Харри Нюкянен - Ариэль
— По объявлению в «Хелсингин Саномат».
— Он так хорошо знал финский язык?
— Нет. С ним был товарищ, какой-то родственник, мужчина постарше, который говорил по-фински. Когда я задумался над тем, стоит ли сдавать квартиру иностранцу, он сказал, что живет в Финляндии и у него тут свой бизнес. Он поручился за своего родственника.
— Его звали Али Хамид?
— Да, это был какой-то Али.
— Вы встретились тут? — спросил я.
— Да. Я как раз здесь прибирал.
На мини-кухне были новый холодильник и плита горчично-желтого цвета, на которой стояли сковородка и маленькая стальная кастрюлька. Из крана в мойке капала вода. Харьюмаа заметил это и поспешно закрутил вентиль.
— Воду не закрывают… как будто за нее не надо платить.
Капли продолжали падать, несмотря на попытки Харьюмаа воспрепятствовать ущербу. Подтекала прокладка.
— Я менял ее всего год назад. Заплатил сантехнику немалые денежки.
— Вы не заметили, они приезжали на своей машине?
— Нет, квартиру должен был смотреть другой клиент, и я остался его ждать.
— Их было всего двое?
— Ну да, во всяком случае, здесь никто другой не появлялся.
Симолин окинул квартиру взглядом:
— К квартире прилагается какое-то место в общем подвале или на чердаке?
— В подвальном этаже к квартире относится бокс из металлической сетки и место в погребе для хранения овощей. А на чердаке сушат белье.
— Спасибо за помощь, — сказал я. — Как только можно будет входить в квартиру, мы сразу вам сообщим.
— А как насчет сегодняшнего вечера? — проявил настойчивость Харьюмаа.
— Не получится. Мы сообщим.
Харьюмаа помрачнел, но не ушел.
— На это потребовалось бы не больше десяти минут. Я просто показал бы квартиру. Не забывайте, я ведь сразу проявил готовность помочь полиции…
Симолин взял Харьюмаа за плечо и довольно грубо вывел на площадку:
— Мы сообщим вам.
— Если бы я знал…
Конец фразы Харьюмаа остался за дверью, которую Симолин захлопнул, добавив:
— Еще немного, и я бы применил слезоточивый газ.
Первичный осмотр квартиры мы провели быстро.
В платяном шкафу обнаружились несколько футболок и кальсоны, две пары брюк, серый пиджак, нейлоновая зимняя куртка с капюшоном и пустой чемодан из пластмассы. В карманах не нашлось ничего, даже автобусного билета. В прихожей были темно-коричневые ботинки и вязаная шапочка, на кухне — только самый необходимый инвентарь.
Симолин с удивлением осмотрелся:
— Как человек мог жить, не оставив после себя ни одной бумажки?
Все карманы брюк и курток были пусты. И даже в мусорном ведре ничего не завалялось.
— Может быть, он подготовился к тому, что квартиру будут осматривать.
— Когда его обнаружили, у него при себе тоже ничего не было — ни ключей, ни мобильного телефона. Где же они?
— Поищем повнимательнее, — сказал я.
Минут через двадцать мы уже исследовали все, что было за шкафами и под шкафами, еще раз вытряхнули и прощупали всю одежду, осмотрели все вентиляционные вводы, продукты, холодильник, внутренности духовки, пространство за ней и под ней. Симолин даже снял задние крышки с телевизора и магнитолы и заглянул внутрь. Наши усилия были вознаграждены лишь в совмещенном санузле. Когда я поднял крышку сливного трапа в полу, то сразу наткнулся на полиэтиленовый пакет. Я поднес его к свету. В пакете оказались маленький узелок, упакованный в полиэтилен, деньги, свернутые в плотный рулончик толщиной с указательный палец, и плоский ключ от английского замка.
Деньги были в долларах, сотенные купюры.
Я отнес находку на кухню и разложил содержимое на столе. Взял узелок и отрезал с краю кусочек полиэтилена. Изнутри посыпался белый порошок.
Симолин взглянул на меня:
— Похоже, все-таки версия с наркотиками.
Я подумал мгновение и отверг его предположение. В свертке было от силы граммов десять. Этого порошка хватило бы максимум на личные нужды Хамида, ну, или это была маленькая подработка. Убийства не могли иметь отношения к бизнесу такого незначительного масштаба.
Симолин пересчитал деньги:
— Тысяча долларов.
— Надо вызвать служебную собаку для поиска наркотиков?
— Сначала наведаемся в подвал.
В подвале пахло заплесневевшим бельем и нафталином. Мы нашли нужную секцию, но она была пуста, и на двери даже не висело замка.
Мы вернулись в коридор. Я заметил выкрашенную в серый цвет дверь на другой стороне. За ней находился коридор метров десяти длиной, по обеим сторонам которого располагались пронумерованные двери.
Я нашел пятую, это был номер квартиры Хамида.
Вставил ключ в замок и повернул.
На полу стояла длинная, нейлоновая спортивная сумка. Я расстегнул молнию. Моим глазам открылось с полдюжины завернутых в коричневую промасленную бумагу плиток размером чуть больше сигаретной пачки. Прошла минута прежде, чем я понял, что это.
В свою очередь, темно-зеленую металлическую трубку распознать не составило труда. Это был одноразовый ручной гранатомет. Плитки, завернутые в бумагу, представляли собой пластит. Рядом с ними находились блестящий черный автомат, несколько магазинов, с десяток электродетонаторов и устройство, похожее на часовой механизм.
— Хочешь мира — готовься к войне, — пробормотал Симолин. — Похоже, этот парень планировал небольшую войнушку.
В сумке также оказался карманный ежедневник на английском языке. Я забрал его и запер за нами дверь. Мы вернулись в квартиру к Хамиду, откуда позвонили в саперное подразделение полиции. Я не думал, что взрывчатка представляет собой какую-то опасность, но мне не хотелось везти в Пасилу на нашей машине готовый к использованию гранатомет и мощную бомбу.
В ожидании подкрепления я принялся перелистывать ежедневник. Симолин с любопытством смотрел у меня из-за плеча.
Ежедневник использовался для того, чтобы отмечать встречи, телефонные звонки и прочие текущие дела. Я нашел день, когда Хамид и Харьюмаа заключили договор. Место и время встречи были записаны печатными буквами. В ежедневнике имелись записи и на арабском языке.
Когда я перелистывал календарь, из него выпала сложенная вчетверо бумажка. Симолин поднял ее, мгновение рассматривал, тихо присвистнул и протянул мне.
На листке шариковой ручкой был нарисован план. Место я легко узнал — улицы Лапинлахденринне, Малминринне и Малминкату.
Местонахождение синагоги было обведено.
Я снова открыл ежедневник и нашел третье октября.
Здесь была нацарапана небольшая звезда Давида.
Министр иностранных дел Израиля предполагал посетить синагогу третьего октября.
Глава 15
Количество товара, выставленного в витрине комиссионного магазина, могло натолкнуть на мысль, что целью всей жизни его владельца является коллекционирование старых вещей, а не торговля ими. Мы со Стенман вошли и представились.
— От вас поступила информация относительно убийства в Кераве, — сказала Стенман.
— Как вы сказали? Кафка?
Я знал, какой вопрос будет следующим.
— Нет, Кафка, который держал антикварную лавку на улице Пурсимиехенкату, мне не родственник.
— Нет?
Мужчина средних лет с редкими усиками пытался как-то расставить товар, грудой сложенный на прилавке. У него, по-видимому, была исключительная зрительная память или подробные записи. Вещей тут находилось больше, чем могла бы произвести за неделю пара заводов. Стенман поднесла к лицу продавца фотографию Бена Вейсса:
— Этого человека вы видели позавчера около двух часов?
— Похоже, сегодня славный солнечный осенний денек, — сказал мужчина, посмотрев на улицу через пыльное окно, взял фотокарточку и воззрился на нее через очки с видом близорукого человека.
— Да, очень похож. Они хотели разменять купюру, чтобы заплатить за парковку, но я им сказал, что у меня тут не разменный автомат. Если бы мне платили евро за каждую просьбу разменять деньги, то я мог бы не работать.
— Почему вы говорите «они»? — спросил я.
— Их было двое. Этот человек молчал, говорил другой.
В магазин, испуская сильный запах перегара, протиснулось двое мужчин лет тридцати.
— Здорово всем! Здесь, что ли, покупают и продают, меняют и обкрадывают?
— Если вы по делу, то говорите, что вам нужно, — сказал продавец.
— Есть бумага для самокруток?
— Можно я их обслужу? — спросил у меня продавец.
Я кивнул.
— Сколько?
— Пусть будет пять.
Продавец нашел на полке коробку с папиросной бумагой и положил на прилавок пять упаковок.
— Что-нибудь еще?
Мужчина поднял стоявшую у него под ногами большую сумку и вытащил ярко-красную гармонь.
— Детская гармонь. Фирменная вещь.
Он сыграл на инструменте динамичную трель.
