Алексей Макеев - Таежная полиция
– Он для чего вернулся сюда? – вдруг тихо спросил Крячко.
– Кто, ваш друг с поезда?
– Да. Потому ли он сбежал, что ему угрожала опасность? Или он эту вторую девушку искал? А искал, потому что не поверил в «Скорую помощь», в отравление. И про заимки и местную тайгу он расспрашивал, потому что собирался туда отправиться. А зачем? Ее искать. Где-то они там сейчас все вместе, Игорь. К сожалению, возможно, что и вместе с преследователями…
* * *Чувство тревоги, несмотря на усталость, разбудило Гурова, когда солнце еще только поднялось над скалистым хребтом. Первым делом, еще не открыв глаза, сыщик прислушался к окружающему миру. В доме мирно посапывали девушки на лежанке у противоположной стены. За окном шумела тайга, пели и щебетали птицы. Птицы! Их пение было мирным и спокойным. Никакого хлопанья крыльями, никакого шума, когда они срываются с места в зарослях и уносятся с тревожным криком опасности.
Воспоминания о событиях сразу заняли привычное место в голове. Мимолетом проскочила ночная сцена с девичьими ласками в темноте. Гуров открыл глаза. Девчонки спали, обнявшись и прижавшись головами. На лице у Татьяны, которой досталось в этой истории больше всего тревог, переживаний и страхов, был покой. И хорошо, подумал сыщик, пусть отдохнет, придет в себя.
Тихо поднявшись со скрипучей лежанки, Гуров нашарил ногами сапоги. Портянки за ночь не высохли, и попахивали они… не совсем приятно. Лев поморщился от того, что городским девушкам пришлось испытать всю эту грязь и вонь. Сапоги с влажными портянками все же пришлось надевать.
Сыщик накинул куртку, сунул на спину за брючной ремень оба пистолета и вышел во двор. Лицо само непроизвольно поднялось вверх, к небу. Такого чистого в Москве он и не видел. Смог – дыхание большого города – делал московское небо каким-то белесым, бледным. А здесь, в тайге, голубизна казалась бездонной. Ею хотелось дышать. И редкие облака здесь как будто пушистее и белее.
Надо было думать о воде. Скоро проснутся неженки, и им захочется умыться. И для завтрака тоже нужна вода. Старик говорил, что тут должен быть ручей. Куда он там пальцем ткнул на карте? Куда-то чуть ниже. Где-то тут лощинка должна быть… Ага, вон она. И зелень там какая сочная и густая!
В сенях Гуров взял ведро, на которое еще с вечера обратил внимание. Хорошее такое ведро, из нержавейки, только без ручки. И стояло оно вверх дном. Ничего, вроде чистое, осмотрев емкость, убедился Лев. Сполоснем и так донесем. Была бы емкость.
Девушки проснулись, когда маленький походный котелок уже закипал в печке, под потрескивание дров. В дверь, которую Гуров специально не стал закрывать, тянуло запахом и свежестью тайги. Сыщик не оборачивался, хотя понял, что его спутницы уже не спят. Он молча сделал кофе в двух алюминиевых чашках для девчонок и себе в крышке от котелка. И только потом, дав наполниться комнате запахом кофе, повернулся. Татьяна продолжала лежать и тереть ладошкой глазки, старательно и немного стыдливо не поднимая их на мужчину. Алина уже полусидела, потягиваясь и глядя Гурову в глаза, наоборот, нахально. Слышал он или не слышал ночью их возню?
– Дамы! – провозгласил Гуров. – Кофе в постель!
– Ой! Ваня, ты прелесть! – оживилась Алина.
Гуров покачал головой. Ну куда от них денешься? Ведь слышала запах кофе, знала, что он его готовит. Так к чему такие восклицания и демонстрация, что это для тебя сюрприз? Она что, думала, что он для себя одного кофе делает? Какие же эти девки все-таки заразы!
Кофе пили в молчании, только удовлетворенно и сладострастно ухая и вздыхая. Когда напиток закончился, Гуров со стуком поставил свой сосуд на стол и поднялся на ноги.
– Алина, остаешься за старшего.
– Ты куда? – тут же испугалась девушка.
– Пойду осмотрюсь, с окрестностями познакомлюсь. Хотелось бы денек-другой тут пожить, а потом уже и о цивилизации думать. Родник справа в двадцати метрах, дрова под печкой. Мойтесь, приводите себя в порядок, готовьте завтрак. Я вернусь через часок.
Взяв бинокль, Гуров в который уже раз похвалил себя, что купил его в магазине вместе со всем снаряжением. Пришлось основательно полазить по деревьям, прежде чем в голове сложилась реальная картинка соответствия местности и ее изображения на туристической карте. Правда, эта картина не дала Гурову представления о том, с какой стороны к этой опустевшей станции лесничества можно подойти. С верхушек деревьев вся местность выглядела труднопроходимой – даже та, откуда он пришел вчера с девушками. Если верить Смирнову, то дальше на север и северо-запад заимок и других искусственных строений нет. Они вчера пришли с востока. На юго-востоке – Алексеевское и железная дорога.
Исходя из карты гостей – точнее, преследователей – ждать следовало оттуда. Про станцию они наверняка тоже знают и могут планомерно обследовать весь этот район. Если ума хватит. А то ведь могут подумать, что он девчонок повел в город. Подумают ли? Может, не сидеть тут, а уходить, уходить дальше на запад? Потом сделать большой крюк и вернуться в город. Или… есть на запад от Алексеевского какая-то деревня… Ирга. Нет, далеко. И обувь у Татьяны… И продуктов на два дня, если экономить… Можно попытаться охотиться с пистолетом, но это займет столько времени, что нет смысла вообще куда-то уходить.
Когда Гуров вернулся в дом, Алина с аппетитом уминала пшенную кашу с тушенкой прямо из котелка. Татьяна, брезгливо посматривая на кашу, намазывала из вскрытой консервной банки печеночный паштет на хлеб, которого осталось всего половина буханки. Вот вам и еще один фактор, со вздохом подумал сыщик. С такой расточительностью и избирательностью в еде в походных условиях еда закончится еще сегодня.
– Садись, – кивнула Алина Гурову. – Тебе доедать всю кашу, а то у нас тут капризы.
Гуров ел и продолжал размышлять, глядя, как его девчонки пытаются навести в комнате уют. Собственно, почему он решил, что их обязательно должны преследовать? Ведь похитители ничего от Татьяны не добились, хотя и так видно по этой блондинке, что она ничего не знает. Ничего они в ее вещах не нашли. Ну сбежала она. Ну и хрен с ней! Она ведь не поняла, кто ее похитил. Постарались они наверняка, чтобы не поняла.
Хотя, с другой стороны, она не сама сбежала, а ее выручил какой-то тип. А почему он ее выручил? Не альтруист же он. Не муж, не брат и не сват. Просто пассажир-попутчик – и на тебе! Поперся в тайгу, разыскал, освободил, рискуя жизнью… О чем это им говорит? О том, что этот пассажир-попутчик зачем-то хочет Татьяну вытащить. И в поезде он себя показал с интересной стороны. Нестандартно повел себя, очень нестандартно…
«Тогда получается, что я не спас Татьяну, а, наоборот, навлек беду на всех троих. Теперь они знают, что Татьяна ни при чем, а при чем лично я. Или со второй девушкой из купе. Пойдут они теперь нас искать? Наверное, пойдут. И, наверное, они не хуже меня знают, где тут нужно искать. Несколько человек в поезде, помощнички в Алексеевском, которых они откуда-то вызвали и которые похитили Татьяну на «Скорой помощи». Вполне могут разделиться и двумя группами человека по четыре проверить наиболее вероятные направления нашего движения. Или тремя группами по три. Только теперь они будут осторожнее. А может, теперь они будут убивать, чтобы эксцессы и неожиданности не происходили?»
Гуров доел кашу, поблагодарил девчонок и вышел с сигаретой во двор. Закурив, он не спеша обошел вокруг все строения, потом отбросил жердь, подпиравшую широкую дверь со щелями. В сарае было душно, пыльно, пахло гнилым сеном. Сломанная ржавая лопата в углу, к стене прислонены самодельные вилы, выточенные из длинного корявого сука. Ошметки сена в углу и полок под потолком, набитый сгнившим сеном. Лестницы не было. Зато в дальнем углу валялись старые резиновые сапоги.
Гуров поднял их и вынес на свет. У одного сапога протерт бок, как будто о стремя за время верховой езды. Но дырка не сквозная, хотя воду он теперь пропускать будет. А у второго сапога трещина небольшим уголком на самом носке. Гуров приложил подошву сапога к своему. Ишь ты. Размер примерно тридцать девятый. А ведь это лучше, чем то, что сейчас на ногах у Татьяны. Пусть и на пару размеров больше, пусть протекают, но все равно лучше. Вот везение-то! Хотя какое везение, если тут, в Забайкалье, большая часть населения – буряты. А у них средний размер ноги как раз тридцать девятый. И это почти у всего коренного населения Сибири и Дальнего Востока.
Осторожные шаги снаружи Гуров услышал сразу. И сразу понял, что это не его девушки. Он опустил сапоги на землю, плавно сделал несколько шагов от света в сторону от входа, по пути доставая из-за спины оба своих трофейных пистолета. Чтобы в случае необходимости не возиться с передергиванием затворов, он давно уже загнал в патронник каждого пистолета патрон, а потом снял оружие с боевого взвода, чтобы пружина не ослабевала. Теперь можно просто снять каждый с предохранителя, а это тихий процесс, и стрелять самовзводом.
