Николай Леонов - След оборотня
Был и еще один вариант: Гуров мог послать следователя куда подальше и вообще не отчитываться перед ним. Сыщику было тоже не привыкать поступать подобным образом. Однако сейчас, когда речь шла о предателях прямо в сердце родного ведомства, подобная тактика Гурова вылилась бы в неприятности у генерала, которые могли привести к отстранению от следствия. Это тоже не входило в планы Гурова, поэтому он и писал отчет, тихо ругаясь сквозь зубы.
К тому времени, когда он закончил составление отчета, Крячко в главке так и не появился. Несколько секунд Гуров раздумывал, не позвонить ли ему на мобильный телефон, но затем махнул рукой. Конечно, было бы хорошо, если бы в тот момент, когда сыщик начнет изображать из себя «живца», Станислав крутился поблизости, но можно обойтись и без него. Что, может быть, даже к лучшему. Все-таки те люди, которые пытались украсть документы, наверняка знают об отношениях между Гуровым и Крячко. Заметив, что тот вертится поблизости от дома сыщика, но не подходит к другу, они могут догадаться о засаде и отменить нападение. Уж лучше взять с собой пару оперов в штатском, которых мало кто знает. Гуров посмотрел на часы и, решив, что Соболев уже должен находиться в кабинете генерала, больше ждать Крячко не стал.
Орлов, видимо, осознав нелепость своей утренней выходки, выглядел немного виноватым и от волнения постоянно грыз монпансье. Соболев был сух и зануден, впрочем, как обычно. Едва Гуров вошел в кабинет к генералу, как следователь во всеуслышанье заявил, что недоволен тем, как продвигается следствие, и вынужден будет отразить это в отчете своему начальству. Гуров только хмыкнул и пожал плечами, а Орлов посчитал своим долгом заступиться за подчиненных.
– Дмитрий Николаевич, вы должны понимать, что нет на свете всемогущих людей, – сухим тоном проговорил он. – У моих людей по горло работы, и они разрываются, ведя по шесть-семь дел одновременно. Причем по большинству из них начальство также требует скорейших результатов! Дайте им немного времени, и результаты будут. В этом я уверен.
– Вот именно времени-то у нас и нет, господин генерал-лейтенант, – точно таким же тоном проговорил Соболев. – Я прекрасно понимаю все трудности ваших людей, но и это дело неординарное. Вы не хуже меня знаете, что каждый новый день, когда «оборотни» остаются на свободе и пользуются доверием многих людей, приносит все новые и новые беды.
– Сомневаюсь, – фыркнул Орлов. – Вы тоже не хуже меня должны понимать, что сейчас «оборотни» залягут на дно и прекратят свою противозаконную деятельность.
– Да пусть он указывает в отчетах все, что сочтет нужным, – вмешался в разговор Гуров. – В конце концов, важен конечный результат, а не то, что подумает о нас начальство. Давайте приступим к совещанию, а то у меня на сегодня намечена еще пара мероприятий.
– Что-то я не вижу полковника Крячко, – поморщился следователь, демонстративно осматривая кабинет.
– Господин Соболев, вы забываете, где находитесь, – не выдержав, наконец, рявкнул на следователя Орлов. – Мои подчиненные в своих действиях обязаны отчитываться только передо иной. И если вы формально являетесь руководителем следствия по делу Ширяева, это еще не дает вам права распоряжаться в этом кабинете, как в своем собственном! Вам все ясно?
– Так точно. Прошу прощения, господин генерал, – склонил голову Соболев.
В дальнейшем совещание прошло абсолютно гладко, хотя какое-то внутреннее напряжение все же чувствовалось. Орлов, не расположенный в таком настроении поддерживать весь этот фарс совершенно ненужного собрания, довольно быстро прекратил его, тем более что практически ничего нового друг другу никто из троих не сказал. А когда Соболев, сухо попрощавшись с остальными, вышел из кабинета, генерал вопросительно посмотрел на Гурова.
– Так где все-таки Стас? – поинтересовался он.
– Понятия не имею, – пожал плечами сыщик. – Утром я его попросил кабинет освободить на время, Стас убежал, и больше я его не видел. Правда, слышал. Шилов из экспертного отдела говорил, что Крячко в Измайловском парке работает.
– Ну, я ему поработаю! – пообещал Орлов. – Дел больше нету, как с этим безымянным трупом возиться!
– Вот ты ему вечером сам и скажи, – усмехнулся Гуров. – Только сегодня подъезжайте ко мне не раньше десяти. Мне нужно будет еще кое-что сделать.
– По этому делу? – предположил генерал, намекая на их план поимки «оборотней».
– Да. Все вечером расскажу, – кивнул Гуров и направился к двери.
– Лева, подожди, – остановил его Орлов. Сыщик удивленно обернулся. – Ты, это, прости меня за утреннюю выходку. Заработался…
– Да ладно! Не бери все к сердцу, будь проще и чаще сплевывай, – усмехнулся Гуров. – Давай с извинениями подождем до тех пор, пока друг другу головы не порасшибаем, а все остальное – мелочи жизни.
Ободряюще улыбнувшись генералу, который не умел и не любил извиняться, сыщик вышел в приемную. Попрощавшись с Верочкой, Гуров вышел в коридор, торопясь спуститься вниз, чтобы успеть перехватить капитана Веселова и его ребят до того, как опера сбегут из главка домой, и, к своему удивлению, увидел поджидавшего его Соболева. Причем выражение, застывшее на лице следователя, удивительно напоминало то, какое минуту назад было у генерала Орлова.
– Лев Иванович, можно вас задержать на минуточку? – осторожно поинтересовался Соболев.
– Извините, Дмитрий Николаевич, я очень спешу, – ответил сыщик. – Впрочем, если вам нужна всего минута, я готов вас выслушать, пока будем спускаться к дежурке.
– Лев Иванович, я понимаю, что у вас есть все основания не питать ко мне добрых чувств… – начал было Соболев, но сыщик перебил его:
– Не разбегайтесь, прыгайте. В смысле, не надо предисловий, – проговорил Гуров. – Вам что-то от меня нужно?
– Нет, – было видно, что следователь пытается пересилить себя. – Просто я хотел бы извиниться перед вами за то, что сегодня был излишне резок.
– Вы не обязаны этого делать, – вновь перебил Соболева Гуров. – Вы просто выполняете свою работу, и над вами тоже, а может быть, и в первую очередь, довлеет результат.
– Вот именно, результат, – следователь схватился за эту фразу, словно утопающий за соломинку. – Как часто мы от него зависим! Вот вы все, я знаю, считаете меня сухарем и буквоедом, но я просто пытаюсь выжить. Вы не представляете, какие волки сидят в прокурорских кабинетах!
– Представляю. Может быть, даже лучше, чем вы, – отрезал сыщик, останавливаясь посреди коридора. – Вот только выживать можно разными способами. И последнее. Ваши извинения принимаются, хотя в них и не было необходимости, но избавьте меня, пожалуйста, от исповедей. Это не мой курятник! И если у вас все, позвольте мне откланяться.
Резко развернувшись, сыщик пошел прочь от Соболева, чувствуя, что тот как-то униженно смотрит ему вслед. На секунду Гурову стало жалко молодого следователя, не сумевшего еще найти тот шаткий баланс между панибратством и полным отчуждением, который (и только он один!) дает возможность нормально работать в органах, но испытывал он это чувство недолго. Гуров просто не мог позволить себе утешать всех, кому вздумается плакаться ему в жилетку. Если он займется этим, то превратится из опера в мать Терезу и поставит на себе крест как на милиционере.
Выбросив из головы мысли о Соболеве, Гуров спустился вниз и дождался около кабинета дежурного, пока появится капитан Веселов. Оттащив Александра в сторону, сыщик спросил, сделал ли капитан то, о чем он просил его утром. Веселов кивнул и сказал, что, не застав Гурова в кабинете, оставил отчет на столе у Верочки. Сыщик также кивнул и, поблагодарив Александра, снова попросил о помощи и сжато объяснил тому, что от него требуется.
Уговаривать Веселова не пришлось. Капитан с первых дней своей службы в главке смотрел на Гурова как на господа бога, разве что не молился, и любую совместную работу считал бесплатным уроком, даваемым лучшим в Москве оперативником. Поэтому, заверив Гурова, что сам найдет двоих-троих надежных ребят, Веселов отказался от намерения уехать домой и помчался наверх исполнять свое обещание. А сам Гуров вернулся в приемную генерала.
– Верочка, капитан Веселов мне тут документы оставил? – поинтересовался он. Секретарша Орлова, уже собиравшаяся уходить, обернулась.
– Ой, Лев Иванович, а я думала, что вы уже домой уехали, – удивленно проговорила она. – Вам какой-то мужчина звонил, а я сказала, что вас уже нет.
– Он представился? – насторожился сыщик.
– Да, – кивнула головой секретарша и оторвала от записной книжки листок, протянула его Гурову. – Владимир Мыльников. Он и телефон свой оставил. Просил вас позвонить, как только сможете. Говорил, что кое-что вспомнил. Это важно?
– Может быть, – кивнул головой сыщик, рассматривая номер телефона телохранителя Анны Ширяевой. – Спасибо за информацию, Верочка. Так где то, что Веселов мне оставил?