Александр Ковалевский - Время оборотней
Однако не в привычках Сокольского было бросать начатое дело. Если уж удалось на другом конце света найти пропавших молодоженов и обезвредить пиратов, связи которых его детективы уже начали проверять, найдем и этого «Бухгалтера», был уверен Сергей. А то, что придется действовать, мягко говоря, не совсем законно, так в бытность начальника угро он, чего греха таить, при раскрытии преступлений не всегда действовал в рамках закона, потому как, действуя исключительно законными методами, угрозыск раскрывал бы в лучшем случае одно преступление из ста. И реальные будни уголовного розыска намного жестче, чем их показывают в популярных сериалах про ментов. Если нужно расколоть бандита, да так, чтобы он и сам признался, и подельников своих сдал, а кроме оперативной информации ничего нет, в угро никто с ним церемониться не будет. Надзирающим за милицией прокураторам, разумеется, известно, как порой розыскники добиваются «чистосердечных» признаний, но стараются закрывать на все глаза, ибо сами знают, что «битие определяет сознание», только жестокость применяемых к преступнику мер должна соответствовать тяжести совершенным им преступлений.
Сейчас Сокольский был не начальником городского уголовного розыска, а частным сыщиком. Специфика работы вроде бы та же, что и у сыскарей угрозыска, и сотрудники его детективного агентства почти все бывшие розыскники, но есть существенное различие. Частные детективы работают на себя и защищают интересы оплачивающего их работу клиента, а не общества в целом, как рядовые опера, с которых вышестоящее начальство ежедневно спускает шкуру за показатели раскрываемости. И еще частный сыщик вправе отказать клиенту, и никто его не принудит заняться расследованием, если детектив по каким-то причинам не захочет за него браться, райотделовский же опер таких вольностей себе позволить не может. Сергей Сокольский не отказал Лукину хотя бы по той причине, что уже занимался поисками его дочери.
– Раз «Бухгалтер» требует за компрометирующие вас материалы те же пятьдесят миллионов, что и за освобождение вашей дочери и зятя, значит, уверен, что этот компромат стоит таких денег. Так? – спросил Сокольский.
– Может, он и уверен, – пожал плечами Лукин, – только вот я не знаю, о каких материалах идет речь, а «Бухгалтер» не конкретизирует, каким именно компроматом он располагает. Так ведь можно шантажировать кого угодно. У каждого есть свой «скелет в шкафу» и, как говорили в моей бывшей «конторе», любого, ничего ему не объясняя, можно посадить в тюрьму лет на десять, и где-то в глубине души он будет знать за что.
– Это афоризм швейцарского писателя Фридриха Дюрренматта. Думаю, этот признанный мастер детективного жанра очень удивился бы, узнав, что его цитировали в КГБ, тем более что Дюрренматт был непримирим к марксистской идеологии, – заметил Сокольский.
– О Дюрренматте я, конечно, слышал, но был уверен, что эта фраза принадлежит Железному Феликсу.
– Дзержинскому приписывают другой афоризм: «Если вас еще не посадили – это не ваша заслуга, а наша недоработка». Своеобразный был у него, однако, юмор. Но вернемся к нашим баранам. То, что «Бухгалтер» ограничился намеками на нелегальную торговлю оружием, вообще-то нехарактерно для шантажиста. Нет, так сказать, предмета для шантажа. Может, он просто решил взять вас на понт? Хотя сам «Бухгалтер», похоже, уверен в том, что он попал в точку. Тогда непонятно, зачем ему было затевать эпопею с захватом яхты, если он с таким же успехом может шантажировать вас каким-то компроматом?
– Если бы не история с пиратами, я подобный шантаж всерьез не воспринял бы, – сказал Лукин. – «Бухгалтер», очевидно, это понимал, потому и начал с похищения, чтобы действовать наверняка, ведь за свою дочь я заплатил бы любые деньги. И только по случайности его план провалился, когда он уже считал, что мои миллионы у него в кармане.
– Алексей оказался в нужное время в нужном месте не случайно, – возразил Сокольский. – Кстати, пираты, которых он обезвредил, – бывшие спецназовцы, а Гундяев к тому же состоит на воинском учете как снайпер. Так что помощников себе «Бухгалтер» выбрал серьезных, и справиться с ними мог только такой волкодав, как командир «Сокола» Давыдов.
– Что же твой волкодав Давыдов не додавил тогда Гундяева? Допросил бы он этого пирата-спецназовца как следует, «Бухгалтер» был бы уже у нас в руках.
– Ничего допрос Гундяева не дал бы, потому что он знает о «Бухгалтере» не больше нас с вами.
– С чего ты так решил? Дедуктивный метод? – с сарказмом осведомился Лукин.
– Дедукция – это вывод по правилам логики, – ответил Сокольский. – Вот и будем рассуждать логически. «Бухгалтер» уже знает, что ваша дочь освобождена, иначе не стал бы угрожать, что в следующий раз ей повезет меньше. Очевидно, ему также известно, что Гундяев арестован, и раз он после такого провала все равно решил продолжать вас шантажировать, значит, абсолютно уверен, что ни Завалишин, ни Гундяев выдать его не могли ни при каких обстоятельствах. А такая уверенность у него может быть только в том случае, если подельники ничего конкретного о нем не знают.
– Логично, – согласился Лукин. – Допустим, «Бухгалтер» не засветился перед своими подручными, а общался с ними так же анонимно, как и со мной. Только непонятно, как могли двое бывших спецназовцев настолько довериться какому-то анониму, что пошли на киднеппинг? «Бухгалтер» же мог их банально кинуть и забрать весь выкуп себе.
– По сути, вся роль «Бухгалтера» в этом киднеппинге сводилась к тому, что он открыл секретные счета в австрийском банке и присылал вам и отцу Дениса письма с требованием выкупа. То есть он был просто посредником между пиратами и вами, а все козыри были у Завалишина с Гундяевым, и они не отпустили бы заложников, пока бы им не заплатили. Так что кинуть «Бухгалтер» мог только вас, а не пиратов. И еще интересный момент: мои детективы проверили их спутниковые и сотовые телефоны и пришли к выводу, что пираты связывались с посредником, скорее всего, через Интернет. В их адресной книге значится всего один адресат, вероятно, он и есть «Бухгалтер», но точно установить нельзя, поскольку ящик анонимный и название его состоит из набора цифр, а все входящие и исходящие письма удалены.
– М-да, конспирация у них прямо как у шпионов.
– Не совсем. В их телефонах сохранился список номеров, по которым они звонили, и мы уже установили всех абонентов. Три звонка было младшему брату Завалишина – Игорю, и один звонок – некоей Насте Выдриной.
– Так, может, этот Игорь или Настя и есть наш загадочный «Бухгалтер»? – оживился Лукин.
– Это было бы слишком просто. Я лично побеседовал с Игорем Завалишиным. Работает он таксистом, и сам рассказал мне, что две недели назад старший брат Петр попросил его подготовиться к командировке в Австрию. По его просьбе Игорь должен был проверить секретный счет какого-то бизнесмена. Чем вызвана столь необычная просьба, Петр толком не пояснил, зато пообещал заплатить Игорю за эту командировку десять тысяч евро, и потому тот сразу согласился, хотя и подозревал, что его брат затевает какую-то авантюру. В подтверждение своих слов Игорь показал мне банковскую парольную книжку, с которой должен был явиться в австрийский банк, но Петр ему больше не позвонил. «Бухгалтер» так откровенничать бы не стал, потому Игорь Завалишин у меня вне подозрений, – заключил Сокольский.
– Согласен. А что за Настя Выдрина?
– Подруга Гундяева. Симпатичная блондинка. Работает продавцом в бутике. По ее словам, она знакома с Гундяевым всего полгода. Насте он сказал, что якобы устроился на пару месяцев матросом на какой-то сухогруз в рейс по Средиземному морю. Сообщение о том, что ее дружок Гундяев арестован на Мальдивах за пиратство, Настя восприняла без истерики и сказала, что на ее век женихов хватит.
– Все ясно с этой блондинкой. А что еще известно о пиратах?
– Петр Завалишин после службы в спецназе внутренних войск промышлял рэкетом в группировке местного авторитета по кличке Батон. Когда в 2003-м Батона пришили, Завалишин подался в частные охранники. Последнее его место работы – супермаркет бытовой техники. Виктор Гундяев служил в армейском спецназе. Чем он занимался после армии – выясняем. По нашим милицейским учетам он нигде не проходит, и в дактилоскопической картотеке его пальчиков нет.
– С Гундяевым как раз тот случай, о чем говорил Дзержинский, – отсутствие у него судимостей это не его заслуга, а наша недоработка, – заметил Лукин.
– Однозначно, – согласился Сокольский. – Хотя соседи отзываются о нем в основном положительно. Жил один в двухкомнатной квартире, которую купил где-то с год назад, и сразу установил себе бронированную дверь с видеодомофоном, был малообщительным, зато пьяным его никогда не видели и шумных компаний он к себе не водил, в общем, соседям не докучал. Надо бы обыск в квартире этого бывшего снайпера спецназа произвести, но моим детективам санкцию на это никто не даст. Но что-нибудь придумаем.
