Юрий Шурупов - Джокер старого сыскаря
– Знаешь, о чём я сейчас думаю, старик?
Глеб повернулся к окну спиной, скрестил на груди руки, как всегда делал, вступая в разговор, и нехотя посмотрел на Шведова.
– Ты кто у нас теперь по образованию?
– Инженер-строитель. А что?
– Работать собираешься?
– А как жить, Сергей Михайлович? Мне теперь надеяться не на кого.
Шведов не стал убеждать Глеба в обратном, хотя ему очень не по душе была сквозившая в словах парня безысходность. Выбивая кончиками пальцев по крышке стола какой-то нечаянно всплывший из глубины ритм, Шведов спросил:
– Куда будешь устраиваться?
– Пока не определился. В два места звонил, там практики нужны. А я кто? Вчерашний студент. Кому я нужен?
– Ты Сосновку знаешь?
– Конечно. Мы же с Танюхой прошлым летом были в «Крутогоре» на маршруте выходного дня.
– Ах да. Я и забыл совсем. Так вот, там вполне прилично можно устроиться. Оригинальная застройка жилого массива – это же интересно!
– Интересно-то оно, конечно, интересно…
– Вот туда и поезжай. – Не дав Глебу вновь усомниться в своей востребованности, Шведов сразу перевёл разговор в деловую плоскость: – Генподряд на застройку Сосновки в руках моего хорошего знакомого – Василия Гавриловича Подрядова. Года три назад я делал в газету репортаж о нём и его фирме. Замечательный человек! Очень порядочный, отзывчивый, глубоко верующий. А настоятель тамошней церкви – друг хипповской юности твоего отца, а значит, и твой друг. Так что, старик, мир не без добрых людей. Решай!
– А что решать, Сергей Михайлович? Спасибо вам. – Глаза Глеба вспыхнули живинкой. – Только надо рассчитаться с Прыщом, папиным подручным. Он мне клёвую гитару подарил. Сказал, что это от него по случаю защиты диплома.
Глеб сбегал в свою комнату, и в руках Шведова оказался инструмент, которому позавидовали бы многие рокеры. Это была настоящая «Carvin» с хамбекером и синглом[60]. Оригинальный, но очень удобный крой инкрустированного корпуса, кленовый гриф с накладкой из чёрного дерева, перламутр…
– Да, старик, игрушка что надо! – восхищенно прищёлкнул языком Шведов.
– Вот я и не смог отказаться, Сергей Михайлович. Мне давно хотелось настоящую гитару. Папина – ведь это уже не то.
– Ещё бы! Никакого сравнения, это факт, старик. Но и цена у неё – будь здоров. Тысяч тридцать, не меньше. Такие подарки чужие люди за спасибо не делают. Этот самый Прыщ обязательно обратится к тебе с какой-нибудь просьбой. По-дружески, так сказать. Ты теперь держи ухо востро, старик. Дружба дружбой, а…
– Но я не хочу корешиться[61] с ним! – выкрикнул Глеб, едва не плача. – Не хочу и не могу! И не буду! Он дерьмовый человек, я это чувствую. И папа чувствовал, вернее, знал, уверен был в этом. Только по доброте своей и не увольнял его из-за больной дочери.
– Это серьёзное заявление. Тогда вдвойне будь осторожен. Кстати, что будешь делать с мастерской отца? Ты ведь, по-моему, рисовать-то не очень?
– Конечно, нет! Музыку я обожаю, а изобразительное искусство – это не моё. Пойду на стройку и буду продолжать играть в нашей группе. С такой-то гитарой…
Шведову показалось, или Глеб действительно улыбнулся – но атмосфера трагической напряжённости, царившая в комнате весь вечер, спала.
– Сергей Михайлович, а что если предложить Прыщу переоформить на себя папину контору? За гитару. Мне от мастерской всё равно никакого толку не будет. Ни активов, ни долгов у отца не было, оборудование тоже не ахти какое.
– Ну, если так, почему бы и не предложить? Но сам-то он, насколько я понял, ни на что не способный. Согласится ли? Да и надо ли спешить, Глеб? Ведь твои родители пока что только пропавшие без вести. Не забывай об этом!
– На халяву и уксус сладкий!.. Хотя вы правы, Сергей Михайлович, спешить не буду.
– Вот это правильно. Но ради интереса предложи, а там посмотрим. Сказать тебе, что на всё воля Божия, ты же не поверишь… В общем, старик, война сама план покажет.
Шведов с удовлетворением отметил, что ему всё-таки удалось отвлечь Глеба от мрачных мыслей, заставить думать о насущном. «Да, Паша, тебя нет, а жизнь продолжается. Так всегда было и всегда будет. В этом-то и заключается прелесть нашей жизни. Ты вырастил отличного парня, а я помогу ему встать на ноги. Во имя нашей дружбы – помогу…» И тут же Шведов оборвал свои мрачные мысли. Почему он думает о Кузнецове в прошедшем времени? Кто видел его мёртвым? Он всего-навсего пропавший без вести вместе с Верой. И не более! Ведь сам только что убеждал в этом Глеба. Эх, дурья голова!
Жалким подобием незнакомого Шведову музыкального фрагмента в стиле рок дал о себе знать мобильник Глеба.
– Привет, Лиза… Дома, с Сергеем Михайловичем сидим, разговариваем… Да, да… Приезжай, конечно. Пока!
– Лиза сейчас приедет, с ночёвкой.
Шведов знал эту простодушную, никогда не унывающую женщину – родную сестру Павла. Хорошо, что Лиза нашла возможность приехать сегодня к Глебу. Она тоже очень тяжело переживает неведение о Павле с Верой, но всё держит в себе, не даёт волю эмоциям. Во всяком случае, на людях. И племяннику отчаиваться не позволяет. Лиза – неистощимый генератор оптимизма и доброты. И любви, искренней, глубокой.
– Глеб, я ухожу. Завтра созвонимся и махнём в Сосновку. Договорились?
– Вы бы остались, Сергей Михайлович. Лиза точно чего-нибудь вкусненького привезёт, чаю попьём…
– Спасибо, старик, но я пойду. Мне ещё надо один материал дописать, а то перед редактором уже стыдно. Он и так всё время идёт навстречу, пора и честь знать. Ну, пока. Будь здоров! – Ударив сходу ладонью об ладонь Глеба, Шведов вышел за дверь.
Вернувшись домой, он сразу позвонил отцу Константину. Трубку, как всегда забытую, взяла матушка Пелагия. Высветившееся на мониторе имя подсказало ей, кто звонит.
– Здравствуй, Серёжа. Слушаю тебя… Нет его, в приют ушёл. Там отец Пётр затеял для ребят музыкальные занятия, а батюшка заинтересовался, конечно… Он обязательно тебе перезвонит… Хорошо, Серёжа, передам… Оставайся с Богом.
Отец Константин дал о себе знать часа через два. Лора с Татьяной уже давно спали.
– Звонил, писарчук[62]?
– Звонил, Гром, – также с приколом ответил Шведов. – К тебе завтра приехать можно? Где-нибудь ближе к обеду.
– Конечно, приезжай! В любое время! И не спрашивай об этом никогда. А что случилось?
– Надо помочь Глебу Кузнецову устроиться на работу. Боюсь, как бы не отчаялся, а дальше сам знаешь, что бывает…
– Не вопрос, Серёжа, – уже серьёзно заговорил отец Константин. – Устроим парня на строительство. Он ведь строительный окончил?.. Тем более. Завтра с утречка я переговорю с Подрядовым. Всё будет в порядке, приезжайте.
Немного успокоившись, Шведов открыл свой старенький ноутбук и с отвращением принялся дописывать отложенную со времени пропажи Кузнецовых очередную дежурную статью об очередной бездарной реформе в стране.
…На следующий день Шведов с Глебом приехали в Сосновку. Отец Константин встретил их с радостью, ничем не выдав свою озабоченность судьбой Глеба. Матушка Пелагия напоила чаем с только что испечёнными ватрушками. Ждали звонка Василия Гавриловича Подрядова, который ради такого случая обещал приехать в Сосновку, как только освободится в городе. Пришёл Максим Иванович Пургин, также извещённый отцом Константином о приезде гостей. Он сразу забрал Глеба на экскурсию по посёлку.
– Батюшка, как приедет Василий Гаврилович, тотчас позвоните. Мы быстро вернёмся.
– Идите, идите. Не беспокойтесь.
Отец Константин был рад, что Максим взял под опеку Глеба. Пусть развеется парень, всё на душе полегче станет.
Максим с увлечением поведал новому знакомому историю Сосновки, рассказал о Пафнутьевой пещере и Сивкином болоте, о находке в доме купца Подрядова… Глеб слушал с живым интересом, переспрашивал, если что-то было непонятно. Подошли к главному офису сосновского ландшафтного комплекса «Крутогор».
– Вот это моё хозяйство, – не без гордости показал Максим на обнесённую лёгкой красивой оградой территорию.
– А я, Максим Иванович, однажды здесь уже был. По путёвке выходного дня. Мне понравилось.
– Вот и оставайся у нас. Работы на строительстве много. Видишь, как разрастается Сосновка. В нашей гостинице или у мальчишек в приюте комнату получишь, а дальше по обстоятельствам сориентируемся.
– Если примут на работу, с удовольствием останусь.
– Конечно, примут, ты даже не сомневайся. А вон, кстати, и Василий Гаврилович приехал.
Машину директора «Уралстройсервиса» в Сосновке хорошо знали. Строительство коттеджного посёлка Подрядов держал под личным контролем. И хотя вся полнота оперативной власти принадлежала начальнику участка Игорю Степановичу Кувайцеву, ключевые кадровые вопросы решал только директор. Максим первым позвонил отцу Константину о приезде Подрядова и пригласил их со Шведовым в свой офис.
– Добрый день, молодёжь, – весело поздоровался Василий Гаврилович с поджидавшими его на территории комплекса Максимом и Глебом. – Какая стоит погодка, в помещение и заходить не хочется. Идёмте в беседку, там, в тени, на свежем воздухе и обсудим все наши проблемы.
