
– А если это немолодой художник?
– Вряд ли, всех старых мой дед знает, он бы сказал. Это кто-то из новых.
– Ты думаешь, нам прямо так и скажут сразу? – засомневалась Маргарита.
– Мы с ними познакомимся, – заговорщицки подмигнула Лялька, – разговорим.
– Познакомимся, – задумчиво повторила Маргарита. Она вспомнила, как познакомилась с фотографом Дмитрием Красилиным, чтобы через него продать картину, и украдкой печально вздохнула. – Что ж, давай сходим…
Лялька загорелась этой идеей и буквально через пару дней достала приглашения на выставку.
Девушки принарядились и отправились на вернисаж.
В зале уже было многолюдно. Около картин стояли гости и сами участники выставки, все оживленно обсуждали творения мастеров.
Вскоре в центре зала вокруг большого рояля началось какое-то движение, включили микрофон, и люди поспешили туда, усаживаясь на расставленные перед подобием сцены стулья.
Стульев оказалось недостаточно, и многие остались стоять вокруг.
Маргарите с Лялькой повезло, они успели занять места.
Микрофон чихнул, и высокий женский голос приветствовал участников и гостей вернисажа.
Маргарита вытянула шею, потому что крупная дама, сидящая впереди нее, загородила весь обзор, и увидела женщину преклонных лет в темном строгом костюме, с большим кружевным воротником. Затем ее сменил бородатый мужчина в пуловере и с галстуком, он говорил долго, витиевато, а в конце выступления стал раздавать грамоты.
Художники выходили, кланялись и улыбались, благоговейно прижимая к груди похвальные листы.
Затем откуда ни возьмись появились юные музыканты и певцы, что под звуки рояля запели о любви, о страсти, о неге.
Маргарита тем временем взглядом пыталась в разношерстной толпе отыскать художников.
Ляля заметила это и шепнула:
– Они сидят в первых рядах, торжественная часть закончится, тогда познакомимся с кем-нибудь или у картин, или на фуршете.
И правда концерт закончился, девушки толпой были вынесены к столикам, заставленным яствами и напитками, и рядом с ними оказались два молодых веселых парня.
Тот, что повыше, худощавый блондин с живыми темными глазами обратился к Маргарите:
– Девушка, а вы знаете, что вы похожи на «Незнакомку» Ивана Крамского?
Маргарита улыбнулась, но, в силу определенных обстоятельств, ее не радовало подобное сравнение:
– Знаю, и что?
– Меня Данила зовут, а вас?
– Рита, – почему-то смутилась она.
– Замечательно, – улыбнулся Данила. – А это, – кивнул он на приятеля, крепкого шатена, – лучший художник современности – Михаил Дроздовский.
Михаил шутливо поклонился и указал на Данилу:
– А это прославленный мастер живописи Данила Меньшиков.
Девушки рассмеялись.
– Как нам повезло, что мы оказались рядом со столь звездными особами, – сказала Ляля.
– А я вас знаю, – улыбнулся Михаил Дроздовский. – Вы Лилия Стасова, внучка академика Стасова.
Лялька изумилась:
– Откуда вы знаете?
Дроздовский загадочно усмехнулся:
– В жизни не догадаетесь!
– Конечно, не догадаюсь, я просто не знаю, – хмыкнула Ляля.
– Мой отец заместитель директора Третьяковской галереи и дружит с вашим дедушкой, а ваш дедушка у нас в гостях рассказывал о вас и показывал вашу фотографию.
