Роберт Крейс - Ангел разрушения
— Я тебе верю, Даллас. Но понимаешь ли, дело в том — и ради этого мы сюда приехали, — что появился человек, который совсем не жалеет людей так, как это делаешь ты. Он пытается причинить им вред.
Теннант кивнул.
— Вы здесь из-за того полицейского, которого убили. Его звали Риджио.
— Откуда ты знаешь про Риджио?
— У нас тут есть телевизор и Интернет. Некоторые из заключенных богатые люди, банкиры и адвокаты. Если тебе нужно находиться в тюрьме, это самое подходящее место.
Пелл фыркнул.
— Офицера Риджио убили при помощи гексогена?
— Гексоген был одним из компонентов. А взрывчатое вещество называется «Модекс гибрид».
Теннант откинулся на спинку и переплел пальцы. Видимо, свежая рана еще болела, потому что он поморщился и убрал руку.
— Бомбу заложил Мистер Рыжий?
Пелл вскочил со стула так неожиданно, что Старки вздрогнула.
— Откуда ты знаешь про Мистера Рыжего?
Теннант испуганно переводил взгляд со Старки на Пелла.
— На самом деле я ничего не знаю. Просто люди разное болтают. Делятся друг с другом новостями и всякими выдумками. Если честно, я даже не уверен, настоящий ли он, этот Мистер Рыжий.
Пелл потянулся через стол и схватил Теннанта за запястье, чуть выше повязки.
— Кто, Теннант? Кто говорит про Мистера Рыжего?
Старки становилось все больше и больше не по себе. Она позволила Пеллу играть роль плохого полицейского, а сама изображала хорошего, но он не должен был прикасаться к Теннанту. И ей очень не нравилось напряженное выражение, появившееся у него в глазах.
— Пелл…
— Что они говорят, Теннант?
Теннант выпучил глаза и попытался отодвинуться.
— Ничего. Он мифический персонаж, человек, который устраивает великолепные, чудесные, элегантные взрывы.
— Он убивает людей, ты, больной урод.
Старки резко встала.
— Отпусти его, Пелл.
Пелл покраснел от ярости, но Теннанта не выпустил.
— Ему известно, что Рыжий использует «Модекс», Старки. Мы не выдавали этой информации широкой общественности. Откуда он это знает?
Пелл схватил забинтованную руку Теннанта, тот побледнел и вскрикнул.
— Говори, сукин сын, откуда ты узнал про Мистера Рыжего? И что тебе про него известно?
Старки с силой толкнула Пелла, пытаясь заставить его сдвинуться, но у нее ничего не вышло. Она боялась, что охранник услышит шум и решит проверить, что здесь происходит.
— Проклятье, Пелл, отпусти его! Отойди от него!
Теннант без особого результата пытался вырваться, а потом повалился на пол, прямо на спину.
— Про него говорят на «Клавдии». Вот откуда я знаю! Там обсуждают бомбы, которые он создает, и какой он, и почему все это делает. Я читал на «Клавдии».
— Кто, черт тебя подери, этот Клавдий?
— Проклятье, Пелл. Отойди от него!
Старки снова толкнула Пелла, и на этот раз он сдвинулся. Но у нее возникло ощущение, будто она сражается с целым домом.
Пелл тяжело дышал, но Старки показалось, что он снова взял себя в руки. Он смотрел на Теннанта с таким выражением, что Старки поняла: будь у него пистолет, Пелл приставил бы его к голове Теннанта.
— Расскажи про Клавдия. И как ты узнал про Мистера Рыжего.
Теннант жалобно скулил, не вставая с пола и прижимая к себе больную руку.
— Это сайт в Интернете. Там есть чат для людей… вроде меня. Мы разговариваем про бомбы и тех, кто их делает. Они думают, будто он читает то, что о нем пишут.
Старки отвернулась от Пелла и посмотрела на Теннанта.
— Ты входил в контакт с Мистером Рыжим?
— Нет. Я не знаю. Это всего лишь слухи, или нет. Я не знаю. Если он там и появляется, то под другим именем. Я только повторяю то, что говорят другие. Они даже сказали, что там бывал Унабомбер,[15] но мне неизвестно, правда ли это.
Старки помогла Теннанту подняться на ноги и усадила на стул. На повязке появилось красное пятно, рана начала кровоточить.
— Теннант, ты в порядке? Все хорошо?
— Мне больно. Черт подери, очень больно. Ты ублюдок.
— Хочешь, я позову охрану? Или доктора?
Теннант посмотрел на нее и взял свою книгу здоровой рукой.
— Я хочу, чтобы вы дали мне автограф.
Старки написала свое имя, а затем позвала охрану и вывела Пелла из комнаты для допросов. Когда они уходили, ей показалось, что Теннант в полном порядке, но она не знала, что он скажет, когда они уедут.
Пелл двигался точно автомат, шагая впереди нее и с трудом передвигая ноги. Он был напряжен, как натянутая струна. Старки пришлось поспешить, чтобы от него не отстать. Она едва сдерживала ярость. Ей вдруг представилось, что вместо лица у нее хрупкая керамическая маска, готовая рассыпаться на мелкие осколки, если она остановится прежде, чем они доберутся до машины.
Ей хотелось его прикончить.
Когда они вышли на парковку, Старки прошла за Пеллом и снова толкнула его. Она была сзади, и Пелл, не ожидая толчка, налетел на бампер.
— Ты, безумный ублюдок, что ты там устроил? Ты сам хотя бы понимаешь, что ты наделал? Ты понимаешь, какие у нас могут быть неприятности?
Если бы у нее была дубинка, она бы с удовольствием отходила его до потери сознания.
Пелл наградил ее хмурым взглядом.
— Он кое-что нам дал, Старки. Мы узнали про «Клавдий».
— Мне плевать, что он нам дал! Ты дотронулся до заключенного! Ты его мучил! Если он подаст жалобу, для меня все кончено. Я не знаю, как там в вашем траханом АТО, но вот что я тебе скажу: с меня сдерут шкуру и повесят сушиться на забор! То, что ты сделал, делать было нельзя. Нельзя, понимаешь?
Она так разозлилась, что ей хотелось его растоптать. А он только стоял и молчал, и это еще больше приводило ее в ярость.
Потом Пелл сделал глубокий вдох, развел руки в стороны и отвернулся, словно его начало покидать то, что сидело у него внутри.
— Мне жаль.
— Замечательно, Пелл, спасибо хоть за это. Тебе жаль.
Старки отошла от него, качая головой. Она еще чувствовала выпитое вчера и вдруг поняла, что думает о том, чтобы поскорее вернуться и пропустить пару стаканчиков, которые позволят ей хотя бы чуть-чуть успокоиться. Она так разозлилась, что боялась открыть рот.
— Старки, — сказал вдруг Пелл.
Она повернулась как раз в тот момент, когда Пелл покачнулся и прислонился к машине, а в следующее мгновение опустился на одно колено.
Старки бросилась к нему.
— Пелл, что случилось?
Он стал белым, точно мел, закрыл глаза и опустил голову, словно измученный пес. Старки решила, что у него сердечный приступ.
— Я сейчас кого-нибудь приведу. А ты держись, ладно?
Пелл крепко схватил ее за руку.
— Подожди.
Он плотно зажмурил глаза, потом открыл, заморгал, снова закрыл их. Он с такой силой сжимал ее руку, что ей стало больно.
— Все в порядке, Старки. Иногда у меня случаются такие приступы. Это мигрень. Ничего особенного.
Он так и не выпустил ее руку.
— Ты дерьмово выглядишь, Пелл. Думаю, мне стоит кого-нибудь позвать. Пожалуйста.
— Дай мне пару минут.
Он закрыл глаза и начал делать глубокие вдохи. У Старки неожиданно возникла дикая мысль, что он умрет прямо здесь, на этой проклятой парковке.
— Пелл?
— Все хорошо.
— Отпусти меня, Пелл, или мне придется еще раз тебе врезать.
Он держал ее руку, точно в тисках, но, когда она это сказала, лицо его смягчилось и Пелл разжал пальцы. Постепенно бледность начала отступать.
— Извини. Я не хотел сделать тебе больно.
И посмотрел на нее. Она была очень близко. Эта близость смущала ее, и она отодвинулась.
— Дай мне посидеть пару секунд. Они нас не видят?
Ей пришлось встать, чтобы посмотреть на административное здание.
— Разве что сквозь машину. Если они видели, то, наверное, подумали, что мы решили немного перепихнуться, чтобы снять напряжение.
Старки покраснела, удивляясь тому, что сказала такое, но Пелл, казалось, не обратил на ее слова внимания.
— Все, я в порядке. Я могу встать.
— Что-то не похоже. Посиди еще пару минут.
— Все нормально.
Он встал, держась за машину, затем, вцепившись в дверь, забрался внутрь. К тому моменту, когда она села за руль, его лицо уже приобрело относительно сносный цвет.
— Ты правда пришел в себя?
— Более-менее. Поехали.
— Ты действительно наделал там глупостей.
— Я не наделал глупостей. Он дал нам «Клавдий». Мы про него не знали.
— Если он подаст жалобу, скажешь про это ребятам из отдела служебных расследований, чтобы они не стали выдвигать против меня обвинений.
Пелл потянулся через сиденье и прикоснулся к ее бедру. Выражение, появившееся у него на лице, удивило Старки. Она увидела в его глазах сожаление.
— Мне очень жаль. Если он подаст жалобу, я возьму все на себя. Это ведь я его отмордовал, а не ты. Я им так и скажу. Прошу тебя, поехали. Это не приказ, это просьба. До дома еще далеко.
