Максим Есаулов - Попытка к бегству
— Пошли.
Тридцать пятая квартира располагалась в благополучном крыле дома.
Здесь по большей части были отдельные квартиры.
— Танька раньше нормальная была, — увидя ледогоровский немой вопрос, пояснил Афган. — Тренером по «шейпингу» работала в каком-то комплексе.
Они подошли к хорошей парадной лестнице с крепкой металлической дверью. Афган уверенно набрал код.
— А года три назад, — продолжил он, — какие-то «бычки» там в бане перепились и поставили ее на «хор». Она сначала бухать стала, а потом на иглу.
Дверь открылась. Внутри парадная также оказалась вполне приличной. Даже стены были свежевыкрашены в приятный кремовый цвет.
— Бандитов-то нашли? — спросил Ледогоров.
— Не. Она не стала заявлять.
Они остановились у двери, обшитой мореным деревом.
— А «Тыква» почему?
— А увидишь ее формы, — Афган нажал кнопку звонка. — Только особо не облизывайся. СПИД у нее.
Дверь отворилась без вопросов.
— Привет, Тань! Дело есть.
— Ну проходите.
Квартира носила следы давно прошедшего благополучия: дорогая мебель пятилетний давности, видик, телек, следы от картин на стене. Везде грязь, упаковки от лекарств и еды валяются прямо на полу. Сама Татьяна выглядела примерно также. Худоба наркоманки не победила до конца отличную фигуру. Провалившиеся глаза тщательно накрашены. Вымытые волосы уложены так, чтобы максимально скрыть на виске язвы подбирающейся болезни.
— Кофе будете?
— Нет, — ответили они одновременно.
Татьяна усмехнулась.
— Я теперь держу одноразовые чашки. В упаковке.
Афган покачал головой.
— Мы пива напились.
Она смела рукой мусор со стола и, сев, достала пачку «Мор».
— Ну?
Афган дал ей прикурить.
— Тань, нам нужен Жерех. Где он?
Она пожала плечами.
— Я почем знаю. Сегодня брала у него. Был на рынке.
Ледогоров кивнул.
— Давно?
— А чего надо-то?
Афган улыбнулся.
— Так, дело есть.
— Какое?
— Важное.
Татьяна стряхнула пепел.
— Слышь, Афган, не темни! Я вам чего скажу, а вы его «обуете». Что я делать буду? Или грохнете.
Афган замахал руками.
— Да ты чего, меня не знаешь?! Просто разговор есть.
Татьяна затушила сигарету и, открыв холодильник, достала бутылку водки. Никому не предложив, налила себе рюмку и хлопнула.
— Смотри не улети, — предостерег Афган. — После дозы-то.
— Не учи ученого, — она снова села и ткнула пальцем в Ледогорова. — Это кто?
— Мой товарищ.
— Товарищ? А по-моему, я его видела раньше! По-моему — это мент!
— Ну мент, — спокойно кивнул Афган. — Но мой товарищ.
— Да-а?! — Татьяна снова вскочила и налила себе водки. — Вы Жереха закроете! Я знаю! Хрен вам…
Афган слегка привстал и отвесил ей сочную оплеуху. Рюмка полетела на пол. Татьяна вскрикнула.
— Я же говорю, не догоняйся. Улетишь!
Она села, закрыв лицо руками. Ледогоров встал и, обойдя стол, присел перед ней на корточки. Солнце нестерпимо слепило в правый глаз. Хотелось закрыться ладонью.
— Не бойся, — мягко сказал он. — Не закроем мы твоего любимого.
Татьяна прыснула, отняла руки от лица и посмотрела ему в лицо. Неожиданно он увидел где-то в глубине ее глаз жизнерадостную красивую девочку-тренера. Она захохотала.
— Любимого? Ну ты даёшь?! Пусть эту тварь паралич разобьет! Он такое со мной делал, когда раньше у меня денег не хватало! А сейчас чек чуть ли не издалека кидает. Жаль, я его предупредила. Надо было устроить ему ночь любви.
Ледогоров встал.
— Что ты тогда так волнуешься?
Она перестала смеяться.
— Что? Что? Его не будет, у кого я брать буду? Опять надо нового дилера искать.
— Да сказал же — только поговорить.
Татьяна подумала секунду.
— Ладно. Только если его трясти будете, «герыч», который при нем — мне. А ты, Афганушка, больше руки не распускай.
Тот пожал плечами.
— Считай, я тебя нежно шлепнул.
Она порылась на подоконнике.
— Вот номер его «трубки». Завтра я ему буду звонить в двенадцать.
— А сегодня?
— Сегодня я уже взяла. Нет повода.
— А если для подруги.
— Нет у меня подруг. Он знает. Только завтра.
Ледогоров подумал.
— Хорошо. Завтра в двенадцать я у тебя. И не стоит его предупреждать. Через пять минут «трубка» будет на прослушивании.
Она обреченно кивнула. Вроде поверила в эту чушь. Афган поднялся.
— Пошли, что ли?
На углу Греческого и 9-ой Советской сломался трамвай. Вынужденные объезжать его автомобили нервно сигналили друг другу.
— Спасибо.
Ледогоров протянул Афгану руку,
— Не за что. Дальше справишься?
— Конечно.
— Пойду. Пива еще море. Да «травы» надо нормальной взять.
— Осторожно, а.
— Разберемся.
— Пока.
Солнце палило нещадно. Часы показывали четверть пятого. Хотелось есть. Ледогоров покопался в карманах. После его демарша в «Пит-стопе» денег хватало только на чебурек. Купив плоский теплый треугольник теста, он откусил безвкусный кусочек и зашагал в сторону отдела, ругая себя, что вместо сдачи дел гоняется за ветряными мельницами. Думалось, что он успеет все подбить до понедельника. Хотелось верить, что Татьяна не сдаст. Он так и не мог разобраться, что было важнее.
* * *
Телефон звонил не переставая. Замок заело. Ледогоров крутил в скважине гнущийся ключ и гадал, насколько хватит терпения у неведомого абонента на том конце провода. Хватило надолго.
— Алло?
— Саня, ты?
— Я.
— Не узнаешь?
— Нет.
— Зря. Я уже и так богат. Коля Павловский.
Ледогоров хмыкнул.
— Привет.
Павловский уволился года три назад. Точнее, перевелся в таможню аэропорта. Парнем он был умным и деятельным. Часто заезжал в отдел. Пальцы не гнул. Даже как-то раздобыл для оперов «ксерокс», который, правда плотно обосновался где-то в паспортном столе.
— Здорово. Как сам?
— Хорошо
— Слышал, увольняешься?
— Ты-то откуда…
— Город маленький, а ментовский мир еще меньше. Место нашел?
— Есть несколько предложений.
В кабинете захлопнулась форточка и было невыносимо душно. Трубка телефона елозила у мгновенно вспотевшего уха.
— Не торопись. Я хочу с тобой поговорить. Ты завтра как?
— Нормально.
— Звякни мне с утречка. Пиши телефон.
Ледогоров аккуратно записал номер «мобильного»,
— Ну до завтра.
— Счастливо.
Ледогоров положил трубку, влез на подоконник и открыл форточку. Поток теплого, свежего воздуха приятно обдал лицо. Алые солнечные пятна красиво подсвечивали железо крыш и кроны деревьев. Небо темнело, наливаясь сочной вечерней синевой. Ледогоров подумал, что Павловский тот человек, с которым хотелось бы работать. После Полянского, Челышева, Громова…
— Ты чего?
В дверях стоял Вышегородский.
— Побывав в УСБ, решил поступить как настоящий офицер. Смерть превыше бесчестья.
— Ну тебя. Они уже звонили.
— Извинялись?
— Ага. Спросили, откуда ты такой «борзый» взялся.
— Ты сказал, что я — твой воспитанник?
— Сказал, что ты увольняешься. Они скисли. Может, ты слезешь уже?
— Зачем? Мне тут нравится.
— В общем, я обещал им выписку из приказа о твоем увольнении до конца следующей недели. Чтобы они прекратили проверку по материалу.
— Ясно. В результате своевременного реагирования управления собственной безопасности злодей уволен из органов МВД.
— Ты сам все понимаешь.
Ледогоров снова бросил взгляд в окно. На фоне розовой небесной раны, у самого края последних крыш тянулась цепочка каких-то птиц. Он спрыгнул на пол.
— Артур! Можно, я домой пойду. Что-то нехорошо мне.
Вышегородский пожал плечами.
— Мне главное — чтобы ты дела в нормальном виде передал.
— Я в выходные выйду.
— Ради бога.
Когда Ледогоров запирал кабинет, ало-розовая волна достигла подоконника, играя на нем яркими отблесками. Птицы превратились в размытые точки. Кружилась голова.
Дома никого не оказалось. На столе белела записка. «Саша, я поехала к родителям. Скоро буду. Люблю. Юля.»
Он прошел в комнату. За окном висела вечерняя духота. На тахте валялся Юлькин халат. Он лег и зарылся в него лицом, глубоко вдыхая запах ее тела и прислушиваясь, не скрипнет ли в замке ключ.
* * *
Тишина. Даже со двора не доносится ни звука. Хочется спать, но сон не идет. В темноте еле слышно похрустывает на легком ветерке занавеска окна.
— Ты спишь?
— Да.
— Ты какой-то другой стал.
— Нет.
— Да.
— Нет.
— Да.
Он молчит, чувствуя как она касается кончиками пальцев его волос.
— Все будет хорошо.
— Да.
— Ладно. Спи.
Ночь.
* * *
На работу Ледогоров пришел к одиннадцати. Сходка давно закончилась. Вышегородский кивнул в коридоре, не сказав ни слова. Сквозь немытое стекло кабинетного окна уже настойчиво заглядывало неизменное солнце. Ледогоров врубил чайник, дождался, пока он закипит и замешал растворимого кофе. Отхлебнув пару глотков, разыскал записанный на клочке бумаги телефон.
