Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн

– Хорошо, мы разрешаем это, – от лица всей группы сообщила Эйвери.

Одетта погладила большим пальцем ремешок часов и повернулась к Джиджи.

– Мне это не нужно, – отрезала Джиджи. Холод в ее голосе поразил Лиру. – Не хочу, чтобы успехи в игре доставались мне просто так, – пояснила она.

Одетта коротко кивнула, скользнула взглядом по Ноксу Лэндри, посмотрела на Брэди Дэниелса.

– Дайте-ка ручку, молодой человек.

Брэди с готовностью протянул запястье. Лира не верила своим глазам. Пара секунд – и часы уже красовались на руке Брэди.

Одетта отдала свое место в «Грандиозной игре».

«Почему?» – этот вопрос пульсировал в голове у Лиры.

– Я уже второй раз незаслуженно получаю место в этой игре, – Брэди потупился, потом снова поднял глаза. – Спасибо, госпожа Моралес.

Это откровение было встречено гробовым молчанием, нарушаемым лишь плеском волн.

Первым тишину прервал Нокс.

– Ну вот и всё. Я выбываю, Дэниелс, а ты остаешься. Наверное, тебе кажется, что это справедливо, идеально спланировано.

Лира услышала в этом обвинение. Неужели Нокс считает, что Брэди нарочно так подстроил? Разве это вообще возможно?

– Может, всё дело в крупицах веры, – произнес Брэди, глядя на горизонт.

Игроки и организаторы начали расходиться. Лира же впилась взглядом в Одетту, будто хотела передать ей четкое сообщение: «Вы не уедете, пока не расскажете, что знаете».

Одетта не спешила в дом. Грэйсон тоже остался у причала. Вскоре все уже удалились, кроме них троих.

– Уезжаете? – хрипло спросила Лира. В голове роилась куча других вопросов. Она и сама не понимала, почему начала именно с этого. – А как же наследство для детей и внуков?

Одетта медленно приблизилась к краю причала и посмотрела вдаль, на океан.

– Не всякое наследство хочется передавать.

– Что это значит, черт побери?! – возмутилась Лира. По спине пробежал холодок.

Со стороны океана подул легкий бриз и стал играть с волосами Одетты, словно лишний раз подчеркивая ее молчание.

– Раз не хотите отвечать на вопрос Лиры, вот вам мой, – сказал Грэйсон с решимостью снайпера, который приготовился целиться: – Как давно вы решили, что выйдете из игры?

– Когда вырубили свет. – Одетта подняла голову к небу. – А может, когда Лира увидела мой рисунок.

Лилия!

– Как вы узнали? – прошептала Лира. Слова, будто когти, царапали горло. Сны всегда начинались с этого цветка.

– Что именно? – спросил Грэйсон.

Тишина.

– Ну, пожалуйста, скажите, – взмолилась Лира.

Одетта медленно повернулась к ним.

– «А Хоторн – вот кто всему виной». – Пожилая женщина закрыла глаза, а потом снова их открыла и повторила: – «А Хоторн – вот кто всему виной». Вот что сказал тебе отец, Лира, перед своим драматичным финалом. А Хоторн, – повторила она, делая ударение на каждом слове. – И вы решили, что речь о Тобиасе. Никто не подумал, что «А» может быть первой буквой имени?

Имени? Лира уставилась на Одетту, пытаясь понять, что та имеет в виду. Она припомнила всё, что знала о семейном древе Хоторнов. Миллиардер Тобиас, его дети: Зара, Скай, Тобиас Второй. Внуки: Нэш, Грэйсон, Джеймсон и Ксандр.

Александр? Нет, не сходится, они ведь ровесники.

– Элис, – сказал Грэйсон и застыл, подняв взгляд на Лиру, – или Алиса, как ее еще звали. Моя бабушка Алиса Хоторн. Она умерла еще до моего рождения. – Он резко повернул голову к Одетте: – Объяснитесь!

Одетта ни на кого из них не смотрела.

– Всегда три, – проговорила она.

В этой загадочной фразе было что-то зловещее, казалось, она повторяет ее за кем-то и эти слова уже многократно звучали.

– Чего три? – допытывался Грэйсон.

А Лира подумала про свой сон, про папины подарки: лилия калла и карамельные бусы – на них было всего три конфетки.

– Я обещала вам только один ответ, господин Хоторн, – напомнила Одетта, в ней снова проснулся юрист, – остальное, коли потрудитесь вспомнить, было окутано всяческими «если».

– Вы обещали рассказать, как познакомились с Тобиасом Хоторном, – Лира сдаваться не собиралась. Она обязана была выяснить ответы. – И как оказались в его Списке.

Одетта смерила ее взглядом и повернулась к Грэйсону.

– Как вы верно заключили, господин Хоторн, я работала в компании «Макнамара, Ортега и Джонс». Там мы с вашим дедушкой и познакомились. А наши пути разошлись ровно пятнадцать лет назад, через девять месяцев после начала моей работы.

Пятнадцать лет. Отец Лиры умер в ее четвертый день рождения. Сейчас же ей было девятнадцать – ровно пятнадцать лет.

– Как вы уже поняли, природа моих отношений с Тобиасом… была сложной.

Лире вспомнились слова Одетты о жизни и любви. О Тобиасе Хоторне, лучшем и худшем человеке в ее жизни. О возлюбленных, ради которых она готова была спуститься в ад – и спустилась. «А теперь рисуй своего Хоторна, как я когда-то».

– Не надо прикидываться, будто у вас был роман с моим дедом, – отчеканил Грэйсон стальным голосом. – Он никогда не скрывал, что после любимой Алисы у него никого не было. «Такие мужчины, как мы, любят лишь один раз», – вот что он нам с Джеймсоном говорил за несколько лет до смерти и значительно позже вашего предполагаемого расставания! Я помню всё, до последнего слова: «Вашей бабушки нет уже столько лет, и ее никто не заменит. Это исключено». – Грэйсон шумно вдохнул, потом выдохнул. – Он не лгал.

– Из этого следует логический вывод: в глазах Тобиаса я не смогла ее заменить, – тоном юриста пояснила Одетта, – а в самом конце он вообще обращался со мной как с пустым местом, – поджав губы, призналась она.

«А теперь рисуй своего Хоторна, как я когда-то».

Всем своим существом, каждой клеточкой Лира почувствовала, что Одетта говорит правду – и в этот раз вовсе не для того, чтобы их отвлечь.

– А про свою жену он говорил не иначе как «ушла», – спокойно продолжала Одетта.

У Лиры пересохло во рту. Мысли взвились в голове беспощадным роем.

– Не умерла, а ушла.

– Хватит! – Грэйсон уже был на пределе. – Мою бабушку похоронили. Есть надгробие. Были похороны, на которые, кстати, пришло много людей. Моя мать оплакивала ее смерть, сколько я себя помню. И вы хотите, чтобы я поверил, что бабушка жива? Она что, инсценировала свою смерть? А дед знал и потворствовал этому?

– Уверяю, сперва не знал, – Одетта снова посмотрела на океан. – Когда мы познакомились, Тобиас еще оплакивал любовь всей своей жизни. Печать скорби на его лице была видна всякому, но потом появилась я. Мы.

Пятнадцать лет назад Одетте было шестьдесят шесть, а Тобиасу – чуть меньше.

– А потом… она вернулась.

Ветер заглушал голос Одетты, но Лира услышала всё что нужно и даже больше.

Она. Алиса. А. Хоторн.

– Якобы мертвая жена Тобиаса вернулась к нему и попросила об услуге – точно они никогда и не расставались, точно он ее и не хоронил. Конечно, он повиновался. Тобиас использовал меня в интересах своей истинной возлюбленной, а потом просто вышвырнул и, воспользовавшись своим влиянием, лишил лицензии.

Ну вот он, тот самый ответ, который им пообещала Одетта. Теперь понятно, как она познакомилась с Тобиасом Хоторном и почему попала в Список.

– А с чем вы должны были ему помочь? – спросила Лира.

Ответа не последовало.

– Когда вы доделали свое дело, моя бабушка, надо полагать, опять исчезла? – уточнил Грэйсон тоном, который невозможно было истолковать. – А дед об этом никому и словом не обмолвился? Мол, весь в мать, да?

Лира не понимала, к чему он клонит.

– Держи. – Одетта вложила ей в руки оперные очки. – Они могут пригодиться на следующем этапе. А я выбываю.

Она и правда уезжает!

– Если у вас возникла иллюзия, что мы закончили разговор, госпожа Моралес, – зловещим тоном произнес Грэйсон, – позвольте вас от нее излечить.

Она посмотрела на него как на маленького мальчишку.

– Я отдала куда больше, чем имела, мистер Хоторн, и сказала больше, чем нужно. Лучший ответ на некоторые загадки – молчание.