Эд Макбейн - Ненавидящий полицейских
– ФБР?
– Да.
Бернс взял конверт. Он поспешно разорвал его и вынул сложенную бумагу.
– Дьявол! – взорвался он. – Чертовы штуки!
– Что-то плохое?
– У них ничего по нему нет! – прокричал Бернс. – Черт! Чертов сын!
– Нет вообще никаких отпечатков?
– Ничего. Видно, этот сукин сын – идеальный гражданин!
– Мы знаем об этом типе все, – с негодованием воскликнул Уиллис, принимаясь шагать из угла в угол. – Знаем, как он выглядит, и его рост, и вес, и группу крови. Знаем даже, когда он в последний раз стригся, и чуть ли не величину его анального отверстия! – Он ударил себя кулаком по ладони. – Мы не знаем только одного: где он? Где он, черт возьми, где?
Ни Карелла, ни Бернс не ответили.
* * *В эту ночь подростка по имени Мигель Аретта привезли в тюрьму для несовершеннолетних. Полиция арестовала его, поскольку его не было на перекличке «гроверов». Полиции не понадобилось много времени, чтобы узнать, что именно Мигель стрелял в Берта Клинга.
У Мигеля был самодельный пистолет. Когда старший «гровер» по имени Рафаэль (Рип) Дезанга передал подросткам, что в баре ошивается «умник» и задает вопросы, Мигель пошел с другими, чтобы проучить «умника».
При этом «умник» – или тот, кого они приняли за «умника», – вынул револьвер. Мигель вытащил свой и ранил его.
Конечно, Берт Клинг «умником» не был. Он оказался полицейским. Так что Мигель Аретта был теперь в тюрьме для несовершеннолетних, и тамошние копы пытались понять, почему он совершил преступление, чтобы справедливо изложить его дело, когда Аретта предстанет перед судом для несовершеннолетних.
Мигелю Аретте было пятнадцать лет. Можно было предположить, что он сделал это просто по глупости.
Настоящему «умнику» – репортеру Клиффу Сэведжу – уже стукнуло тридцать семь, и он должен был бы соображать лучше.
Но это было не так.
Глава двадцатая
Когда на следующий день в четыре часа Карелла вышел из участка, Сэведж поджидал его.
На нем был коричневый легкий костюм, золотистый галстук и коричневая соломенная шляпа с бледно-желтой лентой.
– Хэлло, – сказал он, отойдя от стены здания.
– Чем могу помочь? – спросил Карелла. – Вы детектив, правда?
– Если у вас есть заявление, – сказал Карелла, – обратитесь к дежурному сержанту. Я иду домой.
– Моя фамилия Сэведж.
– Вот как, – сказал Карелла.
Он хмуро поглядел на репортера.
– Вы тоже принадлежите к братству? – спросил Сэведж.
– К какому братству?
– К союзу против Сэведжа. «Разорвать Клиффа на куски!»
– Я у них самый главный, – сказал Карелла.
– Правда?
– Нет. – Он направился к своей машине. Сэведж пошел рядом.
– Я хотел сказать: вы тоже на меня злитесь? – сказал Сэведж.
– Вы сунули нос куда не надо, – ответил Карелла. – Из-за этого полицейский попал в госпиталь, а мальчишка – в тюрьму и ждет суда. Чего вы от меня хотите, чтобы я выдал вам медаль?
– Если мальчишка стреляет, он заслуживает тюрьмы.
– Может быть, он ни в кого бы не стрелял, если бы вы не вмешались в это дело.
– Я репортер. Собирать факты – моя работа.
– Лейтенант рассказал мне, что он уже обсуждал с вами возможность участия подростков в этих убийствах. Он вам говорил, что, по его мнению, это крайне маловероятно. Но вы уперлись на своем и встряли в это дело. Вы отдаете себе отчет, что Клинг мог погибнуть?
– Он жив. А вы отдаете себе отчет, что я мог погибнуть? – проговорил Сэведж.
Карелла ничего не сказал.
– Если бы ваши люди больше сотрудничали с прессой... Карелла остановился.
– Слушайте, – сказал он, – что вы делаете в этом районе? Ищете новых неприятностей? Если вас узнает кто-нибудь из «гроверов», будет новая заваруха. Почему бы вам не вернуться в редакцию и не написать колонку какого-нибудь свежего чтива?
– Ваш юмор...
– Я не пытаюсь острить, – сказал Карелла. – И мне совсем не хочется что бы то ни было обсуждать с вами. Я только кончил работу, хочу принять дома душ, а потом у меня свидание с моей невестой. Теоретически я должен в. любое время дня и ночи считать себя на службе, но, к счастью, любезности по отношению к любому начинающему репортеру города не входят в мои обязанности.
– Начинающему? – Сэведж очень оскорбился. – Послушайте...
– Какого черта вам от меня нужно? – спросил Карелла.
– Я хочу поговорить с вами насчет этих убийств. – А я не хочу.
– Почему бы нет?
– Господи, ну и приставала же вы.
– Я репортер, и очень хороший. Почему вы не хотите поговорить об этих убийствах?
– Я готов обсуждать их с любым человеком, который в этом разбирается.
– Я хорошо умею слушать, – сказал Сэведж.
– Еще бы. Вы отлично слушали Рипа Дезангу.
– Ладно, я совершил ошибку, я признаю это. Я думал, виноваты подростки, а это не так. Теперь мы знаем, что это взрослый человек. Что мы еще о нем знаем? Известно ли, почему он убивает?
– Вы что, собираетесь преследовать меня до самого дома? – Я бы предпочел пригласить вас выпить, – сказал Сэведж. Он посмотрел на Кареллу с ожиданием. Карелла немного подумал.
– Хорошо, – сказал он. Сэведж протянул руку:
– Мои друзья зовут меня Клифф. Я не знаю вашего имени.
– Стив Карелла.
Они пожали друг другу руки.
– Очень приятно. Пошли выпьем чего-нибудь.
* * *В баре был кондиционер, и по сравнению с ужасной жарой на улице здесь был рай. Они заказали напитки и сели за один из столиков у левой стены.
– Все, что я хочу знать, – сказал Сэведж, – это что вы думаете.
– Вы говорите обо мне лично или вообще о полиции?
– Конечно, о вас. Как вы можете говорить за всю полицию?
– Это для печати? – спросил Карелла.
– Нет, конечно. Я просто хочу сам составить себе представление о деле. Здесь может быть много предположений. Для этого мне нужно знать все аспекты расследования.
– Неспециалисту, может быть, трудно понять все стороны полицейского расследования, – сказал Карелла.
– Разумеется, разумеется. Но вы можете по крайней мере сказать мне, что вы думаете.
– Хорошо. Но только если это не для печати.
– Честное скаутское, – заверил Сэведж.
– У нас не любят, когда какой-то полицейский пытается привлечь к себе вни...
– Ни слова из того, что вы скажете, не будет опубликовано, – сказал Сэведж. – Можете мне верить. – Что вы хотите знать?
– Мы знаем, как он убивает и при каких обстоятельствах, – сказал Сэведж. – Но по каким мотивам?
– Каждый полицейский в городе хотел бы найти ответ на этот вопрос, – сказал Карелла.
– Может быть, сумасшедший?
– Может быть.
– Но вы так не думаете?
– Нет. Некоторые из нас верят в это. Я – нет.
– Почему?
– Просто так.
– Но у вас есть причины?
– Нет, это просто чувство. Когда в течение некоторого времени работаешь над делом, начинают появляться какие-то предчувствия. Мне просто не верится, что это дело рук маньяка.
– А как вам кажется, кто это?
– У меня есть кое-какие мысли.
– Например?
– Пока, пожалуй, лучше не говорить.
– Да ну, Стив, скажите.
– Работа полиции такая же, как любая другая, только полиция имеет дело с преступлениями. Если, скажем, вы занимаетесь импортом или экспортом, одни предчувствия сбываются, другие нет. Когда есть какое-то подозрение, не будешь заключать договор на миллион долларов, пока все не проверишь.
– Значит, у вас есть подозрение, которые вы хотели бы проверить?
– Не подозрение, а так, соображение.
– Какое соображение?
– Насчет мотива.
– Что – насчет мотива?
Карелла улыбнулся:
– Ну и упорный ты парень.
– Я хороший репортер. Я уже говорил вам.
– Ладно, рассмотрим дело под таким углом: эти люди – полицейские, трое полицейских убиты один за другим. Какое заключение можно сделать автоматически?
– Кто-то не любит полицейских.
– Верно. Человек, ненавидящий полицейских.
– И что же?
– Снимите с них форму. Что получится?
– Что они были не в форме. Никто из них не был полисменом.
– Знаю. Я говорил в переносном смысле. Я хотел сказать: сделайте их обычными гражданами. Не полицейскими. Что мы тогда получим? Конечно, не истребителя полицейских. – Но они были полицейскими.
– Прежде всего они были люди. А то, что они были полицейскими, – вторично. Это могло быть совпадением.
– То есть вам кажется, что факт их работы в полиции не имеет отношения к причине, по которой их убили?
– Возможно. Вот в чем я хотел бы разобраться.
– Не уверен, что понимаю вас.
– Дело вот в чем, – сказал Карелла. – Мы хорошо знали этих сотрудников, мы каждый день работали с ними. Но мы не все знали о них как о людях. Их могли убить по какой-то личной причине, а не потому, что они полицейские.
– Интересно, – сказал Сэведж.
– Это значит, что нужно понять как следует их личную жизнь. Это может быть не совсем приятно, потому что убийство имеет странную особенность – при его расследовании обнаруживается масса скрытой грязи.
