Леонид Замятин - Эффект «домино»
— А фамилии? — спросил Макаров.
— Фамилий не знаю. Один из них вроде бы в казино крутится, игорным бизнесом занимается, а вот другой, кажется, в охране, что ли, работает. Точно сказать не могу. Я не любопытствовала насчет мужиков, это она сама как-то раз обмолвилась о них.
— Скажите, родственники у нее в городе есть? — поинтересовался я. Именно из таких кажущихся мелочей и состоит процесс дознания. Каждый, даже малюсенький, фактик не только проясняет что-то в биографии жертвы преступления, но и указывает ориентир для последующих действий.
— Есть, — не раздумывая, ответила женщина и уточнила: — Тетка и два двоюродных брата. Один из них, ну, того, не в себе маленько, шизофреник, — она прикусила нижнюю губу, видимо, решая: говорить или не говорить. — А родители у нее за Уралом. Вчера вечером, где-то около шести, я столкнулась возле подъезда с подругой Марины. Она шла к ней. Ее зовут Ольгой, Ольга Нуждова. Может быть, она вам что-то расскажет.
— Вы знаете ее адрес? — ухватился я за предложение женщины.
— У меня есть номер ее телефона.
Соседка оказалась на удивление осведомленной. Она назвала также фамилию, имя и отчество тетки Марины и указала даже улицу. Определить остальное нам не составляло труда. Обеих женщин решили доставить сюда.
Для меня больший интерес представляла подружка погибшей, хотя бы потому, что она могла прояснить многое во вчерашнем вечере — последнем в жизни женщины-предпринимательницы, назвать новые для нас имена. Не исключался и такой вариант, что именно подружка могла быть замешана в убийстве, допустим, в качестве наводчицы. Вопросов к ней множество, и потому за неведомой нам Ольгой Нуждовой отправился я.
Дверь открыла полная молодая дева с округлым лицом, на котором вызывающе выделялись пухлые губы, выразительно подчеркнутые яркой губной помадой.
Она довольно-таки спокойно восприняла мое появление, даже с некоторой игривостью в больших карих глазах, по-видимому, полагала, что с законом у нее все в порядке и мой визит — обыкновенное недоразумение, которое легко разрешится. Пригласила в комнату и даже предложила кофе.
Она подтвердила свою дружбу с Мариной Петруниной и лишь затем обеспокоенно спросила:
— Что-то случилось?
— Да, — не стал хитрить я. — Ночью она задушена в собственной квартире.
Последовал вскрик. Кораллового цвета губки прикрыла ладошка. Молодая особа слегка попятилась и угодила точно в кресло. Отняв ото рта руку, она пыталась одернуть высоко задравшуюся юбку, а ее глаза неверяще смотрели на меня, словно я был сотрудником не уголовного розыска, а компании, занимающейся розыгрышами жителей города.
Я внимательно следил за выражением ее лица, за жестами. Все выглядело естественно, без наигранности.
— Где вы провели вчерашнюю ночь?
Она, конечно, пребывала еще под воздействием страшного известия, но смысл сказанного мною поняла.
— Дома, — ответила она, все еще в неверии покачивая головой.
— А вечер где проводили?
Если бы она задумалась или попыталась хитрить, я принял бы ее игру, чтобы затем запутать и поймать на противоречиях, но молодая особа была вполне искренна, а голос звучал напуганно:
— Вечером я заходила к Марине и пробыла у нее до девяти часов.
Я пытался выяснить, как протекало их общение и о чем они вели беседу. Оказалось, они готовили ужин, потом его поедали. Говорили все больше о пустяках: о парфюмерии, о моде, о женском белье и о многих других дамских проблемах.
— Итак, вы ушли от подруги?..
— Я уже говорила, в девять. Вы меня в чем-то подозреваете?
— Да вы не волнуйтесь, одна из особенностей моей профессии — подозревать. Через подозрения к истине, — и я вернул разговор в нужное мне русло. — Ваша подруга в этот вечер с кем-нибудь еще собиралась встречаться?
— Не знаю. Она мне не говорила, — Нуждова приложила свои полноватые руки к груди. — Ей-богу, не говорила.
— Верю, верю, — поспешил я с успокоением. — А какое настроение было у Марины?
— Нормальное. Шутила, анекдот новый рассказала.
— Ваша подруга была видной женщиной, а значит, пользовалась успехом у мужчин.
— Я бы так не сказала, — моментально отвергла Нуждова мое предположение. — Марина больше увлекалась своей работой, нежели думала об устройстве личной жизни.
— Хотите сказать, поклонников не было?
— Ну почему, имелись, только в отношении их Марина никаких планов не строила.
— Не внушали доверия или внешностью не вышли?
— Я уже говорила: она в коммерции увязла, а о семейной жизни и не помышляла. Так, позволяла мужику возле себя находиться, вроде отдушины он у нее был, в гости сходить, в ресторан на пару, короче, для расслабления. Потребуется — позвонит, пригласит. Последнего звали Лешей, — в порыве откровенности подвинула она разговор к интересующей меня теме.
— Ну и что представляет из себя Леша?
Прежде чем ответить, она призадумалась, пожала плечами:
— Знаете, я его видела всего раз. Столкнулись на улице. Он был с Мариной. Вот тут она мне его представила.
— Фамилию назвала?
— Нет, только имя.
— Ну, а как он выглядит?
— У меня зрительная память плохая, — пожаловалась вдруг Нуждова. — Вот что услышу, слово в слово запомню и надолго, а вот со зрительной памятью слабо. Ну, рост, плечи — все, как полагается. Лицо… Лицо обыкновенное: нос, губы, глаза… — она запнулась и добавила: — злые.
— А Леша не обмолвился о своей профессии?
— Нет. Но позже я узнала от Марины, что он милиционер.
— Выходит, мой коллега, — подытожил я. — Интересно.
— А может быть, он и врал Марине, чтоб придать себе значительности.
— А кто был у вашей подруги до Леши?
— До Леши? — она склонила голову набок. — До Леши был Ловчила. Это я ему такую кличку дала. Весь он был какой-то скользкий, верткий. Говорил складно, но много пустого. По его словам, все у него в жизни гладко, но за счет чего устраивал себе сытую жизнь — особенно не распространялся. Отделывался усмешкой и стандартной фразой: «Ловкость рук и никакого мошенства». Впрочем, однажды в подпитии он открылся, что его кормит игорный бизнес, мол, на рынках дурю заезжих молодцев.
— Опишите его.
— Высокий, подвижный, пальцы такие длинные, как у пианиста, — начала она уверенно и осеклась.
— А лицо, — подсказал я.
— Продолговатое, нос обыкновенный, а вот глаза на месте не стоят, взгляд неуловимый, нельзя определить: говорит он правду или околесицу несет. В общем, незапоминающаяся личность, да и видела-то я его раза три или четыре. Они редко встречались у Марины, чаще он ее к себе приглашал.
— Адресочек, случаем, не знаете? — спросил я в расчете на удачу.
— Он мне, вроде бы, ни к чему был. Со слов Марины знаю: живет он где-то в центре. Хотя постойте, она, кажется, говорила, что у него три квартиры, а где — не могу сказать. Ну, поверьте, — Нуждова приложила руки к груди, — не интересовал он меня ни капельки.
— Но вашу подругу чем-то заинтересовал!
— Только не внешностью и не умом. Марина в другом рассчитывала на него.
— В чем именно?
— Деньги. Думала, их у него много.
— Значит, ожидания не оправдались?
— Если бы оправдались, тогда Леша не появился бы.
— А как вы думаете: Леша и Ловчила друг о друге знали? Может быть, даже и встречались?
— Не знаю.
— У меня есть предложение. Давайте попытаемся составить фотороботы Леши и Ловчилы. Придете завтра к нам в удобное для вас время.
— Не получится, — с ходу отвергла она.
— Почему? — несколько обескураженно вырвалось у меня.
— Я уже говорила: зрительная память неважная. Да и Лешу я видела всего раз. Ну, а Ловчила — вот закрою глаза, пытаюсь его представить, и не могу. Ну, не запомнился он мне ни капельки.
— Имя, фамилию его хотя бы можете назвать?
— Фамилию не знаю, а имя — Иннокентий, Кеша, только не уверена, что это настоящее имя. Одним словом, Ловчила.
Я посмотрел на часы. Прошло уже достаточно времени, и нужно было возвращаться на место трагедии. Для розыска Леши и Кеши имелось мало данных, кроме тех, что один из них — милиционер, а другой вращался где-то в игорном бизнесе, хотя на поверку все это может оказаться ложью.
— И все-таки завтра жду вас у себя, — сменил я тон на приказной и попросил листочек бумаги и ручку.
Написав номер своего рабочего телефона и фамилию, предложил ей собираться.
— Куда? — встревоженно вырвалось у Нуждовой.
— К подруге. Необходимо посмотреть, все ли в квартире на месте.
Она не возразила, лишь прерывисто вздохнула…
Тетку погибшей уже успели доставить. Ее отпаивали в кресле сердечными каплями. Она прижимала обе руки к левой стороне груди и легонько покачивалась. Вместе с туловищем ходила из стороны в сторону и голова с седым пучком волос на затылке. Вошедшая вместе со мной Ольга Нуждова, покосившись в сторону спальни, сразу же бросилась к ней, опустилась возле кресла на колени, и они обе заплакали навзрыд, с причитаниями.
