Убийство по расписанию. Завещание для всех желающих - Макеев Алексей Викторович

Он вылетел в коридор, едва не сбив по пути секретаршу Верочку. Та отскочила в сторону и озабоченно покачала головой. Опять полковник с генералом поцапались. Добра от этого не жди. Теперь Орлов полдня будет ходить тучей, на всех орать, а ей, Верочке, придется людей успокаивать. И когда только этот Гуров угомонится?

Но угомониться Лев Иванович не мог. Он летел по коридору и мысленно продолжал спор с генералом.

«Отправь Еремина в Томск! Нормально ты устроился, генерал. В Алматы пошли Морозова, в Нижний – Добромирова. Ты потом в отчете галочку поставишь. Дело раскрыто. Шикарно живешь! Пусть все вокруг работают, а благодарность за высокую раскрываемость тебе получать. И премию за экономию бюджетных средств. Два удовольствия в одной упаковке.

Нет, ладно, с Морозовым повезло. Дельный следак попался. Узнал все, что мне было нужно. В том, что он пострадал, действительно есть и его личная вина, но осадочек-то у меня все равно остался. Точно как в детстве, когда контрольную за друга решил, а ответ неверный оказался. Вроде помочь хотел, доброе дело сделать, а все равно вину чувствуешь за то, что оценку плохую другу поставили.

Но тут и ситуация другая. До Алматы что на машине, что на поезде, что на самолете хрен доберешься. Время терять было нельзя.

С Добромировым вообще отдельная песня. Если бы телефонный разговор меня не удовлетворил, то, скорее всего, я и в Нижний стал бы проситься. Но Добромиров на все мои вопросы ответы дал, так зачем ехать? Добромирову вообще никуда ходить не пришлось. Он в рамках своего расследования все шаги сделал. А за то, что результатами поделился, ему отдельное спасибо. Бывают такие следаки, из которых клещами информацию не вытянешь. Как будто я к ним за деньгами обратился, а они отдавать их не хотят.

Мне повезло, Добромиров оказался не из их числа. Генералу бы радоваться, а он орет. Чего, сам не знает. Не хочет командировку оплачивать? Пусть так и скажет. Неужто я не пойму? У Орлова кубышка тоже не бездонная, к тому же не личная, а бюджетная. Сказал бы, бухгалтерия не пропустит, выкручивайся как можешь. Но нет! Мы тоже гордые. Что он за генерал такой, что за начальник, если с бухгалтерией договориться не может? Самовлюбленный старик! Индюк напыщенный! Сидит в своем кресле, указания раздает».

– Эй, куда летишь? Или домой собрался?

Стас Крячко перехватил Гурова уже возле лестницы. Тот проскочил мимо их кабинета и даже не заметил этого.

– Привет, – рассеянно проговорил Лев Иванович.

– Домой, спрашиваю? – повторил вопрос Крячко.

– Я просто случайно пролетел мимо, – ответил Гуров и пошел назад.

– Откуда летим? – следуя за напарником, спросил Крячко. – Постой, не отвечай. Дай угадаю.

– Отстань, Стас, не до шуток, – оборвал друга Гуров.

– Ясно, молчу, – Крячко пропустил его в кабинет. – Полковник не в духе, да?

– Говорю же, отстань, – Гуров бросил на Крячко сердитый взгляд.

– Все, уже отстал. – Стас поднял руки ладонями вперед, давая понять, что сдается.

Лев Иванович прошел к столу, опустился в кресло, раздраженно отпихнул в сторону гору папок, минуту посидел без движения, вернул их на место, открыл и закрыл верхний ящик стола.

Крячко наблюдал за напарником и молчал.

Еще минуту Гуров барабанил пальцами по столу, потом сгреб папки в стол и заявил:

– Я лечу в Томск.

– Это хорошо, – осторожно проговорил Стас.

– Ты летишь со мной, – тем же безапелляционным тоном добавил Гуров.

– Ясно. Когда вылетаем? – спросил Крячко.

– Не знаю. Первым рейсом.

– Расписание посмотреть? – Стас щелкнул мышью, выводя компьютер из спящего режима.

– Сам посмотрю, – буркнул Лев Иванович и включил компьютер.

– Уместно ли будет спросить, а генерал в курсе? – как бы между прочим задал вопрос Крячко.

– Меня это мало волнует, – заявил Гуров. – Не нравится, пусть увольняет.

– Ого! Вот, значит, как? – Крячко покачал головой. – Меня тоже?

– Что тоже?

– Увольняет, – пояснил Стас и добавил: – Не то чтобы я был против. Просто если нам грозит увольнение, то хотелось бы знать об этом заранее. И еще вопрос. За чей счет мы в Томск летим?

– За мой. – Гуров продолжал отвечать отрывистыми фразами, хотя гнев его уже начинал постепенно утихать.

– Класс! Вот Мария обрадуется. Что она там планировала на вашу заначку купить? Моющий пылесос, кажется? Ну да ничего, полы можно и тряпкой мыть. Старой футболкой неплохо получается. А полотенцем махровым вообще шикарно. У меня, кстати, есть парочка. Могу поделиться.

– Хорош издеваться. – Сыщик все еще кипел, но уже не так, как пару минут назад. – Будет Маше и пылесос, и утюг-парогенератор. Вот вернемся из Томска с убийцей под мышкой, генерал сразу и деньги на билеты найдет, и средства на выплату командировочных, и премию нам еще выпишет.

– Победителей не судят, да? – Крячко усмехнулся.

– Пусть попробуют! – Гуров погрозил кулаком воображаемым обидчикам. – Мы сами кого хочешь осудим.

– Расскажешь, что у вас с генералом за война приключилась? – Стас понял, что гроза миновала и можно переходить на привычный стиль общения.

Гуров посидел, попыхтел и остыл. И правда, чего он так разошелся? Подумаешь, генерал его не поддержал. Первый раз, что ли? Он всегда сначала сопротивляется, отказы направо и налево разбрасывает, а потом подумает и соглашается. Лев Иванович миллион раз на своей шкуре это испытывал. Почему Орлов теперь должен поступать иначе?

– Так поделишься ты с другом своей бедой-кручиной? – улыбнувшись, спросил Крячко.

Гуров еще минуту молчал, потом начал рассказывать.

В восемь утра он прибыл в управление, засел в кабинете и начал вызванивать следователя Добромирова из Нижнего Новгорода. По расчетам Гурова, он должен был быть уже на месте. Разницы в часовых поясах между Москвой и Нижним нет, рабочий день у всех в восемь начинается, так почему бы ему не быть на службе в восемь пятнадцать?

Но трубку Добромиров взял только без четверти десять. Гуров пальцы стер, сотый раз набирая номер. Они поздоровались, представились. Сыщик озвучил цель звонка. Добромиров помолчал немного, потом заявил, что сейчас на тему убийства Земцова говорить не может.

– Звоните после шести, – предложил он Гурову и уже собрался дать отбой, но полковник его остановил.

До шести он ждать не мог. Время – самый ценный ресурс для следователя, для опера и подавно.

Добромиров помялся, но согласился уделить полковнику тридцать минут. Гуров начал задавать вопросы. Добромиров отвечал быстро, довольно толково и доступно объяснял, по какой причине предприняты те или иные шаги, почему что-то оставлено без внимания, а что-то выполнено повторно. Диалог состоялся продуктивный. Сыщик поблагодарил Добромирова и испросил разрешение в случае необходимости звонить еще.

Добромиров не возражал, только снова предложил звонить после шести. Гуров не удержался и спросил, что такое глобальное происходит в этом мире до шести вечера.

Добромиров выдержал паузу, видимо, решая для себя, стоит ли откровенничать с незнакомым полковником, тем более москвичом, потом все же ответил, причем вполне прозаически.

В отделе, где служил Добромиров, не так давно сменилось руководство. По закону жанра, новая метла принялась первым делом вводить новые правила. Добромирову и его коллегам теперь предписывалось все телефонные разговоры, не относящиеся к расследованию текущих дел, вести исключительно вне рабочего времени.

Гуров Добромирову посочувствовал, поблагодарил за помощь и отключился.

Сведения, собранные по убийству Земцова, удовлетворили сыщика полностью. Машина Земцова прошла полную проверку. Криминалисты тщательно осмотрели все, начиная с выхлопной трубы и крышки бензобака, заканчивая рулевой колонкой и двигателем.

Автомобилем Аркадий Земцов пользовался единолично. По показаниям жены, подвозить попутчиков, будь то незнакомые люди или коллеги, в его привычку не входило. Поэтому криминалистам удалось выделить две группы отпечатков пальцев. Одна из них, самая многочисленная, принадлежала жертве. Вторая же – кому-то еще. Отпечатки мужские, смазанные. Они найдены с тыльной стороны педали газа и на выхлопной трубе, в месте крепления переходника к шлангу.