Джордж Пелеканос - Ночной садовник
— Очень успокаивает, — заметила Ронда. — Интересно, кому пришло в голову использовать этот цвет?
— Наверное, в «Шервине-Уильямсе»[37] не было розовой краски, а то и в розовый бы выкрасили.
Они предъявили жетоны полицейскому на входе и поднялись на второй этаж. Был полдень, и многие копы, перед тем как заступить на вечернее дежурство, в шортах и футболках качались на тренажерах, занимались на беговых дорожках и, усердно пыхтя, таскали штангу. Реймон и Ронда стояли на лестничной площадке, откуда открывался вид на весь спортивный зал.
— Вон тот, кто мне нужен, — сказал Реймон. — Демонстрирует, чему он научился в «Айхун Ри».
Стоя под баскетбольной корзиной, офицер в форме демонстрировал большой группе новобранцев один из ударов рукопашного боя. Его левая рука, ставя блок, взметнулась вверх, в следующее мгновение правая нанесла удар, при этом офицер развернул левое бедро и стопу правой ноги, что значительно усиливало силу наносимого удара. Затем курсанты попытались повторить его движения.
— Не так давно и мы были такими, — вздохнула Ронда.
— Сейчас в полицию приходят более подготовленные люди. Теперь, чтобы тебя приняли, нужно, как минимум, отучиться два года на бакалавра.
— Мне бы это помешало поступить. И тогда у них было бы на одного хорошего копа меньше.
— Но придурков в полиции и сейчас хватает.
— Джуз, когда ты только научишься использовать общественно приемлемые термины в духе нового времени.
— Хорошо. Умственно неполноценных.
— Видишь вон тех белых девушек? — Ронда кивком головы указала на группку девушек-курсантов. — Когда их выпустят на улицу, большинство или сразу же свалит, или уже через две недели окажется за письменным столом.
— Но ведь ты свое оттрубила?
— Ты знаешь эту блондинку, лейтенантшу, ну эту девицу, которая всегда маячит на экране телевизора как пресс-атташе ГУПа? Ей никогда не приходилось делать грязную работу, дежурить на дороге или патрулировать горячие районы. Она сделала себе имя, защищая тех, кто рискнул переселиться в старые районы, от негров, околачивающихся по вечерам на улицах. Управление полиции продвигает ее только потому, что фарфоровая кожа и белокурые волосы очень фотогеничны.
— Ронда.
— Я просто сказала, что думаю.
— Моя мать белая.
— Она итальянка. И ты знаешь, что я говорю правду.
— Пойду-ка я перехвачу этого парня, — сказал Реймон, когда инструктор отпустил группу новобранцев.
— Встретимся внизу.
Реймон спустился по лестнице, пройдя мимо двери, ведущей в закрытый бассейн. Всегда, когда он спускался по этим ступенькам, картинка в его голове прокручивалась на двадцать лет назад, возвращаясь к первому году службы в полиции. Именно через этот дверной проем он впервые увидел Регину, стоявшую в закрытом купальнике у бортика бассейна. Она смотрела на воду, готовясь к прыжку. Он буквально замер на месте, увидев ее мускулистую, но очень женственную фигуру, хорошей формы ягодицы и красивую высокую грудь. Он не умел флиртовать и заигрывать, не обладал привлекательной внешностью, которая могла компенсировать отсутствие навыков в любовной игре, но не побоялся подойти к женщине и представиться, пожав протянутую в ответ руку. «Пожалуйста, пусть она будет настолько же милой, насколько красивой», — думал он, ощущая прикосновение ее гладких пальцев. Улыбнувшись, она опустила свои большие карие глаза, и в этот момент Реймон понял, что его молитва услышана.
Она служила в полиции недавно. Шесть месяцев подготовки, еще месяц патрулирования с опытным напарником, а потом год самостоятельной патрульной службы — этого Регине хватило. В первую же неделю патрулирования она поняла, что это не для нее — она хотела помогать людям, а не сажать их в тюрьму. Вернулась в колледж, закончила его и несколько лет преподавала в начальной школе Норт-Иста. Когда родился Диего, она стала просто мамой, работая в школе неполный день и на добровольных началах. Приходя в церковь, Реймон в своих молитвах иногда благодарил Бога за опрометчивое решение Регины пойти работать в полицию. Он прекрасно понимал, что если бы тогда не прошел мимо той двери, а она на секунду не задумалась перед прыжком, у него бы не было того, что он имел сегодня. А то, что он имел сегодня, для него было всем. Хотя порой он вел себя как полный идиот.
Странно, он никогда не планировал жениться и заводить семью, но когда это случилось, оказалось все правильно. И все благодаря тому, что в тот день он шел именно по той лестнице, а совершенно незнакомая ему женщина замешкалась возле бассейна. Бывали времена, когда он, как и большинство людей, начинал сомневаться в существовании высшей силы, но в судьбу верил безоговорочно.
Реймон прошел через зал, и, увидев, что Джон Рамирес заметил его, чуть выждал, пока последний курсант не скрылся в раздевалке. Рамирес, мужчина с хорошо развитой грудной клеткой и мускулистыми руками, встретил его слабым рукопожатием и невозмутимым взглядом.
— Привет, Джонни.
— Привет, Джуз. Доволен новой работой?
— Я там уже давно.
— Наверное, приятнее сажать плохих парней, чем коллег-офицеров?
— Не вижу разницы. Если кто-то нарушает закон, не имеет значения кто он. Понимаешь, что я имею в виду?
Это было неправдой. Реймон всегда осознавал смысл и последствия дел, возбужденных в отношении офицеров, допустивших злоупотребление властью или совершивших незначительные преступления. Но он не собирался позволять парню вроде Джонни Рамиреса, который поднялся от простого, причем не лучшего, патрульного, до инструктора по физподготовке, упрекать его в том, что он служил в отделе служебных расследований. Там Реймон научился выполнять свою работу добросовестно и грамотно, не поддаваясь чувству мести, и этот опыт стал для него мостиком, по которому он пришел в ОТП.
— На самом деле нет, — сказал Рамирес. — Я действительно не знаю, что ты имеешь в виду.
В целом у Реймона, когда он работал в отделе служебных расследований, не было никаких конфликтов с коллегами. Большинство копов искренне не желали служить с полицейскими, замешанными в грязных делах, потому что пятно ложилось на всех. Он никогда не ловил косые взгляды других полицейских и не слышал, чтобы в его присутствии произносили слова «крысиный отдел», и даже когда он действовал весьма решительно, парни не шарахались от него. Отдел служебных расследований, или ОСР, был необходимым элементом системы, и большинство копов мирились с его существованием. Рамирес же был приятелем Холидея, они частенько проводили время за бутылочкой пива, и он никак не мог простить Реймону той неприятной истории, произошедшей с его другом.
— Послушай, я не отниму у тебя много времени. Я просто хотел узнать, не видел ли ты в последнее время Холидея. Если вы с ним все еще друзья…
— Да, я вижусь с ним. А что?
— Я просто хочу с ним связаться. По личному вопросу.
— Ах, по личному. Ничем не могу помочь. У него служба проката лимузинов.
— Я слышал.
— Но у меня нет ни телефона, ни адреса фирмы. Но, думаю, тебе не составит труда его разыскать.
— Ладно, Джонни. Спасибо за помощь.
— Хочешь, я передам ему, что ты его разыскиваешь, если мы вдруг пересечемся.
— Не стоит. Хочу сделать ему сюрприз.
Конечно, Реймон знал, что Рамирес тотчас же позвонит Холидею, именно поэтому он и встретился с ним. Он хотел, чтобы у Холидея было время подумать. Тогда будет гораздо проще вести разговор.
— До встречи, Рамирес.
Реймон встретил Ронду на лестничной площадке, она стояла у стены, увешанной фотографиями офицеров ГУП, погибших при исполнении служебного долга. Ронда, прикрыв глаза и немного опустив голову, стояла перед фотографией веселого молодого полицейского, которого она знала по первым годам службы. Его застрелили во время обычного дорожно-транспортного происшествия. Реймон понял, что она молится, и решил подождать. Через несколько секунд Ронда обернулась к нему, ничуть не удивившись присутствию напарника.
— Ты узнал у Рамиреса, что хотел? — спросила Ронда.
— Офицер Рамирес восхищался моей работой в ОСР.
— Значит, ты не хочешь поделиться со мной.
— Ну хорошо. Я приглашал его на свидание. Одна бутылка шипучки и две соломинки, что-нибудь в этом роде.
— Что ж, ладно. Мне надо вернуться в отдел, покопаться в прошлом нашего Доминика.
— Я подвезу тебя.
Из-за того, что большинство арестов производилось именно в этом районе, отдел тяжких преступлений ГУП находился в Саут-Исте, но офисы большинства других специализированных отделов — отдела нравов, отдела по расследованию преступлений на сексуальной почве и отдела по расследованию преступлений, связанных с домашним насилием, — располагались в здании Главного полицейского управления — Норт-Вест, Индиана-авеню, 300. Реймон высадил Ронду у отдела тяжких преступлений и, пересев в свой «тахо», поехал в ГУП, где сразу же направился в отдел нераскрытых преступлений, или «холодных дел».
