Николас Мейер - Пылай, огонь (Сборник)
Тем не менее доктор Фрейд продолжал придерживаться своей линии размышления.
— Подумать только, — пробормотал он, — что я был готов счесть ее психически больной... что не увидел...
— Вы видели, — прервал его Холмс, — но не обратили внимания. Главное — это умение видеть, и порой оно обретает решающее значение.
— Но кто же она? В самом ли деле она явилась из штата Род-Айленд, или же это часть ее фантазии?
— Теоретизировать при отсутствии фактов — кардинальная ошибка, — провозгласил Холмс. — Она неизбежно приводит к неправильному решению.
Пока Фрейд сидел, уставившись в свою чашку, Холмс стал раскуривать трубку. За последние два часа их позиции разительно изменились. До настоящего времени доктор был ментором и проводником, а теперь эту обязанность взял на себя Холмс — и она была куда более знакома ему, чем роль беспомощного пациента. Хотя выражение его лица продолжало оставаться невозмутимым, я догадывался, с каким удовольствием он вернулся к самому себе, а Фрейд, надо отдать ему должное, не отказывался играть роль его ученика.
— Так что же теперь делать? — спросил он. — Должны ли мы оповестить полицию?
— Она уже была в руках полиции, когда ее нашли, — чуть торопливее, чем обычно, ответил Холмс. — И если тогда они для нее ничего не сделали, почему они будут заниматься ею сейчас? И что мы им скажем? Пока нам известно о ней очень мало, явно недостаточно, чтобы начинать расследование. Во всяком случае, так обстояли бы дела в Лондоне, — сухо добавил он. — Кроме того, если тут в самом деле замешан кто-то из аристократических кругов, вряд ли они захотят влезать слишком глубоко.
— Так что вы предлагаете?
Холмс откинулся на спинку кресла и рассеянно уставился в потолок.
— Не возьметесь ли вы сами разобраться в загадке?
— Я? — Холмс очень искусно изобразил удивление, но предложенная ему задача была так близка к его образу жизни, что я слегка испугался, не переигрывает ли он. — Но ведь мое состояние...
— Ваше состояние отнюдь не лишило вас мозгов, — нетерпеливо прервал его Фрейд. — Кроме того, вы нуждаетесь в каких-то занятиях.
— Очень хорошо. — Резким движением Холмс принял прежнее положение, и было видно, что он прекратил игры. — Первым делом мы должны выяснить все, что удастся, о бароне фон Лейнсдорфе, кто он такой, когда и из-за чего умер и так далее. И, конечно же, была или нет у него жена, и если да, то какой национальности. Поскольку наша клиентка не в состоянии ответить на некоторые вопросы, мы должны подойти к делу с другого конца.
— Почему вы считаете, что чердак, на котором находилась женщина, выходил на другое здание на узкой улице? — спросил я.
— Это элементарно, мой дорогой друг. Кожные покровы нашей клиентки цветом напоминают бледное рыбье брюшко, но из ее собственных слов нам известно, что в ее тюрьме было окно, и потом достаточно большое, чтобы позволить ей сбежать. Вывод: хотя в комнате был оконный проем, какое-то препятствие не позволяло попадать в нее достаточному количеству солнечных лучей, в противном случае она, конечно же, не была бы столь бледна. И что, как не другое здание, могло быть таким препятствием? Рискну предположить, что оно было построено позже, чем то, в котором была заключена эта женщина, ибо архитекторы, как правило, не прорезают окна, выходящие на кирпичную стенку.
— Восхитительно! — воскликнул Фрейд, в которого, как я видел, слова Холмса и его спокойное убедительное поведение вселило надежды.
—Вопрос состоит в том, чтобы из всех возможных вероятностей выбрать самое правдоподобное. Например, в «Буре» потерпевший кораблекрушение герцог с товарищами сообщает о странном шторме, который, выбросив их на берег острова Просперо, даже не замочил их Одежды. Годами ученые спорили между собой, что мог представлять собой этот шторм. Некоторые считали, что речь идет о некоей метафизической буре, другие же утверждали, что в такой же мере речь может идти о метафизическом урагане. Но помочь выяснить причину, по которой одежда моряков осталась сухой, может только знание того факта, что в елизаветинском театре гардероб был самой дорогой частью постановки и нельзя было идти на риск порчи одежды, каждый раз поливая ее водой, не говоря уж о том, что актеры могли подхватить воспаление легких. Легко представить себе, как Ричард Бэрбидж[12], разучивая роль, отчаянно требовал от автора избавить его от необходимости каждый раз обливаться водой. Может быть, мы не потеряем сегодняшний день, если вам удастся навести какие-то справки о бароне фон Лейнсдорфе.
— Я хотел бы использовать вас в качестве внимательного слушателя, Ватсон, — сказал Холмс после того, как Зигмунд Фрейд отправился наводить справки о скончавшемся бароне. — Я должен тщательно продумать ход своих действий — не потому что мы столкнулись с неразрешимой тайной, но я чувствую себя, словно моряк, который слишком много времени провел на берегу и должен заново привыкать ходить по палубе. Надеюсь, прогулка поможет мне, если уж говорить о ногах.
Расплатившись, мы направились к Варингерштрассе, по которой повернули направо. Холмс снова набил трубку и остановился закурить, прикрывая огонек от слабого ветра.
— Перед нами две возможности, Ватсон, — сказал он. — Одна заключается в том, что женщина в самом деле может быть той, кем она себя называет, но она может и обманывать нас или, точнее, стараться обмануть; Не удивляйтесь, мой дорогой друг, на данной стадии мы не можем отбрасывать эту идею. И пока у нас нет никаких других данных, нам придется принимать ее такой, как она есть. Но в ходе рассуждений мы должны учитывать и другие элементы ситуации. Почему эту женщину держали где-то на чердаке, связанную по рукам и ногам? Те, кто похитили се, то ли хотели чего-то от нее добиться или же они хотели предотвратить какие-то ее действия.
— И если она была связана по рукам и ногам, — перехватил я нить его размышлений, — скорее всего, последнее.
Глянув на меня, Холмс улыбнулся.
— Возможно, Ватсон. Возможно. Но приняв за рабочую гипотезу, что она бедная, нищенка, которая, правда, говорит по-английски с американским акцентом, что она могла такого сделать, почему и кому она внушала такой страх? И если похитители так боялись ее и старались предотвратить какие-то ее действия, почему вообще ее оставили в живых? Почему ее просто не... — голос его дрогнул.
— Холмс, предположим, что эти люди — кем бы они ни были — в самом деле хотели избавиться от нее. Почему бы не предположить, что они сознательно довели ее до такого состояния, и она решила покончить с собой, утопившись в канале?
— Вы хотите сказать, что ей позволили сбежать? Думаю, что вы ошибаетесь, Ватсон. Ее побег был спонтанен и бесхитростен, и он представлял слишком большой риск для похитителей, чтобы они позволили ей пойти на такой шаг. Вспомните, что ей пришлось спускаться по водосточной трубе и она ушибла себе голову.
Какое-то время мы шли в молчании. Я заметил, что мы миновали дом доктора Фрейда на Бергассе и направляемся в сторону канала.
— Вы хотите взглянуть на мост Оугартен? — осведомился я.
— Зачем он нам нужен? — нетерпеливо бросил Холмс. — Мы знаем, что констебли обнаружили ее именно там и предотвратили еще одну попытку броситься в воду. Нет, лучше я попытаюсь найти здание, в котором она была заточена. Чертовски неудобно иметь дело с клиентом, который не может разговаривать.
— Почему вы считаете, что вам удастся найти здание? — удивленно выдохнул я. — Оно может располагаться в любом месте Вены!
— Нет, нет, мой дорогой доктор, отнюдь не в любом. Учтите, что в том состоянии, в котором находилась наша молодая леди, она не могла уйти слишком далеко. Ее нашли на мосту, и, следовательно, она попала на него сразу же после бегства. Кроме того, мы выяснили, что дом был обращен к улице, а не выходил на набережную, не так ли? Может быть, он представлял собой какой-то склад, а неподалеку размещалась таверна? Во всяком случае, я не предполагаю, что нам удастся сразу же найти этот дом. Просто я хотел бы познакомиться с окрестностями, где разворачивались эти события.
Он замолчал, оставив меня погруженным в собственные мысли. Я не хотел мешать его размышлениям, но 'чем больше я думал о складывающейся ситуации, тем больше она смущала меня.
— Холмс, почему женщина, приложив столько усилий для бегства, потом при первой же возможности кидается в реку?
— Хороший вопрос, Ватсон. Он касается основной проблемы нашей истории, ее критического пункта. И хотя в нашем распоряжении масса объяснений, все зависит от того, насколько успешно нам удастся идентифицировать эту женщину.
— Может быть, мы питаем излишние надежды, — осмелился возразить я, хотя никоим образом не хотел мешать мощному лечебному воздействию, которое следствие оказывало на Холмса. — Может быть, она просто несчастная жертва личных взаимоотношений, скажем, разгневанного любовника или же...
