Алексей Макеев - Неслабое звено
– А вот хрена лысого что это доказывает, – невежливо, причем самым ехидным тоном перебил генерал. – Ты, голубь, как эту бумажечку раздобыл? Где взял, а?! Протокольчик изъятия покажи мне. Сделай милость. Нет, я тебе верю, что у Воробьева на столе валялась, Крячко вот тоже верит. А как насчет адвоката на процессе, он поверит?! Старушка? Да ее вместе с кошкой Мурочкой адвокат в тонкий блин раскатает, тем более – что она видела? Какого такого убитого Илью? Кого-то вдребезину пьяного, не более. День совпадает? Докажи, что она не перепутала дни, только без ссылок на Мурочку и вареную рыбку. Сын Василий там был? А Воробьев скажет, что не было, что примерещилось бабульке. Опровергни его, опять же на кошку не ссылаясь. Одно греет душу: за жизнь столь ценных свидетелей – бабки с кошкой – я не опасаюсь.
– Подожди, Петр, – встрял в разговор Станислав, – но нам-то все понятно! Надо его дожимать, мазилу этого, вместе с его сыночком.
– Нет, Стас, – уныло заметил Гуров, – право начальство. Толку с того, что нам троим все ясно, маловато. Кошка Мурочка наплакала. Но показания Синициной, но мой разговор с участковым! Что, совпадения, да? Костя интересуется Воробьевым, узнает домашний адрес, расспрашивает соседку, не застает фигуранта в студии и… что? Ясно же, что утром он собирается идти к художнику домой. Он что-то узнал о нем, об их контактах с Сукалевым. Хочет прояснить ситуацию. Может быть, проверить свою версию в личной встрече.
– Он приходит к мазиле домой, раскрывает карты противника, но по неопытности раскрывается при этом сам, а на силовой вариант, на задержание, идти не может, нет оснований, – поддержал друга Станислав. – Вот как у нас сейчас. Но мазила пугается. Костю убивают. Как тебе такая версия, Петр?
– Любопытно получается… – задумчиво сказал Орлов. – Если так… да, пожалуй. То есть… хм… Секунду… Кто убивает Иванова? Скажете, Василий? Допускаю. Вот его как раз надо брать за жабры – и на опознание с этим злосчастным «тойотовладельцем», это реальный шанс. Это я санкционирую. Но, как я понял, руки у нас пока что коротки.
Да, к сожалению, именно тут в оперативной паутине зияла громадная дыра. Гуровский звонок из райотдела возымел действие, информация по Воробьеву-младшему пошла нехилым потоком, однако самого его найти не могли вот уже более полутора часов, хоть на розыски было брошено более десятка опытных оперативников. Нет его по месту жительства. Во всяком случае, дверь однокомнатной квартиры на Пятницкой, где он проживает один, никто не открывает. И на работе тоже не появлялся. Конечно, может, заночевал у подружки, но где ее искать, подружку эту? Выяснили номера его квартирного телефона и мобильника. По нулям: квартирный не отвечает, мобильник отключен. Сейчас сыскная спираль раскручивалась на всю Москву: начали проверять вычисленных по биографическим данным знакомых и приятелей Василия Воробьева, коих оказалось не так уж много. Пока – без результата. Оставалось ждать. Может, вот-вот сам появится дома или на службе. Пикантность ситуации заключалась в том, что запустить машину розыска на полный ход не представлялось возможным: не было оснований. Чтобы они появились, необходим был неизвестно где находящийся фигурант, так что получался типичный замкнутый круг.
Генеральский компьютер, стоявший на специальном столике в углу кабинета, призывно пискнул. Пришел мэйл: заказанные Гуровым фотографии Воробьева-младшего, одна паспортная, еще одна значительно большего формата, цветная, явно сделанная профессионалом.
– Так вот ты какой, северный олень, – задумчиво произнес Орлов и скомандовал: – Лев, озаботься, чтобы через полчаса хоть из-под земли достали владельца «Тойоты». Он-то, надеюсь, не пропал?! Пусть хоть в наручниках приволокут, я разрешаю, не до деликатности.
– Фотографии срочно распечатать, – теперь генерал обращался к возникшей в кабинете как по волшебству Верочке, – и подобрать из наших баз штук пять сходного типажа и формата. Давай быстрее! – и снова повернулся к Гурову. – Пусть попытается хоть так опознать. На безрыбье… Вот если опознает, тогда завертится совсем иная карусель!
Гуров внимательно вглядывался в изображение на экране монитора.
Что скажешь? Внешность весьма характерная. Именно что «красавец», мечта сексуально озабоченной старшеклассницы. Этакий «мачо» с легкой грустинкой во взоре, противоестественный гибрид Люка Скайуокера, Коннана-варвара и доктора каких-нибудь очень сложных наук. Без последнего ингредиента грустинку не объяснишь, а ее отсутствие все губит – мода такая! Словом, из тех мужиков, кто от любвеобильного бабья любого возраста кочергой отбивается. Если не лень отбиваться. Только вот помимо грустинки присутствует во взгляде, особенно на втором фото, цветном, что-то… этакое. Недоброе. Как будто в прорезь прицела на тебя смотрят, в рассуждении: пальнуть или не стоит? Гуров рассеянно забарабанил пальцами по компьютерному столику. Или кажется? Может, предубежден ты, Лев Иванович, вот и наговариваешь? Ну-ка еще раз: что мы о нем успели узнать? Что ребятушки за эти два часа накопали? Та-ак, щелкнем-ка «мышкой» вот здесь и прочтем еще разок.
Не слишком густо. Сейчас ему тридцать, поздний и единственный ребенок Николая Ивановича Воробьева. Холост. Не судим, в поле зрения МВД и прочих братских контор не попадал. Работает рядовым охранником в ЧОП. Отслужил действительную в морской пехоте – это уже интересно. Дважды как контрактник по году с небольшим перерывом воевал в Приднестровье. Это еще интереснее. Такой вполне мог вырубить мужичка из «Тойоты» хитрым спецприемом. Но мало того, Василий Воробьев, оказывается, еще и левша! Спасибо закрытым файлам МО, хотя физкарту выдавать не хотели, но… получилось. Уважают нас. Левша, значит. Гм-м! Хоть Лескова в эксперты приглашай. Левша…Что совсем уж интересно, если вспомнить особенности нанесенных Сукалеву ударов. Лесковский Левша блоху подковал, а наш кого? Что, неужели вот оно? А ведь похоже! Но где он сейчас, почему не вышел на свой охраняемый объект, какую-то мини-фирмочку на Кузнецком? И в офис своего ЧОП не звонил, не заходил, если, конечно, их дежурный не врет. Хотя зачем ему врать?
Размышления сыщика прервал курлыкающий звук генеральского телефона. Орлов снял трубку:
– Слушаю. Нет, это не Гуров, Орлов моя фамилия. А мне доложить никак не получится? Ах, так распорядилось ваше начальство… Только лично полковнику Гурову из ГУ угрозыска… Что вы, девушка, как можно, уже бегу, мчусь искать полковника, ног под собой не чуя!
Генерал с покрасневшим от сдерживаемого смеха лицом протянул трубку Льву:
– Вас, господин полковник! Лично, конфиденциально. С нами, серыми, разговаривать не желают-с…
– Я вас слушаю, – произнес несколько удивленный Гуров. – Да я это, никто вас не разыгрывает. Лев Иванович Гуров, вы-то кто такая? А… Спасибо. Начальство свое от моего имени поблагодарите за бдительность, действительно – мало ли чего.
Повесив трубку, Лев согнулся в припадке неудержимого хохота. Наступила разрядка после запредельного напряжения этих утренних часов.
– Что ты ржешь, как дурак на поминках, – еле удерживаясь, чтобы тоже не расхохотаться, поинтересовался Орлов, – как сию интермедию понимать?
– Да я еще вчера просил наших, чтоб выяснили номер телефона, на знаменитой бумажечке записанного. Они утром связались с десятой АТС и, видать, слишком строго распорядились, чтобы о результате доложили лично полковнику Гурову. Тамошнее начальство, похоже, нагнало на девчушку-исполнительницу страху. Она, не иначе, «Бандитского Петербурга» насмотрелась. Ты ведь, Петр, велел все мои звонки на твой номер сбрасывать. Сам подумай, откуда девчушке тебя знать? Ну вот и… Правильно, а то вдруг ты – хитрый мафиози?!
– Ладно, а что за номер? – поинтересовался до сего момента молча наблюдавший эту сценку Крячко, закуривая очередную сигарету.
– Вот с номером, извиняюсь за дурной каламбур, забавный номер получается, – откликнулся враз посерьезневший Гуров. – Это квартирный телефон отца Михаила. Да-да, Бурнова. Того самого.
ГЛАВА 12
– Лев! – В голосе Станислава Крячко послышался откровенный испуг. – Это мы что же, в родную криминальную орбиту духовное лицо затягиваем? Такого уровня… Поймите, это же не сельский дьячок. Нет, это дурацкое совпадение! А если не совпадение, то надо такого пастыря… того… поганой метлой.
– Прекрати, Станислав, – раздраженно среагировал генерал. – Лев-то чем тут виноват? Ну, окажется Бурнов и кто-то из клира в препоганейшем этом деле по уши завязшим. И что? Той самой метлы я в твоих, как и в своих, руках не вижу. Беда в том, что без санкции из самых высоких кабинетов, настолько высоких, что из них Магадан виден, мы на эту публику даже чихнуть не посмеем. Это уровень не мой, ребята. С советником Президента по делам религий я тягаться не могу. Весовые категории разные. Так что, Лев, пока, до выхода на четкий оперативный вектор, ты про этот звонок забудь. Не было его.
