Елена Топильская - Роковая роль
— Машуня, — позвал он, — меня на труп вызывают…
— А ты разве дежуришь? — спросила я под негромкий шелест клавиш.
— Нет, но дежурная смена не справляется.
— А ты вернешься?
— Постараюсь, но ты ведь знаешь — зависнуть можно надолго.
— А ты меня в командировку проводишь?
— Буду стремиться. Тебе не страшно оставаться?
— Не-а.
— Ну и правильно. Внизу охрана. Телефонная связь функционирует. Когда пойдешь в туалет, говори «кыш-кыш».
— Зачем?
— Наши клиенты иногда встают и бродят по коридорам. Ха-ха…
Он изобразил утробный хохот.
Конечно, после его ухода я закрыла дверь изнутри на ключ, щеколду и еще ножкой стула приперла (я хоть и понимаю отчетливо, что жмурики не встают и не бродят по коридорам, но знаю, что с наступлением ночи можно поверить во все, что угодно). Но распечатав все свои бумажки, улегшись на заботливо расстеленную мне Сашкой постель, я вдруг осознала, что здесь, в пустынном и гулком морге, мне значительно спокойнее, чем дома. Может, мне вообще в морг переселиться, пока не найдут урода, который мне названивает?
Естественно, проснулась я от стука в дверь озверевшей Маренич, которая безуспешно пыталась сорвать с двери собственного кабинета щеколду и выражалась таким затейливым матом, что я даже помедлила с отпиранием двери, заслушавшись.
Поскольку Маринке все было понятно, впускать ее, а потом принимать эротическую позу я посчитала излишним. Добрая Марина тем не менее напоила меня чаем, накормила меня из принесенной мисочки творожком со сметаной, и дала свою тушь накрасить глаза. Времени было в обрез, домой заскочить я уже не успевала, — только-только в прокуратуру. Шеф уже сидел в кабинете, дожидаясь меня. Я вкратце доложила ему о достижениях вчерашнего дня.
— Значит, соприкоснулись с миром искусства? — задумчиво спросил он, подписывая мой рапорт. — Ну, и как?
— Сложные впечатления, — призналась я.
— Я тоже когда-то соприкасался с этим миром, — признался прокурор. — Консультантом был на съемках…
Я заинтересовалась.
— А что консультировали, Владимир Иваныч?
— Фильм на правовую тему, — вздохнул шеф и пожевал губами, вспоминая. — Вызвали меня на съемочную площадку. Прихожу, вижу картину: сидят в комнате трое мужчин в штатском и один в прокурорской форме, о чем-то разговаривают. В разгар беседы входит девушка в короткой юбке, всех чаем обносит. Спрашиваю, что здесь происходит. Режиссер говорит — это совещание суда в совещательной комнате.
Хорошо, спрашиваю, а прокурор тут зачем? Нарушается тайна совещания судей, кроме них, никто не имеет права там находиться. А режиссер говорит — как же, прокурор дает составу суда умные советы. А это кто, — я на девушку показываю. А это секретарь суда, она несет эстетическое начало… В общем, прокурора мне удалось из совещательной убрать, а секретаршу режиссер не отдал, так она и мельтешила по совещательной с голыми коленками…
Выйдя от шефа, я наткнулась на Петра Валентиновича, который в приемной ожидал указаний. Договорились, что как только я буду готова, я позвоню. Я, правда, немножко обидела Петра Валентиновича, спросив, есть ли у него пистолет.
— Конечно, есть, — подтвердил он и покраснел до корней волос.
— А стрелять вы из него умеете? — задала я дополнительный вопрос, и была посрамлена.
Петр Валентинович, покраснев еще больше, сообщил, что вообще-то он мастер спорта по стрельбе, и предложил отвезти меня в прокуратуру города. Я не стала спрашивать, есть ли у него права.
К моему удивлению, со всеми бумажными процедурами я справилась уже к обеду. На сборы мне хватило полутора часов. А поскольку машина, на которой мы с оперуполномоченным Козловым собирались ехать в командировку, отходила не по расписанию, а когда мы захотим, — мы так и поехали: когда захотели.
Проезжая мимо РУВД, Петр Валентинович предложил заскочить к Мигулько, в последний раз обсудить план действий. Мы заскочили, и Мигулько, заспанный и небритый, с красными глазами, порадовал меня сообщением о том, что они установили, откуда были звонки мне домой ночью.
— Костя, — я восхищенно сложила руки, — как тебе это удалось?
— Дедукция, — скромно сказал Мигулько. — Я телефонную станцию запросил, были ли к тебе звонки из межгорода. Раз наши не смогли установить, откуда пошел к тебе звонок, это мог быть только межгород.
— Ну? — поторопила я.
— Ну, это довольно непросто было сделать. Подключили спецслужбы, то, се…
В общем, звонки были из Коробицина.
— А кто звонил?
— Кто, не знаю. У меня пока только номер телефона, но это не квартира.
— А что?
— Маша, — сказал Костя, щуря воспаленные глаза, — я дам Петру координаты, вы там на месте установите.
— Послушай, Костя, — спросила я напоследок, — а Климановой откуда звонили?
Может быть, оттуда же?
— Может быть. Пока не знаем. Как ответ получим, сразу сообщу.
По дороге выяснилось, что Петр Валентинович машину водит просто виртуозно.
Я узнала, что он еще и в ралли участвовал. Разглядывая его бесхитростный профиль, я подумала, что у парня просто идеальная подготовка для работы в спецслужбах: стрелковое мастерство, водительское мастерство, да еще и внешность такая, что заподозрить в нем работника правоохранительных органов затруднительно. Распорядиться бы его талантами с толком, а не использовать его как извозчика…
В город Коробицин мы прибыли ровно в ноль часов. Выехав из-за леса, мы понеслись по трассе прямо на замок с зубчатыми стенами, возвышавшийся на утесе над рекой. Этот замшелый замок в ярком свете полной луны выглядел просто фантасмагорически, и когда из леса донесся волчий вой, он так вписался в общую картину, что у меня не осталось сомнений — здесь должны водиться привидения и вампиры.
Петр Валентинович по дороге рассказал, что на самом деле в замке располагается химкомбинат — градообразующее предприятие, которое дает работу восьмидесяти процентам населения Коробицина. Что замок построен в восемнадцатом веке для графини Молочковой, фрейлины двора ее императорского высочества, которая влюбилась в гвардейского офицера, младше ее на десять лет, и с ним вместе убежала в его родовое имение Коробицино. Муж покинутый ее проклял, родня отвернулась, император чуть было не взял под стражу вместе с любовником, но императрица очень за свою фрейлину просила, и беглецов простили, гвардейского офицера даже не стали лишать прав состояния. Возлюбленный графини, чтобы компенсировать ей ее мезальянс и потерю положения при дворе, построил для нее вот это палаццо, которое и по сей день в хорошем состоянии. Во всяком случае, замок не развалился даже после открытия в нем химкомбината. И вообще, гвардейский офицер так старался скрасить провинциальные будни своей Брунгильды, что устроил в родовом имении прямо-таки центр развлечений, балы закатывал…
Постепенно имение его разрослось, и село Коробицино стало именоваться городом, Коробицином.
А самая главная достопримечательность города, после химкомбината, — это могила графини и офицера на местном кладбище. Дата на могиле стоит одна — графиня и ее возлюбленный умерли в один день. Каждое лето на могиле буйно зацветает белый шиповник, и его нещадно обламывают местные кавалеры. Хоть и существует примета, что с кладбища ничего уносить нельзя, здесь, в Коробицине, верят, что если подаришь своей девушке цветок шиповника, натыренный с той могилы, — приворожишь ее навсегда, до смерти.
— Откуда вы все это знаете? — поразилась я. — Вы тут бывали?
— Нет, — пожал он плечами, — я просто звонил сюда в уголовный розыск, договаривался, чтобы нас в гостиницу поселили, если мы ночью приедем…
— Это вам что, уголовный розыск по телефону рассказал?
— Нет, я еще книжку купил «Ленинградская область», там все написано.
Видимо, в книжке был еще и подробный план Коробицина, который Петр Валентинович, наверное, учил всю ночь, поскольку он без всяких проволочек, не скитаясь по пустынным улицам города, лихо подкатил к гостинице с сияющей надписью «Ковчег».
— Петр Валентинович, а в городе одна гостиница? — поинтересовалась я, пока он парковался и глушил мотор.
— Две, — сосредоточенно ответил он.
— Тогда я вас поздравляю, мы будем жить там же, где и Климанова два года назад.
— Я знаю, — сообщил мне Петр Валентинович. — Я специально договорился, чтобы нас именно сюда поселили.
Естественно, двери гостиницы были уже накрепко заперты. Но Петр Валентинович позвонил в звоночек, и нам открыли. Встречали нас аж двое — женщина-портье и директриса гостиницы, судя по бэйджику на лацкане ее пиджака.
Они выдали нам по листику анкеты и терпеливо ждали, пока мы заполним свои данные.
— Куда вас поселить? — приветливо спросила директриса. — Есть пожелания? У нас даже люкс имеется.
Я даже не поняла, что меня толкнуло, но вдруг я поинтересовалась, свободен ли номер, в котором два года назад, когда тут снимали кино, жила актриса Климанова. Портье и директриса переглянулись и помолчали. Потом портье уточнила:
![Елена Руденко - Роковая Роль[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
