Никита Филатов - Прощальный поклон капитана Виноградова (сборник)
– Смотри… – Дениса можно было понять, знакомство с таким авторитетом могло стать лично для него и для фирмы баснословно выгодным. Но могло и – наоборот.
– Уже уходите? – Оказывается, капитан был не только зрителем. По чьему-то указанию его также не выпускали из-под присмотра.
– Да. Пора! – Он пожал вежливо протянутую распорядителем руку и, раздав на прощание несколько кивков знакомым, выбрался на улицу.
– Володя! Иди сюда! – Метрах в десяти от входа, наполовину высунувшись из машины, махал рукой Орлов. Не было нужды учиться на психолога, чтобы по возбужденному лицу и нервному голосу директора понять: что-то случилось.
– Что? Ну?
– Володя, только что позвонили… По каналам Профессора… В «Паласе» задержаны двое, с кредитной карточкой шефа!
– Где – в шопе? Кто задержал? – Виноградов уже плюхнулся на сиденье, стукнув с размаху дверцей.
Обычно Орлов очень болезненно реагировал на такое неделикатное обращение с его ненаглядной вольвочкой, но сейчас ему было явно не до этого.
– Да, в валютнике, в беспошлинном… Тормознула секьюрити, пока в ментовку не отдают, сразу нам отсемафорили.
– Там ведь из «Заслона» стоят? Следковские?
– Не знаю. Я в них не разбираюсь, вы уж сами…
В отличие от Дениса Орлов предпочитал держаться подальше от разного рода силовых структур – как официальных, так и теневых. Вот и сейчас он не то чтобы кривил душой – нет, он просто заранее устранялся от возможно грядущих разборок: в действительности нельзя было заниматься в Питере бизнесом и не знать ничего об ассоциации «Заслон».
Образно говоря, если в начале всех начал было Слово, то в начале существования ассоциации было дело… Точнее – целый ряд громких и отчаянных дел, принесших славу командиру Резерва особого назначения ГУВД Саше Следкову. Газеты и телевидение взахлеб описывали освобождение редких тогда еще заложников, бескровные захваты целых банд, ежедневные многочасовые тренировки и фантастическую боевую подготовку этого милицейского спецназа. По количеству правительственных наград на служивую душу следковское подразделение равных не имело, но… Орденами и медалями сыт не будешь, поэтому и возникла в деятельности Резерва такая сторона, о которой прочитать можно было только в панических сводках Инспекции по личному составу.
Преступный мир предпочитал с ним не связываться: ну действительно, что можно сделать против команды, достаточно многочисленной, прекрасно подготовленной физически и технически, обладающей всеми правами милиции, но отнюдь не связанной условностями милицейской законности и этики? Да еще к тому же вооруженной по последнему слову науки и техники на законных, заметьте, основаниях.
Поэтому, особенно на первоначальных этапах, организованная преступность почти безропотно уступала Следкову гостиницы, казино, рестораны… Резерв избавлял бизнесменов от необходимости разбираться с рэкетом, получая взамен всего лишь малую толику доходов. Спрос намного превышал предложение – в очередь под «крышу» спецназовцев выстраивались уже целые корпорации, районы и даже иностранные представительства. Соответственно, росли и расценки.
Именно на этом этапе Следков, заслуживший к тому времени почетную кличку Папа, кто-то из мэрии и один лихой, но оставшийся не у дел милицейский генерал учредили малое государственное предприятие «Заслон». Объем работы возрос так, что Папе даже пришлось уволиться из органов, но изредка пытавшиеся прощупать ситуацию конкуренты сразу же убеждались – за его могучей спиной стоит несокрушимая орда голодных и злых милиционеров. От следковских щедрот кормились не только они, перепадало и доброй половине больших начальников, а когда обделенная половина попыталась возмутиться, было уже поздно: на смену малому государственному предприятию пришла аж целая ассоциация с тем же гордым именем «Заслон».
Виноградова со Следковым и его соратниками связывала, помимо искренней симпатии, целая череда взаимных услуг, уходящая корнями в те давние и веселые годы, когда Владимир Александрович наводил порядок на своем Морском вокзале. Но в последнее время они почти не виделись – милицейское в «Заслоне» все больше уступало место… противоположному.
Глава десятая
…И если он согрешит, Я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих; но милости Моей не отниму от него…
2 Цар, 7: 14–15– Вас проводить?
Пахнущий хорошим одеколоном детина дружелюбно разглядывал с высоты своего гигантского роста Виноградова и Ивана Ивановича. Серый двубортный пиджак, портативная радиостанция, пластиковый прямоугольник «секьюрити» на кармашке…
– Нет, спасибо. Мы сами.
Капитан убрал удостоверение и направился вверх по лестнице. Шаги тонули в ворсе ковра, поэтому спешащий следом Орлов угадывался только по страдальческой одышке. Виноградов гуманно сбавил скорость.
– Все мечтаю сюда просто так зайти. Посидеть.
– Дорого… Чашка кофе – пять долларов, – вздохнул Орлов, поравнявшись.
– Ладно… Надеюсь, кофе нам здесь бесплатно нальют! Считай – сэкономишь. Насчет шведского стола не обещаю, но…
– Да я не к тому! – обиделся коммерсант. – Если нужно…
Роскошь интерьеров подавляла: расписные потолки, мрамор статуй, позолота… Одно слово – гранд-отель! Даже стойка портье позапрошлого века.
– Добрый день! Вы быстро… – Стеклянные створки двери расползлись в стороны, раздался мелодичный звон, и на пороге магазина возникла очень красивая блондинка со странной фамилией и редким именем Ванда. – Прошу, проходите.
Уже втроем они миновали неописуемо красочное и абсолютно безлюдное изобилие торгового зала, очутившись наконец в привычной атмосфере подсобки.
– Вот! Я нужна? – не заходя вслед за мужчинами внутрь, поинтересовалась Ванда. Вставший навстречу охранник был вылеплен под обычный заслоновский стандарт и потому представлял собой почти полную копию того, что дежурил у входа: от короткой стрижки до туфель «инспектор». Чуть заметно пожав плечами, он переадресовал вопрос Виноградову.
– Нет-нет, спасибо. – Владимир Александрович любил иметь дело с вышколенным персоналом бывшего «Интуриста», по уровню профессионализма с этими людьми могла сравниться только обслуга партийных бонз на дачах.
– Чай? Кофе?
– Попозже… может быть.
Опыт подсказывал, что первое впечатление, произведенное на задержанного, зачастую определяет весь дальнейший ход и даже результат работы. Поэтому капитан по-хозяйски убрал с единственного кресла внушительных размеров пластиковую сумку с эмблемой отеля и переставил ее на пол: содержимое оказалось неожиданно тяжелым и характерно звякнуло. Виноградов уселся поудобнее:
– Оно?
Охранник кивнул, он успел занять позицию у выхода, уступив свой стул Орлову.
– Сумма?
Так же молча детина поднял рукописный акт с подколотым чеком.
– Двести семьдесят долларов девяносто пять центов…
Виноградов брезгливо раздвинул ручки пакета, обнаружив тусклый металл баночных донышек и пестроту этикеток.
– Да-а… В тюрьму пойдете! – копируя краснолицего полковника, он наконец изволил обратить внимание на две фигуры, притихшие в узком проеме между морозильной камерой и несгораемым шкафчиком. Одно из существ было щуплое, с острыми коленками, обтянутыми синей джинсовой тканью. Жидкие русые волосенки, сползая по щекам, постепенно переходили в почти прозрачную бороду. Второе существо было явно дамой – короткая юбка, туфли на каблуках, ярко выраженный бюст в дорогом мохере… Вид провинциальной торговки средней руки…
– Сатана! Сатана говорит твоими устами! – без всякой связи с репликой Виноградова отреагировал мужчина. – Очнись, одумайся, ибо близок день, день Откровения, когда сто сорок четыре тысячи…
– Под психа косит. И мне тоже пытался по ушам ездить, – счел необходимым прокомментировать охранник, – но я его быстро!
Судя по мгновенно иссякшему потоку, меры, принятые некоторое время назад заслоновцем, особым гуманизмом не отличались: бородатенький сжался, потух и почти растворился в тени своей подруги. Та мгновенно подхватила эстафету:
– Только уверовавшие в Господа живого, пришедшего, и саму Мать его земную спасутся! На муки, пламя, мор и разорение обрекают себя те, кто…
Голос у нее был приятный, хорошо поставленный – так говорили раньше учительницы младших классов и комсомольские активистки.
– …Потому что уже написано число Зверя и гонимы праведные, но, осеняя благодатью отверженного, никто не избегнет того, что предначертал Апостол! Смирись! Изыди, исцеленный, не посягая на святость и укоренение праведных…
– Бред! – Орлов замотал головой. – Охмуряют ксендзы… Как Козлевича!
