Иэн Рэнкин - Водопад
В вечернюю смену Костелло сторожили двое детективов с Гэйфилд-сквер. Когда они приехали, Ребус отправился прямо домой. Обычно он предпочитал душ, но сегодня решил принять ванну — почему-то ему вдруг захотелось как следует отмокнуть. Он выдавил немного жидкого мыла прямо в струю горячей воды, припомнив, как делали это его родители в далеком детстве. Чертовски приятно, извалявшись в грязи во время футбольного матча, прийти домой и погрузиться в горячую ванну, благоухающую жидким мылом. Дело, конечно, было не в том, что семья не могла позволить себе специальную пену. «Любая пена для ванны — это то же жидкое мыло по завышенной цене», — говаривала его мать.
В ванной Филиппы Бальфур стояло не меньше десятка флаконов с разнообразными бальзамами, расслабляющими гелями, лосьонами и ароматическими маслами. Ребус произвел инвентаризацию собственных запасов: бритвенный станок, крем для бритья, тюбик зубной пасты, одна зубная щетка и кусок мыла. В аптечке за зеркалом обнаружилась упаковка пластырей, флакончик парацетамола и пачка презервативов. Ребус заглянул внутрь — в коробочке остался только один презерватив, к тому же срок его годности истек еще прошлым летом.
Закрыв дверцу аптечки, Ребус оказался лицом к лицу с собственным отражением. Серая кожа, седые пряди в волосах. Двойной подбородок не желал исчезать, как он ни выпячивал челюсть. Ребус попытался улыбнуться и увидел зубы, которые давно требовали лечения. Последние два осмотра он проигнорировал; дантист даже грозился вычеркнуть Ребуса из своего списка.
— Дождись своей очереди, приятель, — пробормотал Ребус и, отвернувшись от зеркала, начал раздеваться.
Торжественные проводы на пенсию старшего суперинтенданта Уотсона, известного среди подчиненных как Фермер Уотсон, начались в шесть часов. Строго говоря, его провожали уже трижды или четырежды, однако на сей раз все было окончательно. Полицейский клуб на Лит-уок был украшен флажками, воздушными шарами и огромным плакатом с надписью «На свободу с чистой совестью!». Кто-то рассыпал по танцплощадке солому и поставил на нее надувную хрюшку и надувную овцу, создав таким образом имитацию фермерского дворика.
Когда Ребус приехал в клуб, у стойки бара происходило самое настоящее столпотворение, благо высокое начальство уже отбыло. В дверях Ребус столкнулся с тремя важными персонами из Большого Дома и машинально посмотрел на часы: шесть сорок. Они уделили уходящему на пенсию старшему суперинтенданту целых сорок минут своего бесценного времени.
Официальная часть проводов прошла днем в Сент-Леонарде. Ребус на ней не присутствовал, так как в это время они с Шивон возились с Костелло, однако речь, которую произнес заместитель начальника полиции Колин Карсвелл, ему передали. Несколько слов сказали и бывшие коллеги Уотсона, работавшие с ним в других местах. Многие сами давно были на пенсии и специально приехали в участок, чтобы должным образом почтить заслуженного ветерана. Разумеется, все они задержались, чтобы дождаться неофициальной части. Теперь у большинства из них был такой вид, словно они пили не останавливаясь с тех самых пор, как закончилось торжественное собрание в Сент-Леонарде — галстуки на боку или вовсе сняты, глаза мутные, лица красные и лоснятся от пьяной испарины. Один из гостей громко пел, едва не заглушая музыку, доносившуюся из установленных под потолком колонок.
— Что будешь пить, Джон? — спросил Фермер Уотсон, который, заметив у стойки Ребуса, оставил свой столик и подошел к нему.
— Пожалуй, маленькую порцию виски было бы в самый раз, сэр.
— Полбутылки виски сюда, когда освободишься! — рявкнул Уотсон бармену, едва успевавшему разливать пиво, и прищурился, с трудом сфокусировав взгляд на Ребусе. — Видел этих кретинов из Большого Дома? — спросил он.
— Столкнулся с ними при входе.
— Эти сволочи полчаса распивали тут один апельсиновый сок, потом быстренько пожали мне руку и свалили домой. — Уотсон старательно выговаривал каждое слово, но, как часто бывает в подобных случаях, результат получился обратный — его язык отчаянно заплетался. — Никогда раньше не понимал выражения «говно в шоколаде», но теперь понял — это про них.
Ребус улыбнулся и попросил бармена подать порцию «Ардбега»[2].
— Двойную, черт побери! — добавил Уотсон.
— Вы сегодня уже пили, сэр? — осторожно осведомился Ребус.
Уотсон надул щеки.
— Конечно. Несколько старых друзей специально приехали издалека, чтобы проводить меня на заслуженный отдых… — Он кивнул в направлении оставленного им столика, за которым Ребус увидел внушительную компанию закаленных пьянчуг, привольно расположившихся в непосредственной близости от столов с закусками из буфета. Многих он знал по Управлению полиции Лотиана и Пограничного края: Макари, Олдер, Дэвидсон, Фрейзер… Билл Прайд беседовал о чем-то с Бобби Хоганом. Грант Худ разговаривал с Клаверхаусом и Ормистоном — двумя важными криминалистами — и при этом изо всех сил старался показать, что он к ним не примазывается. Джордж Сильверс по прозвищу «Хей-хо» только что обнаружил, что констебль Филлида Хейс и сержант Эллен Уайли никак не реагируют на его попытки завязать знакомство. Джейн Барбур из Большого Дома обменивалась последними сплетнями с Шивон Кларк, которая когда-то была приписана к ее группе по расследованию изнасилований.
— Если бы преступники знали о сегодняшнем мероприятии, — сказал Ребус, — в городе началось бы черт знает что. Хотел бы я знать, в лавочке кто-нибудь остался? Хоть один человек?!
Фермер Уотсон оглушительно расхохотался.
— Не беспокойся, в Сент-Леонарде есть кому держать оборону. Необходимый минимум, так сказать…
Ребус вздохнул.
— Много же привалило народу! Интересно, на мои проводы столько соберется?
Уотсон снова хохотнул.
— Даже больше, не сомневайся. — Он наклонился к Ребусу и добавил доверительным тоном: — Во-первых, придет все высшее начальство, чтобы убедиться, что это не сон и ты действительно уходишь в отставку!..
Теперь уже Ребус улыбнулся и, слегка приподняв бокал, кивнул шефу. Некоторое время оба смаковали напитки, потом Уотсон причмокнул губами и спросил:
— Когда подумываешь?
Ребус пожал плечами.
— Я еще тридцатник не разменял.
— Но ведь недолго осталось.
— Не знаю, я как-то об этом не думаю, — сказал Ребус — и солгал. Еще как думал. «Тридцатник» означал тридцать лет службы и максимальную пенсию. Для многих перспектива освободиться в пятьдесят с небольшим и купить собственный коттедж на побережье составляла весь смысл жизни.
— Помню один случай… — проговорил Фермер Уотсон. — Я не часто о нем рассказываю. В первую неделю моей службы в полиции я работал в дежурке в ночную смену. И вот однажды отворяется дверь, и появляется мальчишка лет десяти… Идет прямо к моему столу и говорит: «Я расшиб свою младшую сестру». — Взгляд Фермера был устремлен куда-то в пространство над плечом Ребуса. — Я помню его как сейчас. Помню, как он выглядел, помню, как был одет, помню эти его слова: «Я расшиб свою младшую сестру». Я сразу даже не понял, что он имеет в виду. Потом мы узнали, что он столкнул ее с лестницы и она разбилась насмерть. — Уотсон сделал еще один глоток виски. — Надо же было такому случиться в первую неделю моей службы. — А знаешь, что сказал мне мой сержант?… «Это еще цветочки». — Уотсон слабо улыбнулся. — До сих пор не знаю, прав он был или нет. — Он внезапно всплеснул руками и заулыбался во весь рот. — Вот и она!.. Наконец-то! А я было подумал, что меня надули!..
Уотсон сгреб в свои медвежьи объятия старшего инспектора Джилл Темплер, запечатлев на ее щеке смачный поцелуй.
— Ты, случайно, не с подиума сбежала?… — спросил он, а затем в комическом отчаянии хлопнул себя по лбу. — Ба, это же намек на твою принадлежность к слабому полу! Ты подашь на меня рапорт?
— В этот раз, так и быть, прощу, — сказала Джилл. — Но только за хороший коктейль.
— Сейчас моя очередь, — вмешался Ребус. — Что тебе заказать?
— Большую водку с тоником.
Бобби Хоган громовым голосом призывал Уотсона, чтобы тот помог разрешить какой-то спор.
— Ну вот, меня требуют, — сказал Фермер Уотсон и, извинившись, нетвердой походкой двинулся на зов.
— Его коронный номер? — предположила Джилл.
Ребус пожал плечами. Фермер Уотсон был знаменит, в частности, тем, что мог перечислить все книги Библии меньше чем за минуту, но Ребус сомневался, что сегодня ему удастся перекрыть этот рекорд.
— Большую водку с тоником, пожалуйста, — сказал Ребус бармену и приподнял свой стакан с остатками виски. — И еще пару вот таких… Один для Фермера, — пояснил он, перехватив взгляд Джилл.
— Ну разумеется… — Она улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными.
— А когда состоится твоя вечеринка? — спросил Ребус.
