Фридрих Незнанский - Трое сыщиков, не считая женщины
— Я уже собралась уходить и вернулась.
— Чувствовала, что я буду звонить?
— Это само собой, но главное, вспомнила, что не оставила еду коту.
— Вот видишь. А ты удивлялась, зачем я завел кота. Благодаря ему мне крупно повезло. Ириша, загляни, пожалуйста, в Интернет. Пошарь там подробности биографии адмирала Завьялова Николая Гавриловича. Я перезвоню через десять минут.
Когда Турецкий позвонил второй раз, жена начала зачитывать сведения, которые удалось узнать:
— «Уроженец города Челноковска Самарской губернии…»
— Спасибо, милая, — прервал он ее. — Мне больше ничего и не надо. Привет коту! Приеду, обязательно куплю ему осетрину.
Все-таки правильно поступил Плетнев, оставив учителю физики свои телефоны. Тот передал их завхозу, и вечером Николай Николаевич сам позвонил сыщику. Сразу рассказал о причине задержки:
— Я уже ехал в школу, когда задел крутую иномарку, разбил ей боковое зеркало. Вот уж действительно — разбитое зеркало не к добру. Знаю, что нужно закрыть двери машины и вызывать ГАИ. Так нет же — из «Хонды» вышли три амбала криминального вида, они начали мне угрожать. Я растерялся, испугался и согласился заплатить, поехал с ними за деньгами. Пятьсот долларов мерзавцы с меня содрали. Сумма ощутимая. Теперь я думаю, что это была «подстава». Только уж очень злые были эти бандюги. Так что я, от греха подальше, решил заплатить, только чтобы их больше не видеть.
— А телефон тогда почему не работал? Они отобрали?
— Нет, это уже чистая случайность. У меня и заряд кончился, и деньги на счете. Одним словом, сегодня — не мой день.
— Сочувствую, Николай Николаевич. Выпейте водочки и выбросите этот инцидент из головы.
— Да я уже выпил, — засмеялся тот.
Они договорились встретиться завтра утром в помещении «Глории». Николай Николаевич жил неподалеку. Явился он в точно назначенное время. Круглолицый, с пухлыми щеками, нос бульбочкой.
— Никогда раньше не приходилось бывать в детективном агентстве, — улыбнулся он, пожимая руку Антону. — Оказывается, ничего особенного, помещение как помещение.
— А что может быть особенного. Наша работа заключается в поисках улик и фактов, что чаще всего происходит за пределами нашего офиса. В этих же стенах делаются выводы, умозаключения.
— Дедуктивный метод, по словам Шерлока Холмса, — полуутвердительно сказал Брюшков.
— Нечто вроде того. Могу, если желаете, проиллюстрировать его примером.
— Интересно.
— Вы будете со мной откровенны?
— Даю честное слово.
Антон пристально посмотрел на него и после мхатовской паузы медленно произнес:
— Признайтесь, что знакомые дали вам прозвище Винни-Пух.
Собеседник расхохотался, и после этого они перешли на серьезный тон. Плетнев попросил завхоза рассказать о ремонте школы, сделанном на спонсорские деньги.
— Там не только деньги, спонсоры и мастеров прислали, — сказал Николай Николаевич. — Так что в этом смысле забот у меня было с гулькин нос. Я выполнял только контролирующие функции, да и то не слишком въедливо. Руководство школы охладило мой пыл. Подчеркнули, и не раз, что все делалось бесплатно. Если даже будут претензии, высказывать их как-то неудобно. Поэтому я особенно не цеплялся, только себе на заметку взял кой-какие огрехи, хотел во время будущих каникул их ликвидировать. Но вдруг зимой в школе возникла аварийная ситуация.
— Что именно?
— Вышла из строя система отопления и водоснабжения, была угроза обрушения торцевой стены здания. Тут уже мы связались с Вересаевым, мол, что же за мастеров вы прислали, друг ситный? Он говорит, да это бывает, нелегальные иммигранты, понадеялись на рекомендацию, нас подвели. Сказал, что школу в беде не оставит, будет лично контролировать каждое действие строителей. Но какие-то средства придется попросить в районной управе, без этого не обойтись. Даже потом составил и прислал нам смету, с которой нам следовало идти в управу. Там была указана ориентировочная стоимость работ. Еще Дмитрий Михайлович сказал, чтобы мы обратились не к главе управы, а к его заместителю, отвечающему за финансы.
— Такая подробная инструкция?
— Все нам разложил по полочкам, каждый шаг расписал. И вдобавок сказал, чтобы мы просили заключить контракт без проведения конкурса с акционерным обществом «Семицветик».
У Брюшкова пересохло в горле, он попросил попить. Антон предложил ему кофе, себе тоже налил чашечку.
— Ну, мы все сделали, как велел Дмитрий Михайлович, — продолжил завхоз свой рассказ. — Нам ведь его советы очень пригодились. Мы же с управой редко сталкиваемся, не знаем толком, к кому направляться со своими бумажками. А тут раз два и — в дамки: замглавы нам средства выделил, а «Семицветик» ремонт сделал. На этот раз нормально.
— Разве «Семицветик» строительная фирма? По-моему, полиграфическая, и принадлежит она Вересаеву.
Николай Николаевич пожал плечами:
— В эти дебри я не вдавался. Но, честно говоря, тоже подумал, что он владелец этой конторы. Иначе зачем бы он о ней так беспокоился.
Когда Брюшков ушел, Антон подумал, что целесообразно сегодня же поехать в управу округа, попытаться узнать подробности заключения контракта на ремонт школы № 3. Ему не терпелось поговорить там до возвращения Вересаева, который прилетает в Москву в воскресенье, послезавтра.
Глава 18 РАЗБИТЫЙ ГРАФИН
Щеткину очень хотелось добиться по-настоящему ощутимых результатов до возвращения Александра Борисовича. Он с этой мыслью засыпал и с нею же просыпался. Нужно сделать что-нибудь ощутимое до приезда Турецкого. Они регулярно разговаривали по телефону, и Петр отвечал на вопросы бывшего «важняка» скупо, будто что-то недоговаривал, интриговал собеседника. Однако пока его достижения на сенсацию не «тянули». Хотелось же добиться чего-то сногсшибательного. А при встрече скромно сообщить об этом Александру Борисовичу. Представлял, как скупой на похвалы «важняк» расплывется в улыбке, но не станет восхищаться, хвалить, а скажет что-нибудь незначительное, типа «Пойдем в честь этого пивка выпьем». Турецкий не любил высокопарных слов, предпочитал несколько легкомысленный тон балагура, однако все его коллеги знали, что он говорит, когда доволен.
Сегодня Александр Борисович сообщил, что ему нужно на денек съездить в райцентр Челноковск. Щеткин с удовольствием выслушал эту новость. Чем позже приедет Турецкий, тем больше у Петра шансов успеть сделать что-либо существенное. Но вслух этого, естественно, не сказал, а поинтересовался, что именно надеется выяснить там Турецкий.
— Сам-то как думаешь?
— Ты же хотел узнать, кто продал Свентицкому церковную чашу, которая пропала из Челноковского музея.
— Точно. Так вот, из квартиры Козорезова исчезла одна маленькая вещичка, которой по всем статьям тоже место в этом музее, а не в частном собрании. Принадлежала одной исторической личности, их земляку. Не хочу раньше времени излагать подробности, боюсь сглазить, но пахнет жареным.
— Для кого?
— Для всех. В хорошем смысле для тех, кто идет по следу, то есть для нас.
— А эта вещь тоже перечислена среди пропаж на сайте в Интернете? — поинтересовался Щеткин.
— В том-то и дело, что нет. Тут налицо некая странность. Поэтому и еду. Надеюсь на месте разобраться.
— Очень опасно?
— Трудно сказать. Всяко может случиться.
После разговора с Александром Борисовичем Щеткин завистливо вздохнул. Умеет работать Турецкий, ничего не скажешь. Поехал и в два счета чего-то добился. Про себя он этого сказать не мог. В Зеркаловке Щеткин беседовал с несколькими людьми, знавшими Гайворонского. Получалось, что тот никоим образом не мог быть связан ни с Вертайло, ни с его деревней Красный Быт. Кто-нибудь из друзей наверняка слышал бы о таком интересе. Виктор был человеком общительным, всегда говорил дома, куда едет, от друзей этого не скрывал. Связан в основном был с западной частью Московской области, изредка наезжал в Москву. Красный Быт находится на востоке области, фамилии Вертайло никто не слышал. Теоретически это может быть очень искусная игра, на которую способны опытные преступники. Виктор, судя по всему, был не из таких. Но ведь Вертайло назвал именно его. Правда, когда прапорщик это говорил, он был сильно пьян. Тут возможны два варианта: либо он спьяну возвел на Виктора напраслину, либо, наоборот, потерял контроль над собой и проговорился о том, о чем следовало молчать.
Щеткин обрадовался, когда к нему пришел Антон. Плетнев так деликатничал, что лишний раз боялся зайти. Говорил, мол, тебе морока, нужно заказывать для меня пропуск. Тогда Щеткин оформил ему месячный пропуск. Теперь Антон мог проходить к нему в любое время без предупреждения. А когда сегодня свалился как снег на голову, Петр сразу стал упрекать его:
