Иэн Рэнкин - Грешники и праведники
— А что сам водитель — жив? — спросил Ребус.
— Не сам, а сама, — поправила его Кларк. — Автомобиль зарегистрирован на Джессику Трейнор. Место жительства — северо-запад Лондона. Она сейчас в больнице.
Ребус обошёл машину. Жемчужно-серая. Почти новая. Покрышки не заезжены — глубина канавок достаточная. Лобового стекла не было. Дверь со стороны водителя и багажник распахнуты, обе воздушные подушки сработали.
— И мы здесь, потому что…
Кларк открыла папку.
— Главным образом потому, что у её отца есть высокопоставленные друзья. Начальство приказало: вы там смотрите не упустите чего-нибудь.
— А что тут можно упустить?
— Надеюсь, что нечего. Но этот район славится мальчишками-рейсерами.
— Но она вроде не мальчишка.
— У неё машина как раз такая, как они любят.
— Я в этом не разбираюсь.
— Насколько я знаю, «гольф» у них считается крутой тачкой.
Ребус побрёл назад к эвакуатору. Водитель разматывал трос лебёдки с большим крюком на конце. Ребус спросил, много ли «гольфов» попадает под пресс.
— Случается, — ответил водитель.
На нём был синий комбинезон в масляных пятнах, а поверх потёртая кожаная куртка. Грязь въелась ему в ладони, под ногти. Бейсболка на голове была настолько засалена, что надпись не читалась. Густая седеющая борода закрывала подбородок и шею. Ребус предложил ему сигарету, но водитель отказался.
— А что, местные рейсеры часто устраивают гонки? — продолжил Ребус.
— Бывает.
— Вы, случайно, не на диете? — (Водитель посмотрел на него.) — Уж больно на словах экономите, — пояснил Ребус.
— Я, вообще-то, на работе.
— Но вы уже видели здесь такие аварии?
— Видел.
— И часто они случаются?
Человек задумался.
— Ну, раз в два месяца. Хотя на прошлой неделе тоже была одна. По другую сторону Броксберна.
— И ребята, значит, любят тут на машинах гонки устраивать. Не знаете, как они об этом сговариваются?
— Понятия не имею, — ответил человек.
— Ну, спасибо и на этом. — Ребус пошёл назад к «гольфу».
Кларк разглядывала салон через открытую дверь.
— Посмотри-ка, — сказала она, протягивая Ребусу фотографию.
Ребус увидел коричневый замшевый сапожок на коврике автомобиля.
— Но я не вижу педалей.
— Это потому, что сапожок оказался в нише для ног со стороны пассажирской двери.
— Так-так, — сказал Ребус, возвращая Кларк фотографию. — Значит, ты хочешь сказать, что тут был и пассажир.
— Это один из пары уггов, принадлежащих Джессике Трейнор. Второй остался на её левой ноге.
— Угги — это что?
— Так эти сапожки называются, — пояснила Кларк.
— Он слетел у неё с ноги при ударе? Или когда врачи её вытаскивали?
— Когда на место приехала первая патрульная машина, полицейский сделал несколько снимков на свой телефон, включая и этот, с сапожком. Джессика в это время ещё была в машине. «Скорая» прибыла через несколько минут.
Ребус задумался.
— И кто же её нашёл?
— Одна женщина — ехала из Ливингстона. У неё посменная работа в супермаркете. — Кларк просматривала распечатку в папке. — Водительская дверь открыта. Вероятно, вследствие удара.
— Или водитель пытался вылезти.
— Она была без сознания. Голова на подушке безопасности. Она не была пристёгнута.
Ребус взял у Кларк фотографии. Она продолжала говорить, пока он рассматривал снимки.
— Женщина из супермаркета набрала 999 в начале девятого, было уже темно. Здесь освещения нет — только огни Эдинбурга вдали.
— Багажник закрыт, — сказал Ребус, возвращая фотографии.
— Да, — подтвердила Кларк.
— А сейчас открыт. — Ребус подошёл к машине сзади. — Вы его открывали? — спросил Ребус у водителя эвакуатора.
Тот в ответ возмущённо замотал головой. Багажник был пуст, если не считать набора инструментов.
— Может, грабители похозяйничали? — предположила Кларк. — Машина всю ночь здесь простояла.
— Тогда почему не взяли инструменты?
— Не думаю, что за них много выручишь. И потом, открыть багажник мог кто угодно — водитель «скорой», кто-нибудь из наших…
— Да, наверное.
Он попытался захлопнуть крышку багажника — она не была повреждена и легко закрылась. Ключ всё ещё оставался в замке зажигания, и Ребус нажал кнопку, чтобы снова открыть багажник. Щелчок известил Ребуса, что и это ему удалось.
— Похоже, электрика работает, — сказал он.
— Да, хорошая машина. — Кларк продолжала перелистывать бумаги. — Так что мы об этом думаем?
— Мы думаем, что машина ехала слишком быстро и не удержалась на дороге. Никаких следов столкновения. Может, девица трепалась по мобильнику? Такое случается.
— Надо проверить, — согласилась Кларк. — А угг?
— Иногда обувь — это только обувь, — сказал Ребус.
Кларк проверила сообщения на своём телефоне.
— Похоже, владелица этого сапожка вернулась в мир живых.
— Мы хотим с ней поговорить? — спросил Ребус.
Кларк посмотрела на него, и в её взгляде он прочёл ответ.
У Джессики Трейнор была отдельная палата в больнице — в знаменитом Королевском лазарете. Сестра объяснила, что Джессике повезло — предположительно трещина в щиколотке, ушибы грудной клетки и другие незначительные повреждения, сопутствующие резкой остановке.
— Голова и шея у неё зафиксированы.
— Но говорить она может? — спросила Кларк.
— Немного.
— Наличие алкоголя или наркотиков в крови?
— Я думаю, она ни того ни другого не употребляла. Сейчас она на болеутоляющих, так что реакция замедленная. — Медсестра помолчала. — Может быть, сначала хотите поговорить с её отцом?
— А он здесь?
Сестра снова кивнула:
— Приехал посреди ночи. Она тогда ещё была в реанимации…
Сестра остановилась у окна в стене палаты Джессики Трейнор. Рядом с ней сидел отец, держал её руку в своей, поглаживал запястье. Глаза девушки были закрыты. На шее бандаж из плотных кубиков пенопласта, скреплённых металлическими скобками. Отец поднял голову и увидел лица в окне. Убедившись, что дочь спит, он осторожно положил её руку на кровать.
Бесшумно выйдя из палаты, он провёл пятернёй по чёрной с сединой шевелюре. На нём были брюки от костюма из ткани в узкую полоску — пиджак висел на спинке стула у кровати дочери. Белая рубашка на нём помялась, запонки были вынуты, чтобы не мешали закатать рукава. Ребус почему-то не думал, что дорогие с виду часы на его левом запястье были подделкой. Галстук он снял и расстегнул верхние пуговицы рубашки, так что проглядывал треугольник седеющих волос на груди.
— Мистер Трейнор, — сказала Кларк, — мы из полиции. Скажите, как дела у Джессики?
— Всё в порядке, — сказал он после паузы. — Спасибо.
Глядя на загар Трейнора, Ребус пытался угадать, какого он происхождения — искусственный или естественный, после зимних каникул. Скорее всего, второе.
— Появилась какая-нибудь ясность относительно того, что случилось? — спросил Трейнор у Кларк.
— Мы не думаем, что столкновение было спровоцировано другой машиной, если вы об этом. Вероятно, обычное превышение скорости…
— Джессика никогда не ездит слишком быстро. Она сверхосторожна.
— Но у неё мощная машина, сэр, — заметил Ребус.
— Она ни в коем случае не стала бы гнать, так что давайте эту версию сразу исключим.
Ребус посмотрел на туфли Трейнора. Модельные, чёрные, с перфорацией. Преуспевающий бизнесмен, с головы до пят. Говорил он с английским акцентом, но без аристократизма. Ребус вспомнил о возрасте Джессики по записям из папки Кларк: двадцать один.
— Ваша дочь учится? — спросил он, и Трейнор кивнул. — В Эдинбургском университете?
Ещё один кивок.
— И какая у неё специализация? — вставила Кларк.
— История искусств.
— А курс?
— Второй.
Трейнор начал проявлять нетерпение. Он через стекло смотрел на дочь. Её грудь едва заметно поднималась и опускалась.
Я должен вернуться к ней…
— Мы хотели бы задать Джессике несколько вопросов, — сказала ему Кларк.
Он посмотрел на неё.
— Каких, например?
— Мы хотим убедиться, что ничего не упустили.
— Она спит.
— Может быть, вы попробуете её разбудить?
— Да у неё всё болит.
— Что она вам сказала об аварии?
— Сказала, что ей жаль машину. — Трейнор снова взглянул в окно. — Это был подарок на день рождения. Стоимость страховки сопоставима со стоимостью машины…
— Она говорила что-нибудь о самой аварии, сэр?
— Нет, но мне и в самом деле пора к ней.
— Позвольте узнать, где вы живёте? — спросил Ребус.
— В Уимблдоне.
— Это на юго-западе Лондона?
— Да.
